Стивен Содерберг: людям трудно поверить, что фильм за $20 000 000 можно снять на айфон

Стивен Содерберг — один из тех людей в киноиндустрии, которые одновременно делают, кажется, половину всех фильмов, что выходят в кино. 29 марта в российский прокат выходит его новая инновационная картина "Не в себе", снятая на айфон, премьера которой состоялась на Берлинском кинофестивале. Но еще до ее выхода по всему миру он уже успел снять еще один фильм, опять на айфон, а затем сразу, в тот же день, его смонтировать.

Кроме того, он параллельно готовит сразу несколько сценариев, в том числе — картины о "Панамских архивах", продюсирует ремейк "11 друзей Оушена", работает над мюзиклом по "Супер Майку" и даже параллельно ухитряется заниматься живописью. Корреспондент ТАСС встретился с Содербергом в Берлине и задал Стивену несколько вопросов о будущем кинематографа, его новых проектах и о том, не вымрут ли кинотеатры.

— Смотрели ли вы "Корону" перед тем, как пригласили Клэр Фой сыграть главную роль?

— Нет, сначала я увидел ее на "Золотом глобусе", где она произнесла благодарственную речь (в 2017 году Клэр Фой получила приз за лучшую женскую роль в сериале "Корона" — прим. ТАСС). Это было просто очаровательно: она явно не ожидала, что выиграет, у нее не было заготовленного и выученного текста, она не изображала, что это якобы было для нее сюрпризом, а действительно была очень искренней и забавной. Мы с женой смотрели церемонию и оба подумали, что она крутая.

Затем я решил, что должен посмотреть сериал, за который она получила эту награду. И жена моя тоже его глянула. Что ж, вы его тоже должны посмотреть, Клэр в нем реально потрясающая. И я просто понадеялся, что ей было бы интересно в роли Сойер с ее экстремальной натурой после двух-то лет работы над "Короной". Десять месяцев съемок — это, конечно, много.

Так что я действительно посмотрел "Корону", но сначала увидел ее речь. Первый раз взял актера, который в тот момент, когда я за ним наблюдал, вообще ничего не играл.

— Над какими проектами вы дальше будете работать?

— На данный момент есть несколько проектов, которыми я занимаюсь. Недавно обнаружилось несколько новых сценариев, и они очень хороши. Сейчас я просто пытаюсь понять, в каком порядке что делать. Кроме того, я работаю с Лемом Доббсом над шестичасовым мини-сериалом. Но там все сложно. И у меня нет понимания, когда все будет готово.

Есть один фильм, который я делаю с Андре Холландом, актером из сериала "Больница Никербокер". Мы обсуждали четыре года, то есть еще со времен первого сезона "Никербокера". Наконец этой осенью появился сценарий, и я сказал: "Это здорово! Давайте сделаем. Как только мои прочие обязательства закончатся, вперед!" Так что мы начинаем во вторник.

— Насколько вам вообще интересно работать над фильмами после большого сериала "Больница Никербокер"? Все же там вы могли позволить себе вводить в действие куда более глубоко проработанных персонажей.

— Что было действительно интересно с "Больницей Никербокер", так это иметь пространство для повествования в десять часов длиной. Когда я добрался до такого формата, то понял, как много можно сказать о персонаже, а не только о сюжете за это время. Ты понимаешь, что если у тебя есть всего два часа, то это заставляет тебя сфокусироваться исключительно на сюжете. Это всегда хорошо, когда есть классный персонаж, но в итоге в полнометражном кино все двигается по направлению к чистому нарративу. Тогда как если я снимаю десятичасовое произведение, то больше склоняюсь к глубокому погружению во всех персонажей. Но мне нравится и так и так, все по-разному.

— Сейчас много говорят о Netflix и других вариантах дистрибуции кино. А в 2005 году вы выпускали фильм "Пузырь" одновременно в кинотеатрах и на ТВ, и почти сразу же он вышел на DVD. Тогда, к сожалению, картина не окупилась. Что вы сейчас думаете об этом?

— Я думаю так: во многих сферах, особенно в науке, технологиях, возможно многое, надо только пробовать. Поэтому в случае "Пузыря" мое отношение было такое: надо было просто попытаться. Было сложно предугадать успех или поражение в этом эксперименте. Те немногие кинотеатры, в которых показали наш фильм, принадлежали людям, которые финансировали фильм. Большие кинотеатральные сети не хотели иметь с этим ничего общего, несмотря на то, что мы предлагали им разделить доходы.

— Будут ли нужны в будущем кинотеатры в том виде, в котором они существуют сейчас?

— Думаю, да. Я все же считаю, что это интересный опыт. Когда все идет хорошо, люди наслаждаются. Я имею в виду не только когда с фильмом повезло, но еще и когда в самом кинотеатре неплохо. Поверьте мне, у меня часто бывает так, что я сходил в кино, возвращаюсь и думаю: "Вот почему люди [все чаще] остаются дома". Потому что это было ужасно. Иногда бывает плохая проекция, бывает не очень чисто, места мало. Еще люди очень, *** [черт побери], грубые: они не выключают свои телефоны, разговаривают так, будто они у себя в гостиной. Это проблема. Я не знаю, как ее решить.

— Недавно вы начали заниматься живописью. Что вы можете изобразить на картине, чего не можете в кино?

— Видимо, мы уже этого никогда не узнаем. Я сильно увлекся живописью на те два месяца, пока я относился к этому серьезно. Мне было очень интересно попытаться привнести в живопись некоторые идеи из моей режиссерской работы, в смысле композиции и нарратива. Но я не сильно продвинулся, потому что со мной случился сериал "Больница Никербокер". Если уж заниматься этим серьезно, то нужно тратить много-много часов, так же, как я до этого.

