Владимир Груздев: нужен единый подход в странах БРИКС к регулированию криптовалют

В этом году Россия принимает у себя Международный юридический форум стран БРИКС — Бразилии, России, Китая, Индии и Южной Африки. О привлекательности национальной юрисдикции, создании коммерческого суда спортивного арбитража, общем законодательном подходе в сфере регулирования криптовалют и других совместных задачах для этих стран в интервью ТАСС рассказал Владимир Груздев, председатель правления Ассоциации юристов России (АЮР), организатора форума.

— Какие основные задачи будут ставиться перед этим форумом и чем он будет отличаться от предыдущих форумов, каково будет основное содержание дискуссий?

— Главная задача форума — укрепление контактов и совместная работа юридических сообществ наших стран. Мы будем вместе искать решения общих проблем.

Это, например, развитие цифровых технологий, которые меняют и структуру экономики, и многие общественные отношения. Принципы, которые сейчас разрабатывают в том числе и представители АЮР в рамках поручения председателя правительства Дмитрия Медведева по созданию нормативно-правовой базы для цифровой экономики, можно использовать и для законодательства в странах БРИКС. Пора унифицировать подходы к регулированию в этой отрасли, тогда это поможет и развитию экономических контактов.

Важнейший вопрос — наша национальная юрисдикция, то, о чем мы говорим последние несколько лет: российская юрисдикция для ведения бизнеса становится наиболее эффективной, наиболее адекватной и инвестиционно привлекательной. Мы заинтересованы в том, чтобы деятельность бизнеса была защищена отдельными решениями соответствующих органов власти наших пяти государств (стран БРИКС), чтобы весь бизнес, который работает с Россией, и наоборот, был защищен одинаково. Другой важной темой станет сотрудничество в сфере кибербезопасности. Будем также обсуждать регулирование обращения криптовалют. АЮР предложит странам БРИКС объединить усилия для поиска наиболее подходящей модели правового регулирования криптовалюты. Например, в Китае запретили использование криптовалют, а в Индии, наоборот, нет запрета. Наша страна пока никак еще не определилась с регулированием в этой сфере, но это очень важно, поскольку есть все необходимые поручения президента страны до 1 июля следующего года подготовить предложения по изменениям в действующее законодательство.

Нам интересна позиция Китая и позиция Индии, потому что именно эти две страны занимают лидирующие места в мировой экономике не только с точки зрения производства оборудования, но и с точки зрения разработки. Могу сказать, что Ассоциация юристов подготовит и свои предложения для изменения в законодательстве по темам, связанным с криптовалютами и в целом с цифровой экономикой.

— Какие конкретно у АЮР есть мысли, инициативы и идеи в сфере цифровой экономики?

— Во-первых, этот рынок пора ввести в рамки правового поля. Но чтобы заниматься регуляцией, надо больше знать о предмете, изучив практику государств и площадок, на которых криптовалюта получила свое развитие раньше. Будем привлекать широкий круг экспертов, изучающих технологии блокчейна и криптовалют, изучим мировой опыт, выслушаем предложения по регулированию российских профессионалов в области экономики. АЮР заинтересована в создании нормативно-правовой базы в данной отрасли с учетом интересов всех игроков.

— В какой форме могут быть выражены решения, принятые на форуме?

— Мы подпишем декларацию между юридическими сообществами России, Китая, Индии, Бразилии и Южной Африки. На форуме будут руководители и участники национальных делегаций, а это люди, которые занимают высокие должности в судебной системе своих стран либо в системе минюста своих стран и пользуются  большим влиянием и авторитетом.

— Какие сферы юриспруденции вы считаете наиболее перспективными для взаимодействия между юристами стран БРИКС и, в частности, если говорить об экономике, как может взаимодействие юристов помочь в устранении торговых барьеров между нашими странами?

