В рамках Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ-2019) между Минпромторгом и Центром развития перспективных технологий (ЦРПТ) было подписано соглашение о создании системы цифровой маркировки и прослеживания товаров на базе государственно-частного партнерства (ГЧП). В соглашение вошли 13 товарных групп, определенных правительством для внедрения обязательной маркировки, среди которых меховые изделия, молочная и табачная продукция, лекарственные препараты, духи и туалетная вода, шины и покрышки, пять категорий товаров легкой промышленности, обувь, фотокамеры и вспышки. О затратах на внедрение маркировки, выгодах для производителей и планах работы в интервью ТАСС в рамках Петербургского международного экономического форума рассказал председатель совета директоров ЦРПТ Михаил Дубин.
— Михаил Андреевич, по распоряжению правительства маркировка ожидает многие товарные группы уже в текущем году, ретейл и производители опасаются высоких расходов на ее внедрение. Насколько оправданны их опасения?
— Люди часто попадают в психологическую ловушку: они воспринимают что-то новое как некий вопрос дополнительных затрат, желание кого-то на них заработать. По факту, когда мы проводим разъяснительную работу, рассказываем о преимуществах маркировки, показываем примеры из других товарных категорий, то в каждой отрасли формируется костяк лидеров, которые говорят: "Все окей, я понял для себя выгоду, давайте пойдем делать это скорее". Это то, что касается производителей. В рознице, для того чтобы это не приводило к дополнительным затратам, мы максимально исходим из текущих процессов, модификаций, которые должны произойти независимо от маркировки (в частности, повсеместное внедрение онлайн-касс, происходящее в рознице — прим. ТАСС). Внедряя систему один раз, дальше все остальные товарные группы будут дополняться уже либо с нулевыми костами, либо почти с нулевыми.
— То есть затраты на внедрение предполагаются минимальные?
— Для маркировки производителям необходимо иметь соответствующее оборудование, которое в каких-то отраслях есть, в каких-то еще нет. Но в пересчете на единицу продукции это оборудование достаточно доступное. Его стоимость составляет где-то меньше одной копейки — максимум до пяти копеек за единицу, если считать интегральную стоимость. А выгода, которую получает производитель, несоизмеримо больше — появляется возможность занять дополнительную долю рынка, которая благодаря маркировке освободилась от нелегальных участников. Такая функция системы обусловлена тем, что она централизованная, есть прослеживание каждой единицы товара от ввода в оборот через логистическое звено до выбытия из оборота на кассе.
— Можно ли уже посчитать затраты на внедрение маркировки, которые понесли производители в отраслях, где процесс уже запущен?
— Я думаю, что правильно считать экономику не раньше чем через год после запуска, когда будет видна экономика и для государства, и для производителя, и, собственно, потребители смогут понять, ощутить всю ценность. Уже есть табачная отрасль, где с 1 июля запрещена к вводу в оборот немаркированная продукция. Сегодня уже 98% сигарет в России выпускаются с нашей маркировкой — это свыше 35 млн пачек в день. Я думаю, что как раз пройдет год, и мы сможем посмотреть, какой есть эффект. При этом табачная отрасль — существенный донор для бюджета, платежи табачных компаний совокупно составляют порядка 600 млрд рублей. Доля нелегального оборота на рынке сейчас больше 10%, то есть это не меньше 60 млрд рублей. Очевидно, что государство тоже почувствует плюсы от "обеления" рынка и сможет получить дополнительные деньги в виде налогов.
— А как и кто ведет проверку продажи табака с маркировкой?
— Во-первых, есть закон, который обязывает следовать прописанным требованиям, и есть контролирующие органы, которые проверяют на предмет их исполнения. Во-вторых, система маркировки включает в себя такую возможность, как общественный контроль. Запущено приложение для смартфонов, с помощью которого любой потребитель сможет проверить легальность происхождения товара, сканируя код на упаковке. И тем самым "воронка" контрольной функции сильно увеличивается.
— Если выявлено, что в торговой точке продаются немаркированные сигареты, какая ответственность за это предусмотрена?
— Это тот вопрос, который еще предстоит до конца решить правительству. У нас сейчас ответственность не гармонизирована для различных товаров, нормативная база по наказанию не выровнена, а в этом явно есть необходимость. Наверное, это задача на ближайшие 12 месяцев.
— На форуме состоялось подписание соглашения о государственно-частном партнерстве с ЦРПТ. Какие задачи ставит перед вами Минпромторг, что такая модель означает для проекта?
— Я поясню, как мы работаем. Смысл ГЧП не только в том, что государство не вкладывает деньги, а еще и в том, что мы как частный оператор разговариваем с бизнесом на одном языке и в интересах бизнеса стремимся ограничиться минимальными изменениями существующих процессов. И поэтому с нами получается реализовывать проект чуть быстрее, чем без нас.
— В соглашение вошли 13 товарных групп, определенных правительством для внедрения маркировки в текущем году. Среди них есть ряд отраслей с большой долей импорта, например, фотокамеры, обувь. Как иностранные компании реагируют на такие изменения?
— По-разному. Многие компании над этим работают. У кого-то есть системы прослеживания свои внутренние, кто-то еще присматривается, оценивает. Кто-то ждет стандартов, как, например, в шинах, где стандарты выйдут осенью. У импортеров есть свои технические особенности — все это вместе с бизнесом прорабатывается, если возникают сложности, они вместе также решаются. В целом сейчас система Track&Trace (маркировки и прослеживания) в мире внедряется достаточно активно. Хотя Россия в этом, безусловно, является одним из лидеров.
— Если брать эти 13 товарных групп, у нас, по вашим прогнозам, насколько удастся снизить нелегальный товарооборот? Есть такие оценки?
— Наша задача — получить 80% эффекта в минимально короткий срок. Если, по тем оценкам, которые сегодня существуют, наполовину сократить нелегальный оборот, то это добавит в ВВП около 1,2%. Дальше будем делать новые исследования и смотреть уже реальные цифры. Дело в том, что сегодня у нас нет достоверной статистики, сколько в единицах составляет конкретный рынок. Тем более нет достоверной статистики по уровню нелегального оборота. Если посмотреть на мировой опыт, то обычно оценки уровня нелегального оборота у регуляторов и участников рынка оказываются заниженными по сравнению с тем, что выявляется через год-два после внедрения системы.
Беседовала Елена Пшенникова