Режиссер "Спитака", выдвинутого на "Оскар": государственные деньги — наши с вами деньги

Российско-армянская картина "Спитак", которая выдвинута от Армении на "Оскар" в номинации "Лучший фильм на иностранном языке", выйдет в прокат 29 ноября. Лента Александра Котта рассказывает о самом большом по числу жертв землетрясении, случившемся на территории Армении 7 декабря 1988 года. Трагедия унесла 25 тысяч человеческих жизней и оставила без крова более полумиллиона человек. Главные роли в картине исполнили Лерник Арутюнян, Эрмине Степанян, Александра Политик и другие. В интервью ТАСС Александр Котт оценил шансы своей картины на "Оскар", высказался по поводу возрастных ограничений в кинотеатрах и цензуры, а также сообщил о съемках нового телефильма. 

— Впервые фильм показали на 40-м Московском международном кинофестивале, где вы в итоге получили приз за режиссуру. Что-то дала эта награда в плане продвижения картины? 

— Думаю, да. Я не знаю нюансов, но мы теперь на всех постерах пишем, что фильм отмечен наградой ММКФ за режиссуру. Это фестиваль класса "А". Есть и приглашения от других кинофестивалей. Конечно, после показа в Москве определенный шум был, для кино это хороший старт. 

— И в итоге фильм от Армении выдвинули на "Оскар". Как оцениваете шансы картины? 

— Мне сложно сказать. Армянский оскаровский комитет посмотрел кино, академикам понравилось. И для меня это было важным, потому что кино снято на армянском языке, это совместное производство России и Армении, главных героев играют армянские актеры. Что касается шансов — честно говоря, я думаю, что шансы есть, как и у всех, но не такие уж великие. Наше кино не показывали в Канне, в Берлине. Я не рассчитываю на победу, но при этом само выдвижение на "Оскар" от Армении — это уже большой шаг. И сейчас будут показы в Вашингтоне, Майами, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке. 

— А российского претендента на "Оскар" — фильм "Собибор" Хабенского — видели?

— Видел.

— И как вам? 

— Мне понравилось. Причем тут, наверное, я в меньшинстве. Прежде чем пойти, слышал разные отзывы, в основном ужасные. Пошел и не понял, почему так люди ругали картину. Хорошее кино. Хотя мне все равно не очень понятно, почему именно эту картину выдвинули от России на "Оскар". Но тут я не могу влезть в голову нашему оскаровскому комитету... 

— Вы в него не входите?

— Нет, входит мой брат Владимир (Котт — прим. ТАСС). 

— Будут ли специальные показы фильма "Спитак"?

— В прокат фильм у нас выйдет 29 ноября. А 21 ноября состоится  специальная премьера в Армянской апостольской церкви. Кстати, в ликвидации последствий землетрясения участвовали люди, которые позже вошли в состав МЧС России и Армении. Собственно, эти министерства как раз и возникли после этой трагедии. До этого у нас не было специалистов в области спасательных операций.

— Вы всячески призывали не сравнивать свою картину с лентой на эту же тему — с "Землетрясением" Сарика Андреасяна 2016 года, говоря, что у него — чисто зрительское кино, а вы не планируете широкий прокат. Думаете, зритель не пойдет на ваш фильм? 

— До сих пор не уверен, что зритель пойдет. Очень хочется, чтобы пошел, конечно. Но средний возраст людей, которые ходят в кинотеатры, 14–25 лет.

Кассовое кино — это не плохо, и "Землетрясение" — это не плохо, они собрали хорошую кассу. У них фильм-катастрофа, у нас катастрофы, по сути, нет, события происходят уже после землетрясения. И я прошу не сравнивать не потому, что кто-то хуже, а кто-то лучше. Просто у нас другое кино. А то, что фильмы вышли примерно в одно время, — просто стечение обстоятельств. Вот вышел "Несокрушимый" про экипаж танка КВ-1, в конце года выйдет картина "Т-34". Случается и так.

— Помню ваши слова про то, что раньше о трагедии в Армении были только школьные воспоминания, когда вы собирали подарки детям Армении. И вы говорили, что в том возрасте не было боли. Сейчас переосмыслили историю? 

— Конечно. Тогда это было далеко и не со мной. Мы соревновались, кто больше соберет подарков для пострадавших от землетрясения. И это соревнование было даже важнее, чем сама трагедия. Сейчас я соприкоснулся с конкретными людьми, имевшими отношение к трагедии. И когда слышишь реальные рассказы людей, которые там были, это производит огромное впечатление. Министерство культуры выделило деньги на производство нашего фильма не с первого раза, а именно тогда, когда его возглавил Мединский, у которого, как я слышал, отец был одним из ликвидаторов последствий землетрясения. 

— Да, я тоже об этом слышала. И как раз хотела спросить — как вы относитесь к госденьгам? Если берешь деньги — можешь ли быть по-настоящему свободным и ни на кого не оглядываться? 

— Я делаю то, что хочу. Меня никто не заставлял делать кино на эту тему. А государственные деньги — это наши с вами деньги.

Я чувствовал себя достаточно свободным, не было цензуры — это можно снимать, это нет. Сценарию уже десять лет, никакого давления не было совсем. 

— Понятно, с каким возрастным рейтингом выйдет картина на экраны? 

— Думаю, "16+".

— Некоторые сцены фильма, особенно моменты, когда показывают раненую жену главного героя с маленькой дочкой, пытающихся выжить под завалами, производят очень сильное впечатление. Даже люди, которым значительно больше 16 лет, выходили после фильма оглушенными. И дело даже не в самой теме, понятно, что это страшно. Вы так сумели показать трагедию, что становилось физически больно. Как вам кажется, возрастные ограничения в кино — они полезны или губительны для индустрии? Не обидно ли вам, что фильм, который мог в чем-то просветить молодежь, совсем молодые зрители из-за рейтинга не увидят? Он оправдан в данном случае? 

— Я за эти ограничения. Причем они должны быть объективными. Однажды пойдя с ребенком на фильм "6+", я там увидел просто ад, "6+" оказался обманом. Я не хотел бы, чтобы ребенок в восемь-девять лет смотрел подобные картины. Каким-то образом прокатчики добились вот такого рейтинга. Считаю, что ограничения нужны. Те, кто хочет пройти, пройдут все равно вместе со взрослыми, но обозначить, что детям лучше не смотреть, государство должно. У всех разные методы воспитания, но лично я не хочу быть соучастником просвещения своего ребенка в тех вещах, для которых он еще мал. 

— В последнее время многие режиссеры берут для своих фильмов темы совсем недавние — открытие Крымского моста, война в Сирии. Утром в газете, вечером в куплете. Вам интересна сегодняшняя или вчерашняя современность? 

— Я бы не стал делать кино о сегодняшнем дне. Я нахожусь внутри, а мне надо обязательно посмотреть на события со стороны. Лет десять назад для меня 1990-е были сегодняшним днем, сейчас про то время я бы мог рассказать с холодным сердцем.

— Понятно, каким будет ваш следующий фильм? 

— Это будет телевизионный исторический фильм. Съемки пройдут в Санкт-Петербурге.

Беседовала Наталья Баринова