Карабахская принцесса
Хуршидбану (Натаван, в переводе "слабая, беспомощная", — литературный псевдоним поэтессы) родилась 6 августа 1832 года в Шуше. Ее отец Мехтигулу хан был последним правителем Карабахского ханства, имел чин генерал-майора русской армии, пожалованный ему императором Александром I. С персидского Хуршидбану — девочка была названа в честь бабушки — переводится как "госпожа Солнце". Но во дворце ее называли "дюрру йекта", что означает "единственная жемчужина", ведь Натаван была единственным ребенком в семье. В народе же она получила имя Хан гызы — Ханская дочь.
"Натаван родилась уже носителем определенной миссии. Единственная наследница карабахского хана, она с детских лет воспитывалась как человек, которому в будущем предстоит стать правителем", — рассказал в беседе с корреспондентом ТАСС генеральный директор Музея азербайджанской литературы академик Национальной академии наук Азербайджана Рафаэль Гусейнов. Девочка получила прекрасное домашнее образование: она знала несколько иностранных языков — персидский, арабский, русский, читала в оригинале классиков восточной литературы, играла на нескольких музыкальных инструментах.
Поэтический дар по наследству
Писать стихи Хуршидбану стала рано. "В роду Натаван и по отцовской, и по материнской линии было много поэтов. Стихи сочиняла ее мать — Бедирджахан ханум, и тети — сестры отца — Гёвхар-ага и Агабейим-ага. И это были не любительские стихи, а вполне зрелые произведения, вошедшие в историю азербайджанской литературы", — рассказал Гусейнов.
Литературное творчество для азербайджанки в те времена было исключительным явлением, поэтому деятельность Натаван на поэтическом поприще являлась в некотором роде вызовом общественному мнению. Так что вопреки значению своего псевдонима Натаван была сильной личностью. Хотя она не первая и не единственная женщина-поэт в истории азербайджанской литературы и фактически продолжила путь другой азербайджанской поэтессы — Мехсети Гянджеви, жившей и творившей семью веками ранее, в XII столетии.
Любопытно, что имя Мехсети в переводе с фарси означает "госпожа Луна". "И Мехсети Гянджеви, и Натаван, две планеты на поэтическом небосклоне азербайджанской литературы, не просто писали стихи — в Европе в те времена были женщины, увлекавшиеся написанием стихов, но это было всего лишь салонным развлечением. А поэтическое творчество и "госпожи Луны", и "госпожи Солнце" имело социальное звучание — в своих произведениях они нередко поднимали тему свободы женщин, их неравного положения в обществе", — отметил директор музея.
Но все же главными мотивами поэзии Натаван были любовь к жизни и родной земле, красота природы, человеческие отношения, мечты о счастье. Ее стихи — проникновенные, искренние, наполненные светлой грустью; критики отмечают присущие поэзии Натаван тонкость чувств, богатую палитру образов, чистоту языка.
И художник, и рукодельница
Современники говорили о Натаван как об очень разностороннем человеке, обладавшем множеством талантов. Она прекрасно рисовала, была искусной рукодельницей — вышитые ею бисером и жемчугом кисеты, футляры, рубашки хранятся в музеях Азербайджана.
Сохранился сборник под названием "Цветочная тетрадь", в который вошли стихи самой Натаван и других известных поэтов того времени. Большая часть стихов из этого сборника, который сейчас хранится в Институте рукописей Национальной академии наук Азербайджана, посвящена различным цветам, воспевает их красоту. "Ты восхитительно свежа, полна благоуханья, роза. / Непостоянная душа, неверное созданье, роза" или "Кто выгоды не ищет, полюбя, гвоздика? / Безумно влюблена в тебя, гвоздика. / Увидела расстроенной тебя, / Ах, той же страсти ты раба, гвоздика!"
Обложку сборника Натаван вышила собственноручно, рисунки к нему также сделаны ею: это не только иллюстрации к стихам, но и картины, появившиеся после путешествий поэтессы по Кавказу.
"Работа над "Цветочной тетрадью", к сожалению, не была завершена: там есть много рисунков — набросков карандашом, которые она не успела раскрасить, — рассказывает Рафаэль Гусейнов. — Несколько лет назад мы решили подарить сборнику новую жизнь, привлекли известных азербайджанских художников, которые раскрасили незаконченные рисунки в стиле работ Натаван. В скором времени он выйдет в свет".
На благо людей
В 1850 году Хуршидбану вышла замуж за кумыкского князя, генерал-майора царской армии Хасая хана Уцмиева. Как пишет исследователь Вилаят Гулиев, замужество Натаван иногда интерпретируют как политический брак, совершенный по желанию кавказского наместника князя Михаила Воронцова. Уцмиев был просвещенным, очень образованным человеком. Он окончил военную академию Сен-Сир во Франции, владел несколькими иностранными языками, дружил с известными азербайджанскими писателями того времени, был связан с литературными кругами России.
