Народная артистка России Ирина Муравьева 8 февраля отмечает свой юбилейный день рождения. Однако все знают, что взять у нее интервью практически нереально. "О будущем не говорю, о прошлом неинтересно, да и времени нет", — по телефону отрезала Ирина Вадимовна. И когда надежды уже совсем не было, актриса вдруг пошла навстречу и согласилась поговорить.
11 утра. Воскресенье. У всех выходной, а в Малом театре идет утренний спектакль. Ирина Вадимовна уже в гримерке, в руках — огромный букет цветов, подаренных кем-то из зрителей. Та же открытая и чуть лукавая улыбка, светлые глаза, которые все помнят по фильмам "Карнавал", "Самая обаятельная и привлекательная", "Москва слезам не верит". Кажется, что эти картины снимались вчера. Ну, максимум позавчера.
Наш разговор постоянно прерывает трансляция. Громкий скрипучий голос сообщает: "Клавдия Ефимовна, ваш выход". "Не вздрагивайте, у нас так всегда", — успокаивает Ирина Вадимовна. Сразу после интервью у актрисы репетиция — в апреле должен выйти спектакль с Ириной Муравьевой в главной роли. Пока актриса про него говорить не хочет.
В интервью ТАСС Ирина Муравьева рассказала, что ей не нравилось в картине "Самая обаятельная и привлекательная", что общего у нее и Нины Соломатиной из "Карнавала", какие возможности открыл фильм "Москва слезам не верит" и почему она никогда не будет писать автобиографию.
— Ирина Вадимовна, мне все говорили, что попытки взять у вас интервью — бесполезные.
— Почти бесполезные, да (смеется).
— И плюс вы сказали по телефону, что про прошлое неинтересно, про будущее — не говорите. Это как — бежать нельзя, стоять нельзя, а надо зависнуть в воздухе.
— Да. Вот сейчас мы с вами это и попробуем сделать.
— Давайте пробовать. Как вы себя сейчас ощущаете в Малом театре? Наблюдала за вами на нескольких сборах труппы, вы очень скромно держались, не как прима.
— А кто ведет себя как прима? Вы сейчас про шоу-бизнес?
— Ни в коем случае. Именно про театры. Просто видела, как некоторые ведущие актрисы на сборах труппы чуть ли не на руках у худруках сидят и всячески подчеркивают свое положение.
— Даже не представляю себе такое. Работаю уже в третьем театре, никогда подобного не было. Не видела, чтобы кто-то вел себя так недостойно. У нас в Малом театре в этом смысле все в порядке. Люди с разными характерами, кто-то более серьезный, а в общем-то все мы одинаковые, на равных.
— На своих творческих вечерах вы, на мой взгляд, излишне критично иногда говорили про свои роли. Рассказывали, что, к примеру, стеснялись даже упоминать название картины "Самая обаятельная и привлекательная".
— Это правда. Не любила этот фильм. И не хотела в нем сниматься. Мне эта тема не нравилась. Такое время было — рассвет авторского кино, чего-то очень серьезного. А тут опять — кто-то кого-то полюбил, треугольник, жена, любовница. Вот это все. Я такое сразу отметала. Терпеть не могу подобные рассказы, и вдруг буду еще это играть! А сейчас смотрю — очень хороший фильм. Очень мне нравится.
— То есть все-таки приняли в итоге?
— Да-да. Тогда казалось — где же то самое высокое искусство? Но это тоже высокое искусство. Просто другого жанра. Это анекдот, шутка.
— Действительно, к фильмам Леонида Гайдая, Эльдара Рязанова некоторые эстеты в свое время относились свысока — мол, это не Тарковский, не Сокуров, не Герман-старший. Но наступают праздники, и что показывают?
— Не Сокурова. Но это тоже ничего не значит. Просто в праздники хочется чего-то нежного, радостного, для души.
— Да, и показывают "Самую обаятельную и привлекательную", "Карнавал", "Москву...", те же фильмы Гайдая и Рязанова. Недавно восемь часов летела из Владивостока, настроение было не очень, выбрала "Карнавал". И стало сразу как-то хорошо.
— А я вот "Покровские ворота" смотрю...
— "Карнавал" не пересматриваете?
— Это так можно с ума сойти, если все время свои фильмы пересматривать. Иногда смотрю, конечно.
Раньше совсем не могла видеть картины со своим участием. Сейчас стала проще относиться
— Всегда хотела понять, что будет потом с вашей героиней из "Карнавала"? Она же стала совсем другой после Москвы... Как думаете, она в провинции останется или, отдохнув дома, пойдет все-таки в актрисы?
— Режиссер фильма Татьяна Лиознова никогда про это не говорила, мы это не обсуждали. Но, наверное, зрители должны понять, что моя героиня — сильная. У этой девочки есть характер. Она захочет — она добьется. Думаю, что в своем маленьком городке не останется. Просто сердце ее вернуло к маме, за полгода жизни в Москве она узнала много трудностей. Вернулась к маме, чтобы в следующий год, более наполненной и осмысленной, поехать снова в Москву. По крайней мере, я так считаю.
— Кстати, вам не обидно, что на самом-то деле песню "Позвони мне, позвони" в фильме исполняли не вы, а Жанна Рождественская? Но вы же и сами замечательно поете....
