Музыкальные спектакли в Театре Ермоловой шли и прежде, а вот мюзикл, еще и в жанре черной комедии, здесь представили впервые. Автором идеи и музыки стала композитор Ольга Шайдуллина, за постановку отвечал режиссер Алексей Золотовицкий: вместе они создали "Крем". Подают его экстравагантно — сопровождая звуками орга́на, песнями про смерть и макабрическими шутками. Дело в том, что за нежным и воздушным названием скрывается история вовсе не о кондитере (и даже не о визажисте), а о певице, которая по воле судьбы открывает ритуальный бизнес.
Вместо привычного бархатного занавеса над сценой растянут нарочито безвкусный рекламный баннер в духе девяностых: блондинка с глубоким декольте и голубыми тенями до бровей, призывно улыбаясь, сообщает: "Я такая одна". Из этой же афиши становится понятно, что зовут ее Наташа Крест и сегодня она выступает в Государственном Кремлевском дворце: "В программе старые и новые хиты". Только вот певица не в духе, и концерт, кажется, не состоится. Больше всех этому не рад Мокридзе (Егор Харламов) — главный поклонник, муж, а по совместительству и продюсер Наташи, которому настолько важно было собрать полный зал, что он сам скупил и раздал все билеты. На первый взгляд, Мокридзе — архетипический криминальный авторитет: малиновый пиджак, золотая цепь, в комплекте — прямолинейность, гонор и любовь к блатным песням. Шутки с ним, скорее всего, плохи, но Наташа (Наташа Горбас) — с пергидрольным начесом и в красных босоножках на высоченной платформе — женщина смелая. "Ты больше для меня ничего не значишь", — поет она и бросает мужа.
Героиня решает начать новую жизнь. От прежней у нее остались только два телохранителя (отрастивших крылья и ставших ангелами-хранителями после того, как Мокридзе напоследок застрелил их) и кафе "Крем" — его муж подарил на День святого Валентина. Выглядит оно, правда, подозрительно: вместо столиков и кухни — одна огромная печь. Поваров и официантов тоже нет, зато есть странноватые обитатели: пиар-директор Милана (Стася Милославская), арт-директор Рихтер (Александр Кудин) и "просто директор" Зураб (Шариф Абдул). В уголке ютятся музыканты оркестра "Бетонное сердце" — все в черном, во фраках и котелках. Как и почему все они здесь собрались — загадка. Ясно лишь, что оставшейся без денег Наташе ресторатором не стать. Так траттория "Крем" превращается в частный крематорий.
"Самое зажигательное место в городе"
Как торт пропитан кремом, так новый мюзикл — черным юмором — он сочится из текстов песен, из декораций, на нем строится и основной конфликт. Герои пытаются сделать крематорий известным, популярным и, главное, прибыльным местом. Больше всех этого хочет Милана, похожая на тиктокершу с канекалоновыми фиолетовыми косами, для которой нет разницы, какой контент выкладывать — танцы под вирусный трек или процесс похорон. Она фонтанирует идеями, забрасывая далеких от диджитал-мира людей предложениями — устроить стрим, настроить таргет и лид-магнит, найти бренд-амбассадоров и инфлюенсеров. А еще придумывает провокационные акции в духе "Приходите к нам вдвоем, сделаем скидку" или "Женщинам бальзаковского возраста — бальзамирование в подарок". Рихтер с ней заодно, потому что очень хочет заработать денег и купить в крематорий новый инструмент: импровизированный орга́н, на котором он виртуозно играет, расстроен. Зураб, пока нет клиентов, жарит в печи шашлык и мечтает о женитьбе. Наташа поначалу настроена скептически, но постепенно тоже вливается в дело. "Меньше страха, больше праха" — новый девиз обитателей "Крема".
В попытках раскрутиться и сделать "самое зажигательное место в городе" новички ритуального бизнеса обслуживают не менее странных, чем они сами, клиентов: убитую горем бывшую владелицу шпица, трех загадочных и одинаковых внешне жен известного музыканта и других колоритных персонажей. При этом трагичные события сопровождаются вполне веселыми песнями и танцами в традициях мюзикла. "Все темы и весь смысл нашего спектакля раскрываются непосредственно через музыку, через песни", — говорит Стася Милославская.
В целом все происходящее на сцене навевает мысли о творчестве Тима Бертона. Здесь и заигрывание с темой смерти через праздник, как в его анимационном мюзикле "Кошмар перед Рождеством", и бизнес на костях, как в "Суини Тодде", и макабрические танцы, как в "Трупе невесты". Да и сценография вполне в бертоновском духе: огромная печь, которая занимает половину сцены, похожа то ли на гигантский орга́н, то ли на сколоченные вместе гробовые доски. Режиссер постановки Алексей Золотовицкий не скрывает, что любит работы Бертона и неадаптированные сказки братьев Гримм, поэтому на эстетику спектакля повлияли и они в том числе.
Пляска смерти
Откровенно мрачной постановку не назовешь, тексты песен тоже скорее сатирические, чем пугающие. "Мне кажется, мы попытались поразмышлять на тему жизни, а не на тему смерти. И на тему того, как непохожие изначально люди могут друг другу подарить открытия <...> И близость к этой теме, которую предлагает крематорий, открывает для них, наоборот, новые ощущения жизни и этого момента, в котором они находятся здесь и сейчас", — говорит автор мюзикла Ольга Шайдуллина.
Возможно, кому-то из зрителей шутки про кремацию, гробы и траур могут показаться слишком провокационными. С другой стороны, столкновение тем загробного мира и юмора — явление, существующее еще со времен Средневековья, когда широко распространились шутовство и карнавалы. Своеобразной квинтэссенцией этого феномена можно назвать сюжет пляски смерти, который известен нам и сегодня благодаря европейскому искусству XIV–XV веков: на старинных картинах и гравюрах Смерть в образе танцующего скелета ведет людей в иной мир. Вот и создатели мюзикла "Крем", видимо, пытались коснуться этой аллегории, напоминающей о том, как мимолетно все земное. "Все люди по-разному чувствуют, по-разному думают, для кого-то тема смерти — это очень табуированная, закрытая тема. А мне кажется, что только благодаря юмору и такому легкому отношению можно перестать ее бояться", — говорит актриса Стася Милославская. В то же время Егор Харламов отметил, что участники постановки не смеются над смертью, а, наоборот, напоминают, что нужно ценить жизнь. "Проснулся — уже хорошо. Мы этим спектаклем, мне кажется, подчеркиваем, что жить — это очень хорошо. Нужно [жить] весело, правильно, никого не обижать. Я играю всемирное зло, и этот злодей — самый несчастный человек", — добавил он.
Философский подтекст в мюзикле, несомненно, есть: наблюдая за тем, как уходят из жизни другие люди, главные герои задумываются и о собственных судьбах. Один за другим они начинают спрашивать себя: "Кто я? Где мое место? В чем моя сила?" Вопросы эти зацикливаются, повторяются и растягиваются нараспев много раз, поэтому, и сидя в зрительском кресле, невольно пытаешься найти ответы на них — для себя.
Задеть чьи-либо чувства постановщик Алексей Золотовицкий не боится. "Музыка и юмор — это такое понятие субъективное, кому-то нравится Beatles, а кому-то Rolling Stones. Вот посмотрим, кому понравится "Крем" наш", — сказал он после прогона спектакля. Проверить, каким получился "Крем" и близка ли вам черная комедия, можно будет на премьерных показах в Театре Ермоловой 15–17 сентября, а также 6 и 21 октября.
Дарья Шаталова