Председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Тигран Саркисян рассказывает в интервью ТАСС об отмене роуминга в странах ЕАЭС, создании единой платежной системы и межнациональных рейтинговых агентствах. А также о запуске единой цифровой экосистемы и о том, как следует расширить полномочия ЕЭК, чтобы улучшить работу бизнеса на территории стран союза.
— Периодически на разных уровнях поднимается вопрос о расширении полномочий ЕЭК. На какой стадии сейчас находится этот вопрос? Какие препятствия?
— Мы прорабатываем этот вопрос исключительно с целью повышения эффективности работы наднационального органа. На первом этапе становления нашего союза у стран были понятные опасения, связанные с тем, имеет ли смысл вообще отказываться от части суверенитета для решения тех или иных экономических вопросов, будут ли учитываться национальные интересы при принятии решений. За годы становления союза был накоплен определенный опыт, знания, компетенции. Это позволило национальным правительствам на практике увидеть, как работает этот механизм. Мне кажется, второй этап развития нашего интеграционного проекта уже позволяет говорить о том, что мы созрели для того, чтобы полномочия наднационального органа были расширены. Прежде всего, это должно быть направлено на повышение эффективности интеграции и работы самой комиссии.
Так как на первом этапе были определенные опасения, процедура принятия решений сильно забюрократизирована. И мы тратим огромное количество времени, даже когда, казалось бы, мы принимаем решения технического характера, которые не несут в себе существенных рисков
Профессиональному наднациональному органу можно делегировать решение таких вопросов.
Тем не менее работа ведется, мы выработали определенные предложения для национальных правительств, провели инвентаризацию этих полномочий, отправили свои предложения. Национальные правительства обсуждают, с чем-то соглашаются, с чем-то нет. И все зависит от того, сумеем ли мы добиться консенсуса. Есть позиция, что не надо спешить: "Пять лет — это еще не достаточный срок для того, чтобы делать такие смелые выводы. Давайте еще подождем. Пусть комиссия покажет, что она может в полной мере реализовать то, что уже зафиксировано в союзном договоре". Есть такая позиция тоже, и нельзя сказать, что она надуманная: страны стараются взвешивать все за и против, а сомнения — естественное состояние для всех интеграционных объединений, которые по сути своей призваны заниматься сборкой интересов и позиций — порой взаимоисключающих. Я часто повторяю тезис Нурсултана Абишевича Назарбаева относительно того, что интеграционный союз — он как велосипед. Надо все время нажимать на педали, если не хочешь упасть. И все время нужны импульсы для движения вперед. И здесь самая опасная позиция — это "давайте подождем, отложим, еще подумаем" и так далее.
— Как при этом обеспечивается независимость работы наднационального органа и отсутствие странового лоббизма?
— С одной стороны, наднациональный орган призван отражать интересы Евразийского экономического союза. Но, с другой стороны, наши министры и наш наднациональный орган формируются по принципу равнопредставленности. И для того, чтобы все представленные чиновники защищали не интересы национальных государств, а интересы союза, необходимо это четко зафиксировать, как это и сделано в союзном договоре. И механизмы, которые повышают независимость наднациональной бюрократии от национальных правительств, надо совершенствовать.
Если международные чиновники чувствуют, что они зависят от национальных правительств, могут быть отозваны, могут получать какие-то взыскания за то, что они не в достаточной степени выражают интересы того или иного государства, — это может оказать негативное влияние на наднациональный орган. Потому что в наднациональном органе международные чиновники должны исходить прежде всего из общих интересов
Эту составляющую нашего наднационального органа мы должны укреплять. Думать, что это явление может исчезнуть полностью, нельзя — Европейский союз за несколько десятилетий не смог избавиться от него. Но свести его к минимуму мы обязаны.
— Какие предложения сейчас наиболее проработаны? Какой новый функционал может получить комиссия в ближайшее время?
— Мы провели инвентаризацию вопросов, которые выносим с уровня коллегии на уровень совета. Уровень совета — это вице-премьеры стран. Получилось порядка 30 полномочий в основном чисто технического характера. На самом деле загружать премьеров такими техническими вопросами бессмысленно, я считаю. Если они согласованы на уровне экспертов, то какой смысл их выносить на уровень вице-премьеров? На этот уровень надо выносить дискуссионные вопросы, стратегические, вопросы развития, проведения согласованных политик и так далее. А технические вопросы можно спокойно передать на уровень коллегии, которая сейчас в подавляющем большинстве случаев не имеет полномочий принимать решения. Вот такие вопросы, очевидно, что надо решать.