У пары некоторое время не было детей, и лечение у известных врачей не помогало. Кто-то посоветовал Натаван совершить паломничество в Биби-Эйбатскую мечеть в селе Ших (Шихово) близ Баку и помолиться там. То ли лечение в конце концов возымело эффект, то ли молитвы Натаван помогли, но уже через год — в 1855-м — у них родился сын Мехтигулу, названный в честь деда, а спустя еще год — дочь Ханбике. Впоследствии Мехтигулу тоже писал стихи, создавая их под псевдонимом Вефа ("преданный"). Не была лишена поэтического дара и Ханбике: сохранилась ее переписка с матерью в стихотворной форме.
В те годы до Биби-Эйбатской мечети можно было добраться только морем, по сухопутной скалистой тропе к храму невозможно было проехать ни на арбе, ни на фаэтоне. В знак благодарности за свое долгожданное материнство Натаван решила построить дорогу к храму из Баку, выделив на это большую сумму.
Встреча с Александром Дюма
Многим известна книга Александра Дюма — старшего "Путешествие на Кавказ". Но мало кто знает, что в ней знаменитый французский литератор описывает, в частности, и свою встречу с Натаван, которая случилась в 1858 году.
"Две татарские княгини и супруг младшей из них дополняли круг, в который мы были допущены с радушием и, скажу без ложной скромности, в котором нас ожидали с нетерпением. Одна из княгинь была жена, а другая дочь Мехти-Кули-Хана (в азербайджанской традиции — Мехтигулу хан — прим. ТАСС), последнего карабахского хана. Матери можно было дать не более сорока лет, а дочери двадцать. Обе были в национальных одеяниях. Дочь была очаровательна в этом костюме", — вспоминал Дюма. О супруге "татарской княгини" — князе Хасае Уцмиеве — он пишет как о красивом мужчине лет 35, говорящем по-французски "как истый парижанин". "Я содрогнулся, услышав это чистое и безукоризненное французское произношение", — признался Дюма.
Уцмиев подарил французу два архалука (кавказское мужское одеяние, похожее на кафтан) и вышитый руками своей жены кошелек, который Дюма назвал "прелестным подарком". В ответ француз преподнес в дар Натаван шахматную доску с фигурами из слоновой кости, с которой ранее никогда не расставался. "Из этих шахматных фигур сохранились восемь. Сегодня четыре из них демонстрируются в экспозиции Музея азербайджанской литературы, еще четыре хранятся в частных коллекциях", — говорит Гусейнов.
По утверждению некоторых источников, Натаван и Дюма даже сыграли партию в шахматы, в которой победу одержала принцесса Карабаха. По словам директора музея литературы, он пересказал этот сюжет народному художнику Азербайджана, скульптору Акифу Аскерову, который создал композицию, где поэтесса и писатель сражаются в шахматном поединке. Сейчас она входит в музейную экспозицию. "Но мне очень хочется, чтобы такая же скульптурная композиция была бы установлена и в Париже", — поделился Рафаэль Гусейнов.
Собрание друзей
В 1864 году Натаван и Хасай хан расстались, а через несколько лет поэтесса вышла замуж за шушинского ремесленника Сеида Гусейна. Брак с простолюдином вызвал гневную реакцию у знати в ее окружении. В эти годы Натаван активно занималась творчеством, благотворительностью. Она создала музыкально-литературное собрание — меджлис под названием "Меджлиси-унс" ("Собрание друзей"), где собирались известные поэты, писатели, музыканты и исполнители. Здесь в полной мере проявился талант поэтессы как организатора творческого процесса: в меджлисе шли жаркие дискуссии на тему искусства, писатели и поэты читали свои новые произведения, ханенде исполняли мугамы (жанр национальной вокальной музыки, основанный на импровизации), написанные на газели участников литературного собрания, в том числе и Натаван.
Однако в 1885 году внезапно заболел и скончался в возрасте 16 лет сын Натаван Мираббас. Вся ее поэзия после этого трагического события пронизана болью утраты, ее стихи полны тоски и скорби. "Унес ты сердце — сердца нет. И я в тоске ищу твой след", — пишет Натаван в одном из стихотворений.
Поэтесса умерла 1 октября 1897 года в Шуше в возрасте 65 лет. Как вспоминали современники, почитатели поэзии Натаван несли гроб с ее телом на своих плечах несколько десятков километров до Агдама, где она была предана земле в семейном склепе на кладбище Имарет (в переводе с азербайджанского означает "дворец").
Память о Натаван
В Азербайджане трепетно относятся к памяти Натаван. Она первая женщина, которой установлен памятник в Азербайджане. Он находится в центре Баку, на одной из оживленных пешеходных улиц столицы, перед бывшим кинотеатром "Азербайджан". Автор скульптуры — народный художник СССР Омар Эльдаров. Имя Натаван носят улицы, библиотеки, школы в различных городах страны, на ее стихи создаются романсы и песни.
Как отмечает академик Гусейнов, из автора Натаван уже превратилась в героя литературных произведений — ей посвящаются стихи, поэмы, драматург Ильяс Эфендиев написал пьесу. Композитор Васиф Адыгезалов создал оперу "Натаван", премьера которой состоялась в 2003 году.
"Она прожила жизнь, достойную своего имени. Если слова и дела Натаван живут и после ее смерти, если она продолжает влиять на литературно-художественную мысль и развитие культуры своего народа, то, значит, живет и ее свет — свет "госпожи Солнце", — сказал ученый.
Севиндж Абдуллаева