— Вряд ли можно назвать неперспективной для сотрудничества правовую сферу. Союз предполагает тесные международные контакты, и расширение общения и сотрудничества идет по всем сферам. Отдельно я бы отметил информационное право, подразумевающее в том числе регулирование в сфере информационных технологий. Впрочем, возможно, настала пора говорить о цифровом или электронном праве как отдельной отрасли. Так как информационное право слишком широкое понятие, оно затрагивает и цифровые технологии, и отношения в сфере СМИ, и многое другое. Что касается защиты инвестиций, то там есть проблемы — например, с Индией, когда существуют решения межправительственной комиссии, но исполняются они с трудом. Это, в частности, известное дело, когда компания, в которую МТС вложили сотни миллионов долларов, была лишена лицензии.

— А какую здесь роль могла бы сыграть Ассоциация юристов России?

— Национальное законодательство Индии было превалирующим, поэтому создание коммерческого суда стран БРИКС могло бы стать одним из решений. Появление такого суда — это уровень саммита стран БРИКС, так как все национальные интересы должны быть обеспечены и все национальные ассоциации должны включаться в процесс его создания.

— Коммерческий не равно арбитражный?

— Не равно арбитражный, но на самом деле уровень суда может быть определен главами государств стран БРИКС.

— Какой формат может иметь документ, который позволил бы защитить инвестиции, и идет ли речь о подписании межправительственного соглашения?

— Должен быть коммерческий суд стран БРИКС, который в случае возникновения спорных ситуаций принимал бы юридически обязывающие решения для стран, в которых происходили эти события. Что касается МТС, то ее дочернюю компанию лишили лицензии, указав на нарушение закона предыдущими собственниками. В итоге им так ничего и не компенсировали, этот вопрос подняли на уровень межправительственной комиссии, где признают, что это недоразумение, и все. 

— Звучало предложение о создании рабочей группы для правового сопровождения взаимодействия представителей малого и среднего бизнеса стран БРИКС. Готова ли этим заняться АЮР?

— АЮР активно подключится к этому процессу. Эксперты ассоциации помогут готовить институциональные основы — правовые механизмы межгосударственного экономического взаимодействия, которые бы облегчали представителям малого и среднего бизнеса деловые контакты с партнерами из стран — партнеров по БРИКС. Дальше этот вопрос решается на уровне правительства страны, и если они поддержат, то руководители стран подписывают соответствующий документ, а дальше он должен быть ратифицирован парламентами двух стран, и все.

— Вы в самом начале нашего разговора затронули мысль о привлекательности российской юрисдикции для бизнеса. Несмотря ни на что, российские предприниматели по-прежнему склоняются к британской юрисдикции. На ваш взгляд, что нужно сделать для повышения привлекательности российской юрисдикции?

— Не сгущайте краски. Ситуация предпочтения английского права российскому касается не всех бизнесменов и даже не большей их части. Тем не менее задача государства — сделать российскую правовую систему привлекательнее. И здесь встает ряд вопросов, которых не было еще, скажем, 20 лет назад. Например, вопрос наследования бизнеса. Нужно вводить в наше право некий аналог траста, который существует и в английском, и в континентальном праве. Да, немного улучшилось положение в связи с предусмотренной в этом году в ГК РФ возможностью создания наследственных фондов — аналогов траста, а также ряд изменений в нормы наследственного права.

Ряд важных шагов сделан в развитии системы арбитражных судов и института третейского суда. Пока просто не хватает "возраста" для этих структур, но это вопрос ближайшего десятилетия. У английского права такая популярность, потому что договоры прописываются достаточно четко и иногда вмещают в себя по сотне и более страниц текста. В России все нюансы регулирует подробный Гражданский кодекс, на который и ссылаются составители договоров. Из-за этого возникают определенные коллизии, но все же нельзя сказать, что наша система плоха. Она просто другая. Безусловно, важным аспектом является устойчивость правовой среды. С этим пока есть определенные проблемы, но Ассоциация юристов России во взаимодействии с различными ответственными государственными органами работает над их решением.