Мне кажется, также надо вернуться к вопросу наделения наднационального органа правом обращаться в Евразийский экономический суд в случае, если какая-то страна союза не выполняет условия союзных договоров, решений ЕЭК. Сегодня такого права тоже нет. Очевидно, что это позволит укрепить наш союз, если такое право появится и стороны будут знать, что наднациональный орган может обращаться в суд.
— Ранее сообщалось, что страны ЕАЭС прорабатывают возможность взаимного признания рейтингов агентств, представленных в рамках союза. Также высказывалась идея создания Евразийского рейтингового агентства. На каком этапе находится вопрос сейчас?
— Мы ждем, пока инициаторы представят нам идеи. Таким инициатором может выступить, например, рейтинговое агентство, которое хочет расшириться в Евразийское рейтинговое агентство, или это может быть объединение существующих рейтинговых агентств разных стран. Но самое главное здесь — чтобы этот интерес проявлял бизнес. Здесь для меня лично приоритетным было бы, если бы эта инициатива исходила от него. Если появятся рейтинговые агентства, которые придут к согласию между собой и заявят, что они готовы предоставлять такие услуги на территории Евразийского экономического союза, тогда мы их будем поддерживать. Но к нам пока таких обращений не поступало.
— Когда может быть отменен роуминг в Евразийском экономическом союзе? Что делается в этом направлении?
— Мы обратились к вице-премьеру российского правительства Максиму Акимову с просьбой проработать этот вопрос с тем, чтобы такой же безроуминговый режим, как в России, был создан на евразийском пространстве. Теперь мы должны начать переговоры со всеми операторами, которые осуществляют свою деятельность на территории пяти стран, чтобы они по примеру Российской Федерации пришли бы к согласию и отменили роуминг на территории Евразийского экономического союза. Наши европейские коллеги отменили плату за роуминг на территории стран ЕС, назвав это важным шагом на пути создания безграничного диджитал-пространства.
На первом этапе нам необходимо разобраться с методологией определения тарифов на услуги в случае отмены роуминга, провести диалог национальных правительств с бизнесом, потому что очевидно, что бизнес где-то будет сопротивляться, чтобы не терять свои доходы. Мы уже инициировали этот диалог, сейчас у нас идет переговорный процесс с нашими российскими коллегами. Есть взаимное понимание. Надо отметить, что благодаря проведенной комиссией работе стоимость роуминга уже в несколько раз на территории Евразийского союза сократилась. Это тоже существенный прогресс. Сейчас нам необходимо посадить операторов за стол переговоров, чтобы выработать согласованное решение по отмене роуминга.
— Каковы текущие предложения по вопросу распределения таможенных пошлин в ЕАЭС с 2020 года?
— Эта дискуссия достаточно острая у нас. Она связана с тем, что мы должны найти справедливый подход к определению коэффициента расщепления таможенных пошлин (по каким пропорциям потом распределять пошлины между странами). Мне кажется, что в основе справедливого подхода должен лежать следующий принцип: сторона должна получать столько денежных средств, сколько импортируемых товаров из третьих стран она потребляет на своей территории, сколько страна закладывает товара для собственного потребления, и в соответствии с этой долей для нее должен быть установлен коэффициент. Это предполагает, что страна должна рассчитывать потребляемый объем импорта. То есть должна быть статистика, которая бы объективно показывала эту картину. Здесь возникает вопрос — за какой промежуток времени мы должны брать эту статистику. Потому что не секрет, что бывают ситуации, когда внешние факторы влияют на объемы импорта: изменения цены, конъюнктуры рынка, кризисы и так далее. И с этой точки зрения для того, чтобы смягчать эти временные лаги, связанные с внешними шоками, необходимо брать статистику за несколько лет и выводить среднюю цифру. В этом случае, мне кажется, это позволит нам найти справедливое решение. Мы работаем над этим и сейчас пытаемся прийти к согласию.
— Какой процент расчетов в настоящий момент в ЕАЭС осуществляется в национальных валютах?
— Порядка 74% расчетов за экспорт и импорт товаров и услуг в рамках Союза осуществляется в национальных валютах.
Из национальных валют более 98% приходится на российский рубль. Это объективно, потому что основной рынок — это рынок Российской Федерации, где реализуются товары стран — партнеров по союзу
И продавать, и покупать на российском рынке комфортно в рублях.
— Говорилось о том, что ЕЭК прорабатывает идею создания платежной системы для Евразийского экономического союза. В силе ли эта идея?
