Посол РФ: сотрудничество России с Южной Кореей основано на общих стратегических интересах

Посол России в Республике Корея Андрей Кулик в интервью ТАСС рассказал, как вывести отношения Москвы и Сеула на стратегический уровень, какие направления сотрудничества двух стран являются приоритетными, а также поделился своим видением перспектив денуклеаризации Корейского полуострова и сближения двух корейских государств.

— Какие факторы, на ваш взгляд, тормозят расширение российско-южнокорейского сотрудничества?

— На мой взгляд, говорить о том, что в российско-южнокорейских отношениях существуют факторы, препятствующие развитию двустороннего сотрудничества, было бы не вполне корректно.

Сегодня взаимодействие между нашими странами базируется на общности долгосрочных стратегических интересов и характеризуется высоким уровнем взаимопонимания и доверия. Разноплановая кооперация с Республикой Корея, динамично развиваясь в сфере политики, экономики, культуры, а также в рамках создания многосторонней системы безопасности в Северо-Восточной Азии, является одним из главных приоритетов Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

На сегодняшний день в отношениях между Россией и РК не существует непреодолимых исторических или политических проблем, которые мешали бы России и Южной Корее продолжать строить в XXI веке по-настоящему добрососедские и взаимовыгодные отношения. Российскую Федерацию и Республику Корея объединяет близость взглядов на многие современные международные проблемы, готовность к дальнейшему расширению сотрудничества на многих направлениях.

Таким образом, в качестве ответа на ваш вопрос было бы правильнее перечислить сферы, в которых нашим странам предстоит в будущем совместно решить ряд трудоемких задач, связанных с выведением двусторонних связей на более высокий уровень с последующим выходом на стратегическое партнерство.

Если говорить более конкретно, то Россия заинтересована в инвестициях южнокорейского бизнеса. По мнению международных экспертов, наиболее привлекательными областями для инвестирования в России считаются сектор информационно-коммуникационных технологий, топливно-энергетический комплекс, сельскохозяйственная и автомобильная промышленность. Значительный потенциал российско-южнокорейского инвестиционного взаимодействия по-прежнему связан с освоением на двустороннем и многостороннем уровнях минеральных и энергетических ресурсов России. Среди высокотехнологичных отраслей особое внимание стоит обратить на медицину и биотехнологии. Представляют также интерес инфраструктурные региональные проекты, связанные со строительством автомобильных дорог и электростанций.

Наряду с этим рассчитываем на дальнейшее продвижение взаимодействия в сельскохозяйственной отрасли. В настоящее время корейская сторона рассматривает наши предложения по созданию животноводческих комплексов крупного рогатого скота, а также по строительству и эксплуатации тепличных комплексов для круглогодичного выращивания овощей.

Полагаем, что в ближайшие годы важное значение по-прежнему будет иметь взаимодействие в топливно-энергетической сфере — это касается и углеводородов, и электроэнергии, и атомной энергии. Только в прошлом году с месторождения "Сахалин-2" в РК поставлено 1,5 млн тонн сжиженного природного газа.

Ожидаем более активного подключения РК к проектам сотрудничества в рамках Арктического совета. Рассчитываем на широкое участие южнокорейских судоходных компаний в освоении Северного морского пути, а южнокорейского бизнеса — в развитии его инфраструктуры. Северный морской путь обладает колоссальным потенциалом, способным стать выгодной альтернативой транспортировке грузов из Республики Корея традиционными маршрутами.

 Важно расширять взаимодействие в области судостроения. С учетом высокого уровня технологического развития РК, а также богатого опыта специализированного судостроения и развития портовой инфраструктуры данную сферу можно смело назвать одной из наиболее перспективных.

Российскую Федерацию и Республику Корея объединяет также общая заинтересованность в устранении военной угрозы в регионе Северо-Восточной Азии. Главный источник такой угрозы — более чем полувековое противостояние РК и КНДР, которое сегодня осложнено неурегулированностью ядерной проблемы Корейского полуострова. Мир в Корее отвечает жизненным интересам наших граждан, проживающих на граничащем с Корейским полуостровом российском Дальнем Востоке, а потому данную сферу сотрудничества с РК мы неизменно рассматриваем в качестве одной из наиболее перспективных.

Не менее важную роль в российско-южнокорейском сотрудничестве будут играть культурно-гуманитарные и образовательные связи, которые уже сегодня характеризуются регулярными обменами творческими коллективами, двусторонними художественными выставками, а также проведением большого числа других совместных мероприятий. На ближайшую перспективу запланировано обсуждение долгосрочной программы российско-южнокорейского культурного сотрудничества на экспертном уровне. В этой связи рассчитываем на продолжение плодотворного взаимодействия с действующими в РК общественными организациями, ставящими целью развитие дружественных отношений между нашими странами. К их числу относятся Общество корейско-российской дружбы, "Диалог Республика Корея — Россия", Корейско-Российское общество культуры и искусства, Ассоциация корейско-российских обменов, Русский культурно-образовательный центр "Пушкинский дом" и другие.