— Не могли бы вы рассказать в целом о задачах, которые сегодня реализует АЮР?

— АЮР — это единственная федеральная общественная организация, которая объединяет все типы юристов. С 1975 года по 2016-й выдано 2,5 млн дипломов о высшем юридическом образовании, только в прошлом году — 108 тыс.  Основная задача — на нашей площадке обсуждать инициативы и решения принципиально важных правовых проблем, которые есть в каждой отрасли. Например, в последнее время активно обсуждалась история с адвокатским сообществом и концепцией Минюста по регулированию рынка профессиональной юридической помощи — так называемой "адвокатской монополии". У адвокатского сообщества давно есть желание создать монополию, которая сегодня уже есть по уголовным делам, но ее нет по гражданским и административным. Такое резкое изменение правил игры привело бы к серьезным негативным последствиям и для юридического сообщества, и для всех граждан, нуждающихся в защите и юридическом сопровождении в судебных процессах.

Более взвешенный подход представлен  в законопроекте комитета Государственной думы по законодательству и госстроительству. Сегодня представителем в суде, за исключением уголовного дела, может быть любой гражданин, не имеющий юридического и даже высшего образования. В результате от некачественной юридической помощи страдают люди, теряя возможность своевременно защитить свои права. В законопроекте комитета говорится о том, что такими представителями могут быть лица, имеющие высшее юридическое образование российского образца и образца СССР. Предполагается, что иностранные юристы, чтобы иметь право представлять интересы граждан России в суде, должны пройти соответствующую аттестацию в АЮР. Адвокаты посчитали, что это ограничение их прав. Но в ходе обсуждения мы договорились о том, что мы вводим право судебного представительства только для лиц, имеющих высшее юридическое образование. И тут же инициатива подверглась острой критике нашим сообществом правозащитников. Потому что огромное число правозащитников, как оказалось, люди без высшего образования, ходят в суды и представляют интересы людей. Мы с вами говорим о качестве правосудия? О юридической защите гражданина? А для этого нужна квалификация.

Второе очень важное направление, которым занимается АЮР, это юридическое образование. За последние 5–7 лет удалось сократить количество так называемых учебных заведений, которые выдавали соответствующие дипломы. Если раньше было почти 1300 вузов, то сейчас осталось около 750. Происходит аттестация не вузов, а самих юридических образовательных программ (бакалавриата, магистратуры, аспирантуры). АЮР выступила учредителем соответствующего центра, который занимается именно аккредитацией программ юридического образования.

— Какие сегодня, на ваш взгляд, должны быть основные направления дальнейшего реформирования судебной системы и какие проблемы в ней выявили последние громкие процессы последних лет?

— Судебная реформа идет, Верховный суд РФ выступил с инициативой об очень важном изменении судебного законодательства — введении такого понятия, как уголовный проступок. Пленум за него проголосовал. Я считаю эту инициативу верной. Уголовный проступок — это по сути чуть "выше", чем привлечение к административной ответственности, но все-таки человек, привлеченный за уголовный проступок, не является привлеченным к уголовной ответственности. Это очень важно. У нас в стране слишком много ограничений для тех, кто был привлечен к уголовной ответственности, причем как формальных, так и неформальных.

Второе направление, которое тоже подготовлено пленумом Верховного суда, — это создание апелляционных инстанций в судах общей юрисдикции. Речь идет о том, чтобы убрать кассации, надзор с уровня региональных судов.

Госдума в первом чтении приняла закон, вводящий коэффициенты для тех, кто находится в СИЗО по делам средней тяжести, соответственно, год будет считаться за полтора по делам малой тяжести и год за два — по делам средней тяжести. Тоже, мне кажется, надо принимать решение.