— Мы, честно говоря, в этом вопросе ориентируемся на позиции национальных центральных банков и ждем от них предложений, потому что это, прежде всего, их полномочия. Пока речь не идет о создании единой платежной системы в рамках союза. В то же время хочу отметить, что в декабре 2018 года на заседании Высшего Евразийского экономического совета президент Российской Федерации В.В. Путин предложил "проработать вопрос о создании в ЕАЭС расчетной инфраструктуры с использованием современных финансовых технологий". Сейчас наши финансовые регуляторы при содействии комиссии приступили к проработке этого вопроса.
Хочу отметить еще одну важную вещь. Мы надеемся, что в этом году на обсуждение глав правительств и глав государств будет представлена концепция формирования общего финансового рынка союза. Я думаю, что эта концепция ответит на очень многие вопросы, в том числе и на вопрос о векторе развития платежно-расчетных отношений на финансовом пространстве ЕАЭС.
— Когда эта концепция может быть сформирована?
— В этом году. Я надеюсь, что на следующем заседании или через заседание межправсовета, может быть, в Сочи, где-то в сентябре-октябре мы уже будем предметно обсуждать концепцию. Центральные банки и правительства наших стран при участии ЕЭК давно занимаются этим вопросом. Соответствующее поручение главы государств им дали в декабре 2016 года на заседании Высшего Евразийского экономического совета в Санкт-Петербурге. Мы надеемся, что в ближайшее время мы получим согласованный проект концепции.
— ЕЭК ведет планомерную работу по устранению препятствий на внутреннем рынке союза. В частности, на последнем заседании Евразийского межправсовета принято решение об устранении секторальных ограничений РФ по отношению к белорусской молочной продукции. Сколько препятствий остается на данный момент?
— Это важная функция наднационального органа — осуществлять мониторинг ситуации, выявлять барьеры, изъятия, ограничения и предпринимать шаги по их устранению. Нерешенные проблемы мы детально проанализировали и впервые издали так называемую Белую книгу, куда включили описание всех возможных препятствий, которые мы выявили и которые не позволяют в полной мере реализовать потенциал союза. Этот программный документ со сводом существующих сегодня в ЕАЭС препятствий мы представили вниманию совета, межправсовета и разработали дорожные карты по их устранению.
Каждый барьер имеет свою природу появления, индивидуальную специфику ограничительного влияния на торговлю. И очевидно, что нужно время для того, чтобы национальные правительства приняли бы соответствующее меры. В одном случае необходимы изменения в национальные законы. Во втором случае нужны решения правительств с тем, чтобы эти барьеры были бы сняты. В соответствии с утверждаемыми дорожными картами по каждому отдельному случаю мы принимаем конкретные решения. Принимаем к сведению мнения национальных правительств, согласовываем с ними дорожные карты и принимаем соответствующее решение. Если мы видим, что есть несогласие по выявленным препятствиям, когда решение национальных правительств противоречит союзному праву, в таком случае коллегия принимает соответствующее решение, обращается в государство-член с тем, чтобы оно приняло бы соответствующие акты и обеспечило изменения. Эта работа проводится на системной основе. Сегодня в ЕАЭС официально зафиксировано 70 препятствий. Всего устранено 39 препятствий с 2017 года. Из них барьеры — 27, изъятия — 5, ограничения — 7.
— Хватает ли ЕЭК полномочий для самостоятельного устранения ограничений, или это возможно только лишь на уровне премьеров или президентов? Какие вы видите сложности?
— Мы устраняем одни препятствия, но на их месте появляются другие. Причина заключается в том, что у нас не осуществлена еще гармонизация законодательств. Скажем, у нас есть сфера закупок, где мы говорим, что для всех представителей бизнеса стран должны быть созданы равные условия. Но национальным решением эти права иногда ограничиваются, чтобы обеспечить приоритетность национального производства. Происходит искажение нашего союзного права. Для недопущения возникновения подобных случаев мы должны гармонизировать законодательства по закупкам в пяти странах. Они должны быть синхронизированы. И если мы будем принимать такие унифицированные законы на основе лучших международных практик, это создаст основу, чтобы не допустить появления новых препятствий. То же самое можно говорить о политиках в сферах экономики, например, о промышленной, агропромышленной политике. Если у нас политики в этих сферах, а также методы, принципы, цели их реализации будут согласованы, то, естественно, рисков, что будут появляться новые препятствия, будет меньше.