— Все считали, что пою я, в титрах это не обозначено. Но никогда не скрывала, что на самом деле в фильме за кадром пела Жанна Рождественская. У нее сильный профессиональный голос, а у меня — актерское пение.
— Вы — москвичка, Нина Соломатина пыталась покорить столицу. Но в ваших биографиях есть явная перекличка, в частности неудачное поступление в театральный институт. Как же так получилось, что вы в юности поступали во все театральные вузы Москвы и не поступили? А в итоге закончили драматическую студию при Центральном детском театре.
— Очень просто. Я никогда не участвовала ни в какой самодеятельности. Это какой-никакой опыт. Я только иногда в школе стихи читала. Когда очень просили. А так я ходила в драмкружок, надеялась, что вот там всему научусь перед институтом, что там будем играть. Но был руководитель кружка, который с нами занимался чтением стихов, на сцену я так ни разу и не вышла, даже не попробовала, что это такое. В итоге перед поступлением я что-то сама выучила и пришла совершенно неподготовленная.
— И не взяли?
— И не взяли. Я себя никак не проявила. Видела в те годы в драматическом кружке Дворца пионеров на Ленинских горах Наташу Гундареву и Владимира Иванова. Они тогда еще были школьниками, играли потрясающе. И я думала: "Зачем им учиться? Они уже артисты". Ну и в итоге, конечно, их приняли, меня — нет.
— Простили в итоге тем, кто вас тогда не взял?
— Простила, конечно. Но была одна забавная история со знаменитым педагогом Щукинского училища, актером Владимиром Шлезингером. Я ему читала монолог, он сидел, слушал внимательно, а потом сказал: "Значит, так. Ты не героиня. Ты не травести. А инженю есть и поинтереснее". Это был удар. Он очень плохо сказал. Я в рыданиях ушла, дома сказала: "Этот педагог ничего не понимает".
Почему-то была уверена в себе. Считала, что обязательно должна поступить, потому что это будет моей жизнью
— Больше вы никогда не сталкивались?
— В том-то и дело, что сталкивались. Прошло несколько лет, я работала в Детском театре. И вот были съемки в телеспектакле "Доктор философии". Репетировали в одном театре. И вот захожу на репетицию, открываю дверь и вижу, что там стоит Шлезингер. И закрываю дверь. Встала, и так забилось сердце от ужаса. Но в итоге все-таки вошла, начала репетировать. У него там была маленькая-маленькая-маленькая роль. В массовке. А у меня — большая-большая-большая. Я была удовлетворена (смеется).
— А если говорить о другом кинохите. Многие сокрушались, что "Оскар", которого в 1981 году был удостоен фильм "Москва слезам не верит", особо ничего не дал создателям картины, Владимир Меньшов даже лично получить его не смог. А вам "Оскар" как-то помог? Он же и ваш тоже.
— Он мне многое дал.
При полной закрытости, при "железном занавесе", мы благодаря "Оскару" очень много ездили по европейским и азиатским странам. Если бы я не работала в театре, увидела бы весь мир
Получили "Оскар", поэтому на многих фестивалях, на многих "Днях Москвы", "Днях Советского Союза" всегда были представители нашего фильма.
— Просто за эту картину вы тоже себя критиковали... Говорили, что, посмотрев фильм, разрыдались от того, какой самоуверенной и неприятной женщиной вышла ваша героиня.
— Нет, это не так. Я не фильм увидела, а совсем маленький кусочек из него в процессе съемок. Увидела и подумала: "Боже, какой ужас. Какая я тут противная, наглая, отвратительная". Очень себе не понравилась. Хотя я такой там и должна была быть. Но понимаете, да, почему я интервью почти не даю? Скажешь какую-нибудь реплику, а из нее целую историю раздуют. "Посмотрела, не понравился фильм, рыдала". Не смотрела, а взглянула краешком глаза на одну маленькую сцену.
— А с Владимиром Меньшовым сейчас общаетесь, удалось сохранить добрые отношения?
— Да, конечно, общаемся. И с ним, и с Верой (Алентовой), и с Раечкой (Раиса Рязанова). Часто видимся на кинофестивалях.
— Как в целом относитесь к кинофестивалям? Мне кажется, вы там не слишком частый гость.
— Иногда езжу.
— Скажите, а вы с юности сильно изменились?
— Надеюсь, что нет.
— Хотела спросить — а как относитесь к своей популярности и комплиментам? Ну понятно, что узнают, что ловят на улице и говорят хорошие слова. Как реагируете?
— Раньше совершенно не могла понять, как себя вести.
В один момент все начали подходить и говорить: "Ох, мы вас так любим". Я думала: "Как любят? За что? Они же меня совсем не знают. Я и роль — это же абсолютно разные вещи". А потом поняла: они говорят хорошие слова не мне, а образу, который они представляют
И думают, что это я. Получается, когда мы разговариваем с каким-то зрителем, нас трое: он, я, а между нами образ, который ему так понравился. И когда я поняла это, стало легче.
— Люди действительно вас совсем не знают. Не было идеи написать автобиографию?
— Нет! Предлагают, но я не хочу. Зрителю это совершенно не нужно. И вообще вся моя жизнь — один большой секрет (смеется).
Беседовала Наталья Баринова