Если говорить о судебной реформе, то это нужно сесть и пройтись по структуре, кадровому составу и изменениям. Например, 210-я статья УК (организация преступного сообщества). Раньше речь шла только о делах, связанных с терроризмом, организованной торговлей наркотиками и по делам экстремистской деятельности. Но если посмотреть сейчас практику, то большинство составов по 210-й применяются по экономическим делам.

— Вы допускаете, что вместе с бизнес-омбудсменом Борисом Титовым представите соответствующую инициативу о "либерализации" этой статьи?

— Думаю, что да. Во многом с Борисом Титовым мы единомышленники. Но это будет не "либерализация", а "конкретизация" применения, там, где она и должна быть. По изначальной задумке этой статьи ее применение по экономическому составу не предполагалось. 

— В свое время принятие закона о сделке со следствием вызвало много споров и за него не голосовала думская оппозиция, тем не менее эта норма успешно и давно применяется. Насколько эффективно она сейчас работает и нуждается ли в донастройке?

— Статистика судебного департамента при Верховном суде говорит, что за полгода были рассмотрены дела 2157 человек, заключивших досудебные соглашения о сотрудничестве. В большинстве случаев суды выносили решение без участия подсудимого (по ходатайству самих подсудимых). При этом 257 человек, заключивших досудебные соглашения, были освобождены от наказания.

Много это или мало? Не стоит путать наше досудебное соглашение с институтом сделки с правосудием, существующим в США. У нас изначально были приняты иные подходы. Подозреваемый и обвиняемый, заключающий сделку с правосудием, должен помочь следствию раскрыть преступление, то есть предоставить правоохранителям ту информацию, которой они не обладают. За это закон гарантирует смягчение наказания — в установленных пределах.

В США во время сделки буквально совершается торг, каждая сторона — обвинение и обвиняемый — пытается выбить для себя лучшие условия. В рамках сделки там можно заранее обговорить и наказание. Главная угроза следствия — что в случае обычного процесса наказание будет максимально жестким. Это действует: часто обвиняемые соглашаются на сделку из-за того, что не хотят рисковать.

Мы не пошли по американскому пути. Наша цель — с помощью механизма досудебного соглашения стимулировать борьбу с организованной преступностью, дать возможности участникам банд давать показания на подельников и главарей. Правда, потенциал института досудебных соглашений сегодня используется не в полной мере. Необходимо поработать над его совершенствованием. Возможно, стоит предусмотреть более гибкую систему мотивации для обвиняемых, обладающих ценной для следствия информацией, чтобы они заключали досудебные соглашения. Но в любом случае торг по американским образцам нам не нужен. А суды должны тщательно проверять показания тех, кто заключил досудебное соглашение, чтобы не позволять оговаривать других ради смягчения наказания.

— Есть довольно острый вопрос, связанный с защитой российских спортсменов, которые сейчас сталкиваются с различными юридическими проблемами за рубежом. Вы говорили о планах оказать содействие ОКР в правовой защите спортсменов.

— Тогда мы говорили больше о Паралимпийском комитете РФ, потому что именно их спортсменов не допускали. Сейчас речь о том, что РУСАДА не восстановлено в своих правах.

— Что-то удалось сделать на данный момент? Какие есть планы и участвуют ли представители АЮР в отстаивании интересов олимпийских спортсменов за рубежом?

— В России специалистов по спортивному праву можно пересчитать по пальцам одной руки. Некоторые из них являются членами АЮР, у нас даже есть комиссия по спортивному праву, которая работает достаточно эффективно. Но тут нюансы. Для того чтобы представлять интересы какого-либо спортсмена, должно быть либо его волеизъявление, либо решение государства или соответствующего органа, либо нашего Олимпийского комитета.

Я предполагаю, что представители АЮР будут активно участвовать в защите интересов наших атлетов за рубежом. Кстати, проблемы спортивного права станут темой на одной из секций форума БРИКС. Будет обсуждаться в том числе идея создания спортивного арбитража БРИКС.

Беседовал Алексей Цыпин