— Насколько, на ваш взгляд, важна отмена санкций в отношении КНДР для активизации трехстороннего сотрудничества с участием России и двух корейских государств? Будет ли Россия настаивать на скорейшем снятии международных и односторонних санкций в отношении КНДР? Увязывает ли Москва их отмену с прогрессом в денуклеаризации или считает необходимым условием для этого?

— Прежде всего, подтверждаем заинтересованность в реализации трехсторонних экономических проектов с участием России, РК и КНДР в транспортно-логистической, газовой и электроэнергетической сферах. Их успешное воплощение могло бы не только принести значительные дивиденды странам-участницам, но и внести весомый вклад в развитие межкорейских отношений, укрепление мира и стабильности на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом.

Как известно, в наиболее продвинутом состоянии с точки зрения инфраструктуры находится железнодорожный участок Хасан-Раджин, который является пилотной частью крупного проекта по стыковке Транскорейской магистрали с Транссибом и предусматривает транспортировку российского угля на Юг Кореи с использованием передовых мощностей северокорейского порта Раджин (КНДР), налаженных еще в 2013 году.

Рассчитываем на возобновление РК своего участия в этом начинании, которое было приостановлено Сеулом в 2016 году после ядерного испытания на Севере, и готовы к продолжению рабочих консультаций с южнокорейскими партнерами по обсуждению условий их повторного подключения к данному проекту.

Признавая необходимость создания для этого надлежащих политических условий, хотел бы отметить, что еще на стадии острой межкорейской конфронтации 2016–2017 годов нами был предпринят ряд мер по защите хасан-раджинского проекта от международных санкций. В частности, мы добились того, чтобы предусмотренное соответствующими резолюциями СБ ООН эмбарго на экспорт из КНДР полезных ископаемых не распространялось на уголь, добытый за ее пределами и транспортируемый из России через порт Раджин в РК и другие страны.

Что касается наших подходов к отмене антипхеньянских санкций в целом, то считаем, что их постепенное ослабление в обмен на фактическое продвижение КНДР по пути денуклеаризации могло бы послужить Пхеньяну сигналом о том, что он движется в верном направлении. Об этом первым заявил министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Викторович Лавров еще в сентябре этого года в ходе министерской встречи по делам Северной Кореи в рамках СБ ООН. Кроме того, с учетом очевидных позитивных подвижек в межкорейском диалоге последнего периода полагаем, что мощным позитивным импульсом для КНДР могла бы стать отмена именно южнокорейских односторонних ограничений.

Для нас очевидна также ошибочность расчетов на то, что санкции и давление рано или поздно приведут Север к краху либо принудят руководство этой страны пойти на серьезные уступки по принципиальным вопросам. Внешний нажим может только подтолкнуть Пхеньян к дальнейшему ужесточению своей линии, побудить его к резким ответным шагам и еще более отдалить перспективы ракетно-ядерного урегулирования в Корее.

— В 2016 году Южная Корея под предлогом угрозы со стороны КНДР разместила у себя американский комплекс противоракетной обороны THAAD, что вызвало резкую критику со стороны России. Изменилась ли с тех пор позиция РФ? В связи с недавним потеплением межкорейских отношений и сближением Сеула и Москвы не обсуждалась ли с новой администрацией РК возможность вывода из страны этого элемента американской системы ПРО?

— Позиция России по данному вопросу не претерпела изменений. Мы считаем размещение американских противоракетных систем THAAD в Южной Корее неприемлемым, поскольку эта мера непропорциональна угрозам, на которые она призвана ответить. Кроме того, это дестабилизирует обстановку в Северо-Восточной Азии, провоцируя дальнейшую эскалацию напряженности и усиление гонки вооружений в субрегионе. Комплексы ПРО США, размещенные вблизи российских границ под предлогом защиты от северокорейских ракет, могут потенциально ослабить стратегический военный потенциал России, особенно с учетом того, что они, наряду с похожими системами, размещенными в Европе, входят в выстраиваемую США глобальную систему противоракетной обороны.

Удовлетворены тем, что после перевода ситуации на Корейском полуострове из состояния острой межкорейской конфронтации в русло конструктивного диалога проблема постановки на боевое дежурство ранее ввезенной сюда батареи THAAD была отодвинута Югом на дальний план. С администрацией президента РК Мун Чжэ Ина вопрос о выводе комплексов с территории Южной Кореи в последнее время не обсуждался, однако в предыдущий период наша позиция по данной проблеме неоднократно озвучивалась Сеулу российским руководством в ходе двустороннего диалога.