Но тогда я думал о том, как бы композиционно на холсте воплотить те вещи, над которыми я работал как режиссер, оператор и монтажер. Вот например, лучшие художественные фото, авторов которых мы помним по имени, — это своего рода история в одном снимке.

Иногда в таких разговорах, где кто-то спрашивает меня, видел ли я тот или этот фильм, я говорю: "Да, но, знаете ли, мне тяжко смотреть кино, режиссер которого не знает, как правильно поставить чертов кадр". Но пару месяцев назад кто-то наехал на меня, мол, что вы имеете в виду? И тут я понял, что нужно сказать: "Каждый кадр — это история!" В каждом кадре должна быть часть той истории, которую вы рассказываете.

— Что за фильм по "Панамским документам", над которым вы работаете?

— "Панамские документы" — это то, что я надеюсь сделать осенью, это гораздо более масштабный проект.

Я заинтересовался этой темой сразу же, как только появились первые расследования по "Панамским архивам". Эта история как раз похожа на то, что меня обычно интересует. Мы вообще постоянно общаемся со Скоттом (сценарист Скотт З. Бёрнс — прим. ТАСС). И он сказал: "Вас тоже это заинтересовало?" И я такой: "Смотрите! Это вызов!"

Большинство людей, которые читают эту историю, не понимают, почему это должно быть для них актуально. Они не богаты. У них нет нефтяных компаний. Для них вся эта история выглядит так: куча богатых корпораций занимается всем этим дерьмом, чтобы не платить налоги. Они не видят, как эта история связана с их жизнью. Так что я сказал Скотту: "Скотт, сделай так, чтобы в этой истории не было ни одного журналиста. И твоя работа — сделать так, чтобы люди пошли на этот фильм в кино". Я и понятия тогда не имел, что можно действительно связать те события с вещами, которые происходят в моей жизни каждый день.

Что ж, он придумал кое-что прекрасное. Первым делом мы разделили действие на несколько новелл, как в фильме "Дикие истории". О некоторых из них вы будете думать в процессе: "Но как же все эти сюжетные линии могут пересечься?" Но они все пересекутся. И тогда вы поймете: действительно, вокруг меня столько людей, компаний и ситуаций, которые на самом деле все завязаны на сценарий с нефтяными компаниями, описанный в "Панамских бумагах".

Так что когда появился сценарий, я был очень рад. Действие происходит по всему миру, куча историй, разные персонажи, которые будут появляться и исчезать. Это очень умно.

— Чем-то похоже на ваш "Траффик".

— Да.

Было бы классно, если бы для такого фильма нашлась аудитория. Пока что я не уверен в этом. Это открытый вопрос, мы пытаемся найти для этого фильма самых подходящих инвесторов. Он недешевый. Не то чтобы очень дорогой, но недешевый. И фильм нацелен на уже взрослых людей, это настоящий вызов. Для зрителя это не будет таким простым опытом. Как много фильмов, похожих на этот, собрали в прокате $100 млн? Вот сколько мне нужно заработать, чтобы вернуть инвестиции.

Если мы сможем создать для зрителя некую добавленную стоимость, то тогда эта картина не станет просто одноразовым зрелищем. Что мне нравится в сценарии, который написали Джим и Джонатан, так это то, что в нем говорится о разных вещах в мире, которые мы обычно не замечаем. Так же было сделано, например, в фильме "Прочь", они работают на одном уровне восприятия. После такого ты не сможешь выйти из зала и забыть, о чем шла речь.

— Как сильно вы поучаствовали в создании "8 подруг Оушена", ремейка ваших "Друзей Оушена"? Это просто строчка в титрах или нечто большее?

— Режиссер Гэри Росс и я много об этом говорили. Нет, это не просто строчка в титрах, мы над ним много работаем, к тому моменту, как выйдет фильм, стукнет уже четыре года.

Я редко называю себя в титрах просто продюсером, чаще — исполнительным продюсером, потому что я очень серьезно воспринимаю свою ответственность. И в данном случае я на эту строчку в титрах наработал. Я действительно был рядом с Гэри, пока он делал эту картину, по его же просьбе. Это он пришел ко мне и сказал: "Что ты думаешь об этой идее?" И я сказал: "Думаю, это просто потрясающе". И он спросил: "Ты спродюсируешь этот фильм?" Я ответил: "Конечно".

— А будет ли в каком-то виде продолжена история "Супер Майка"?

— Мне кажется, "Супер Майк XXL" показал, что Ченнинг прекрасно справляется с этой ролью, и он в ней очень популярен. Мы работаем над бродвейским мюзиклом по мотивам фильмов, и проект уже приближается к тому, чтобы набрать критическую массу, обретает форму. Так что вот оно, естественное развитие этой вселенной в двух разных формах. Я думаю, что мы завершили все линии, какие хотели, в "Супер Майке XXL", это был диптих, и он завершен.

— Я так понял, что вы пока не собираетесь больше снимать большие дорогие картины, вы все больше по фильмам, снятым на айфон. Или это все еще зависит от конкретного проекта?

— Я думаю, что в этом году случится несколько технологических достижений, которые позволят снимать так, как мне хочется. Сейчас для некоторых людей трудно уложить в голове, что фильм за $20 млн можно снять на телефон за $700. Для некоторых людей это прямо настоящая проблема. Но не для меня. Я думаю, что в этом году появятся новые камеры, например такие, которые размером с телефон, но сенсор при этом в ней будет намного больше, чем в телефоне, вот что выйдет на рынок. И это будет интересно, потому что тогда можно будет взять лучшее и от телефонов, и от профессиональных камер: ставить камеру куда захочется и при этом снимать большое кино.

Беседовал Егор Беликов