Автор фильмов "Два дня", "Связь" и "Кококо", сценарист и режиссер Авдотья Смирнова получила за свою новую картину "История одного назначения" на "Кинотавре" награду от жюри за лучший сценарий и приз зрительских симпатий.
Действие ленты происходит в конце XIX века, в основе фильма — книга Павла Басинского. Один из героев картины — граф Лев Толстой (Евгений Харитонов), а также молодой поручик Григорий Колокольцев (Алексей Смирнов), который пытается противостоять воле своего отца (Андрей Смирнов). Одна из тем фильма — несправедливость российского суда того времени.
Картина вышла в прокат 6 сентября.
— Мне показалось, что многие герои фильма, несмотря на исторические костюмы, выглядят очень современно. Это было сделано специально?
— Конечно, специально. Дело в том, что мы все испорчены очень старомодной советской традицией, касающейся изображения XIX века. Мы перестали воспринимать XIX век как нечто, что рядом с нами. Для сегодняшнего молодого русского человека XIX век все равно что каменный.
А до XIX века вообще-то от нас рукой подать. Смотрите, Григорий Аполлонович Колокольцев, историческое лицо, умер в 1918 году. Его дочь, Мария Григорьевна Колокольцева, умерла в 70-х годах ХХ века, то есть когда я уже родилась. Они рядом с нами. Владимир Ильич Толстой — прямой потомок Льва Николаевича, он сейчас у нас работает советником президента РФ по культуре.
Да, были немного иные манеры, и мы их старались соблюдать; да, более церемонно люди вели себя за столом; да, не приходило в голову молодому человеку подавать руку старшему; да, не приходило в голову мужчине подавать руку женщине; да, женщина подавала руку для поцелуя и так далее. Но это, собственно, и все отличия. Они были такими же людьми, как мы, с теми же страстями, с теми же проблемами. Единственное, что нас от них отличает, — это количество англицизмов в языке, но у нас их в картине и нет.
— На пресс-конференции вам уже задавали вопрос: оказало ли влияние дело "Седьмой студии" на создание вашего фильма? Вы ответили, что это случайность. Но история с судом, рассказанная в вашем фильме, перекликается с нынешней историей. Многие все же увидят аналогию.
Мы очень немилосердное общество. Мы общество жестокое, жесткое
— Увидят — и замечательно. Современность этой истории, к сожалению моему великому, состоит в том, что мы как общество не развились до того, чтобы понять: милосердие — это самая главная ценность, заповеданная нам Христом.
Мы очень немилосердное общество. Мы общество жестокое, жесткое. Даже я бы сказала ожесточенное, особенно сейчас. Это не потому, что "мы русские, в России всегда так". Все цивилизации, все этносы, все страны рано или поздно проходят эту развилку, эту стадию, когда общество научает само себя думать, что милосердие выше справедливости и что жестокость законов надо смягчать. И сердца надо смягчать, и нравы надо смягчать. Мы просто немного пробуксовываем, немножко застряли в этом. Если зрители увидят в картине современные рифмы — отлично. Я очень рада.
— Мы знаем, что после событий, которые рассказаны у вас в фильме, спустя годы были революции и начались войны, случилось кровопролитие. Получается, что та жестокость, которую вы показали в картине, привела к тому, что в итоге жертв стало еще больше?
— Мне кажется, что несмотря на то, что в российской истории есть, конечно, повторяемость, мы все-таки на каждом витке проходим каждую из этих коллизий чуть лучше, чем в прошлый раз. Я очень надеюсь, что все-таки наше сегодняшнее ожесточение не приведет нас к тому, что мы начнем опять убивать друг друга, резать друг друга. Надеюсь, что нет. Однажды я спросила выдающегося историка, специалиста по XVIII веку Евгения Викторовича Анисимова, которого я очень люблю: "Евгений Викторович, неужели вы оптимист? Как историк может быть оптимистом?" Он говорит: "Да все наоборот, Дуня, кем еще историку быть. Вот посмотрите на меня, мне 62 года, и я из первого поколения русских людей, которое прожило свою жизнь без большой войны, без голода, без массовых репрессий. И как мне не быть оптимистом?"
В России, как иногда кажется, Христос так и не проповедовал
Другое дело, что нам, нашему обществу надо повзрослеть, взяться за ум. В России, как иногда кажется, Христос так и не проповедовал. Евангелие прошло мимо большинства моих соотечественников, но я надеюсь, что в многократном сложении единичных личных усилий все-таки мы смягчимся. Тем более что в каких-то вещах мы ожесточены, в каких-то мы смягчаемся. Я второй своей работой считаю работу в благотворительности. Но десять лет назад такой темы, как благотворительность, в России просто не было. То есть были фонды, но в поле зрения, например, медиа этой темы не существовало. За журналистами надо было бегать и умолять их, скажите хоть что-то. А посмотрите, что сейчас. Невозможно было себе представить такое количество молодых людей, которые придут работать в эту отрасль. С абсолютно личной мотивацией, расценивая это как важное дело. Это было невозможно себе представить не то что десять, а даже семь лет назад.
— Я помню, что год назад вы представляли свой будущий фильм на защите проектов в Минкультуры, а в итоге вы отказались от господдержки. Получается, господдержку выделили, а вы: "Нет, спасибо". Насколько эта позиция принципиальна? Вы можете официально заявить, что не будете обращаться к государству за финансовой поддержкой?
— Нет, я бы переформулировала. Я сейчас не вижу для себя возможности обращаться за господдержкой. Мое обращение за господдержкой расцениваю как ошибку.
— То есть корректно сказать, что вы больше не будете участвовать в питчингах?
— Я не знаю, у каждой картины складывается своя судьба, но постараюсь обойтись без государственных денег и в будущем, потому что я не в том положении. Не хочу, чтобы кто-то имел возможность оскорбить меня тем, что жена Чубайса еще и клянчит деньги у государства. Мне и без этого достаточно неприятных слов.
— Но вы же не только жена Чубайса, у вас столько фильмов хороших.
— Если бы у вас хотя бы на один день появилась возможность побыть мною и почитать мою почту в соцсетях, то у вас бы не было таких вопросов.
— У меня последний вопрос. Вы писали сценарий к очень хулиганскому фильму "$8½" Григория Константинопольского, а сейчас вы сняли картину с героями классической литературы. Что вам все-таки ближе, интереснее?
— "$8½" — это полноценный Гришин сценарий, там есть только несколько моих диалогов. Это совершенно Гришина история, хотя это был счастливый момент нашей совместной работы. Но мне все из этого ближе. И все интересно.
Беседовала Наталья Баринова