— С 1 июля 2019 года в РФ заканчивает действие указ президента, регулирующий вопросы транзита украинских товаров в Казахстан и Киргизию. На каком этапе находится решение вопроса в данный момент? Идет ли речь о единой системе транзита в ЕАЭС? Может ли это сказаться на цене товара?
— Система транзита есть, она работает. Мы реализуем и запускаем пилотные проекты для того, чтобы создать для бизнеса более комфортные условия. Когда речь идет о товарах, которые попадают под ограничительные меры, администрирование становится некомфортным для бизнеса. Соответствующие органы, которые должны администрировать этот процесс, делают это в соответствии с существующими процедурами, а это занимает большое количество времени у экспортеров, продавцов, покупателей. Наша задача заключается в том, чтобы максимально облегчить эту процедуру, сделать ее транспарентной, открытой, понятной, чтобы не появлялись серые схемы, когда на ограничительных мерах многие недобросовестно зарабатывают. Вот такая задача была перед нами поставлена главами государств.
Мы начали разрабатывать новую современную систему прослеживаемости с использованием цифровых технологий. И мы достаточно продвинулись по этому вопросу в выстраивании евразийской экосистемы прослеживания. Мы разработали технологию и архитектуру цифровой прослеживаемости, которая не имеет аналогов в мире, и она будет очень важным инструментом, которым будут пользоваться как надзорные органы, так и бизнес.
— Проводился эксперимент по транзиту с Казахстаном с использованием электронных навигационных пломб. Какие результаты эксперимента вы отмечаете?
— Да, в рамках этой экосистемы мы провели пилотный проект, в том числе с использованием электронных пломб. Смысл в том, что повышается эффективность надзора за передвижением грузов.
Если в онлайн-режиме наши надзорные органы видят, где находится груз, и электронные пломбы свидетельствуют о том, что никаких серых схем бизнес не реализует, это должно позволить добросовестным хозяйствующим субъектам, которые используют электронные пломбы, быстро проходить все таможенные процедуры
Это поможет оперативно перевозить товар. Эта система была апробирована, выявлены ее положительные аспекты. И с учетом замечаний и предложений, которые мы получили от уполномоченных органов, бизнеса, эта модель будет доработана, и мы ее будем имплементировать во все страны. То есть, с одной стороны, это определенная нагрузка, потому что за использование электронных пломб с навигационной системой надо платить, но, с другой стороны, у бизнеса обязательно должны быть преимущества в виде облегчения администрирования всего этого процесса. И мы сейчас в поисках такого баланса. Будем внедрять эту систему.
— Как остро стоит проблема с акцизами на алкоголь и табак в странах — членах ЕАЭС? В начале года сообщалось о перспективах гармонизации ставок, однако речь идет только о 2024 годе и по-прежнему допускаются отклонения. Будут ли страны реально гармонизировать ставки, позволит ли это уйти от серого рынка?
— Да, это хороший вопрос. Во-первых, это необходимо, чтобы мы гармонизировали ставки акцизов для формирования общего рынка алкоголя и табачных изделий. Во-вторых, сближение ставок позволит существенно снизить риски теневого оборота. В-третьих, я хочу отметить, что мы очень долго работали над согласованием и наконец пришли к единому решению. Мы договорились о том, что к 2024 году индикативная ставка на сигареты составит €35 за 1000 штук и €9 за литр крепкого алкоголя — 100-процентного этилового спирта из пищевого сырья, содержащегося в готовой продукции. Самое важное, что по этим целевым показателям мы пришли к согласию. Мы также дали возможность национальным правительствам иметь определенный коридор колебания по отношению к этим нашим целевым показателям. И это, прежде всего, связано с разной покупательской способностью, которая существует в наших странах. Потому что уровень жизни в странах союза разнится и уровень валового национального продукта на душу населения тоже колеблется. Очевидно, что нужно время, чтобы мы поэтапно осуществили эту гармонизацию, чтобы не вызывать социального взрыва и недовольства наших потребителей. Поэтому это очень мудрое решение — пошаговое продвижение к единым ставкам.
— Насколько перспективно расширение союза за счет новых стран-участниц, например, Таджикистана? Могут ли появиться новые наблюдатели, помимо Молдавии?
— У нас сейчас в повестке такого вопроса нет. На данном этапе развития нашей интеграции мы должны ее углублять, а не расширять. Снимать барьеры, ограничения, изъятия, чтобы наши общие рынки полноценно заработали. Тогда привлекательность нашего союза в разы увеличится. Поэтому главы государств перед нами поставили вот такую задачу. Сейчас правильнее расти внутрь, чем вширь.
Беседовала Ксения Смирнова