— Как вы оцениваете перспективы дальнейшего межкорейского сближения и денуклеаризиции Корейского полуострова? Согласны ли вы с утверждением, что межкорейские отношения развиваются слишком быстро, обгоняя темпы решения ракетно-ядерной проблемы и северокорейско-американского диалога? Возможно ли восстановление старого формата шестисторонних переговоров по денуклеаризации для ускорения этого процесса? Насколько реальны планы США и Южной Кореи по денуклеаризации Корейского полуострова? Что может последовать за ними?

— Россия приветствует заметные положительные подвижки в корейском урегулировании, наметившиеся после проведения в 2018 году трех межкорейских саммитов. Контакты Юга и Севера открыли новое окно возможностей для перевода отношений между Сеулом и Пхеньяном из стадии конфронтации в русло конструктивных переговоров. Уверен в том, что последовательная реализация планов, согласованных в Пханмунчжоме и Пхеньяне, послужит деэскалации напряженности на Корейском полуострове и обеспечению стабильности в Северо-Восточной Азии. Наша страна искренне заинтересована в формировании надежной системы мира и безопасности на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии и содействует стабилизации обстановки на Корейском полуострове.

В частности, в 2017 году РФ и КНР совместно сформулировали "дорожную карту" корейского урегулирования, которая во многом перекликается с известными инициативами президента Мун Чжэ Ина, в частности, с идеей создания "Платформы мира и сотрудничества в Северо-Восточной Азии" (NAPPC). В соответствии с этим документом мы предлагаем "заморозить" любую военную активность — как ракетно-ядерную деятельность КНДР, так и совместные войсковые учения США и их союзников, и далее двигаться к снятию взаимных озабоченностей, налаживанию мер доверия через отказ от взаимных угроз, посредством дипломатического признания друг друга. Затем считаем целесообразным продвигаться к более сложным темам, включающим в себя замену Соглашения о перемирии 1953 года на мирный договор, который ознаменует окончание войны на Корейском полуострове. На наш взгляд, он должен подразумевать денуклеаризацию, а в дальнейшем и демилитаризацию как Севера, так и Юга. На нынешнем этапе весьма важно результативное продолжение прямого диалога между Югом и Севером на основе договоренностей, зафиксированных в Пханмунчжомской и Пхеньянской декларациях, а также военном соглашении.

Вместе с тем считаем, что для достижения "прорывных" договоренностей между Югом и Севером в сфере разоружения, а также между КНДР и США по вопросам денуклеаризации, повестка дня диалога должна быть максимально прояснена, поскольку очевидно, что каждая из сторон по-своему трактует цели и задачи переговоров, вкладывает разный смысл в понятие "безъядерного Корейского полуострова". Многократные заявления Белого дома о необходимости первоочередного отказа КНДР от ракетно-ядерных разработок в обмен на встречные меры со стороны Вашингтона наглядно это подтверждают.

Кроме того, стороны не охватывают пока и такие фундаментальные сюжеты, как предоставление гарантий безопасности Северной Корее, вопросы ликвидации санкционного режима, создающего препятствия межкорейскому экономическому сотрудничеству, а также выработке алгоритма установления режима прочного мира в Корее и приданию этому процессу необратимого характера.

В целях устранения разногласий в этой области считаем целесообразным активнее использовать уже апробированный и наиболее оптимальный формат шестисторонних переговоров по урегулированию ядерной проблемы Корейского полуострова (ЯПКП), в которых Россия возглавляет Рабочую группу по созданию механизма мира и безопасности в Северо-Восточной Азии. Мы не против того, чтобы перезапуск "шестисторонки" предваряли консультации между странами-участницами данного механизма на двух-, трехсторонней или иной основе. Однако исходим из того, что результаты таких дискуссий будут транспарентными для остальных государств, а решения по наиболее принципиальным и важным аспектам денуклеаризации будут приниматься по согласованию со всеми сторонами, задействованными в данном процессе.

Придерживаемся мнения, что альтернативой принудительному, и тем более силовому, сценарию решения корейской проблемы должно стать продолжение дипломатических усилий, в том числе в формате Юга и Севера с целью вернуть северян за стол шестисторонних переговоров по ядерной проблеме Корейского полуострова. 

Вот почему мы считаем, что денуклеаризация Корейского полуострова должна осуществляться в рамках общей военно-политической разрядки в СВА, снижения уровня военной конфронтации и формирования основ взаимного доверия между государствами региона.

Беседовал Станислав Варивода