Самая большая проблема главной библиотеки страны - Российской государственной или, как ее называют в народе "Ленинки" - нехватка площадей для фондохранилища. Директор РГБ Александр Вислый рассказал в интервью ТАСС, что новое здание в Коммунарке лишь отчасти поможет решить эту проблему, а также объяснил, почему не хочет вывозить редкие книги на выставки в США и что необходимо сделать, чтобы сохранить для потомков бесценные рукописи Михаила Булгакова и другие раритетные книги, которым грозит уничтожение.
- Александр Иванович, в РГБ, как и в музеях с 1 ноября снимают посты полиции?
- Да. Мы получили письмо от ВРИО командира полка полиции, который нас охраняет. Зачитываю. Нам предлагается в добровольном порядке с 1 ноября этого года расторгнуть с ними договор об охране "во избежание судебных разбирательств". Когда мне говорят "пойдем в суд", я пойду в суд. Закон на нашей стороне. Никто не изменял 12 статью в "Законе о полиции", где сказано, что полиция должна охранять федеральные библиотеки и музеи. Никто не отменял распоряжение правительства от 2012 года, где приведен перечень объектов, подлежащих обязательной охране полиции: здания федеральных государственных библиотек, музеев, архивов.
- Как продвигаются дела с новым зданием для "Ленинки"? Сначала планировалось, что оно будет в центре, в непосредственной близости от исторического комплекса РГБ, потом вам предложили разместить часть фондов в Новой Москве, в Коммунарке. На каком варианте все-таки остановились?
- За лето произошло серьезное продвижение в этом вопросе - нам дали участок в Коммунарке, 4,7 гектара. Но сейчас это земля московская, поэтому нужно сначала этот участок передать в федеральную собственность, потом из федеральной собственности отдать в оперативное управление РГБ, потом сделать паспорт государственного застройщика и только после всей этой процедуры можно начинать проектирование. Думаю, это все затянется еще не менее, чем на полгода.
- А что с тем участком земли, который прочили для вас в центре Москвы?
- А это самое интересное. К нам все время приходят неофициально какие-то проектировщики, строители и спрашивают нас про предыдущий проект, который мы собирались строить здесь, рядом с историческим зданием "Ленинки". И у меня создается впечатление, что там собираются что-то строить, но не для нас. Точной информации у меня пока нет, но мы постараемся все узнать. Нам было отказано с формулировкой, что нам не будут отдавать очень дорогую землю в центре Москвы под размещение фондов.
Та же формулировка, что и Музеев Кремля, которым запретили строить фондохранилище. Но если вдруг окажется, что на изначально выделенном для нас участке земли строится очередной жилой комплекс, гостиница или торговый комплекс, то вот это будет обидно, и это не компенсируется даже домом в Коммунарке. Если там будет парковая зона - это понятно. Но если коммерческий объект вместо библиотеки, то это совсем нехорошо.
- Какую часть фондов вы планируете увезти в Коммунарку?
- Самые ценные, редкие книги останутся здесь, а туда мы вывезем книги малоспрашиваемые читателями. Но сейчас можно сделать предзаказ - и книгу, будь она в Коммунарке или в центре Москвы, вам быстро доставят в наш читальный зал.
- Вы рассказывали о Музее Книги, который планировали открыть на Моховой улице. Скоро ли осуществится этот проект, нашлись ли на него деньги?
- Этот проект спонсирует Транснефть. Они включили в свой план реконструкцию 12-го и 14-го домов по улице Моховая, которые мы через Арбитраж отсудили у Москвы. И мы там планируем разместить открытый Музей Книги с бесплатным входом, читальные залы и хранилище для самих редких книг. Там они будут храниться в самых современных и красивых условиях. Там можно будет обеспечить поток посетителей без читательского билета, но если кто-то захочет почитать, тогда нужно зарегистрироваться и идти в читальный зал.
- Когда откроется Музей?
- Через несколько месяцев появится эскиз-проект. Потом нужны будут деньги на техзадание и на само строительство. Думаю, к 2018 году мы все сделаем.
- Часто ли выезжают редкие книги на выставки за границу?
- Каждый раз - это отдельная история, потому что редкие книги это такая же ценность, как картины. Вывоз должен быть разрешен министерством культуры, должны быть произведена оценка экспонатов, они должны быть застрахованы. В настоящий момент какое-то количество наших книг находится в Берлине, там проходит одна из немецких выставок, она должна была проработать до 1 сентября, но немцы попросили продлить до 1 декабря.
- В связи с новыми заявлениями американских хасидов по делу библиотеки Шнеерсона, которые хотят взыскать $43,7 млн за счет конфискации российской собственности, не боитесь отправлять книги на заграничные выставки?
- В США мы книги точно не повезем. Да я и сам в эту страну не очень люблю ездить, просто не моя страна. Италию люблю, Америку нет. Ехать туда не очень хочется, потому что непредсказуемость американского правосудия зашкаливает. Повода жаловаться на Европу пока не было. Но, кто его знает, если есть решение американского суда, как к нему отнесется в какой-то момент бельгийский суд, если его американский что-то попросит. Лучше вывозить экспонаты на выставки под гарантии конкретных людей, которые пообещают, что все вернут. Это надежнее страховки.
- СМИ и соцсети взбудоражила история с уничтожением антикварных ящиков для библиотечных карточек. Какова их судьба?
- Карточки мы пакуем на хранение, а ящики никто не берет. Мы обзвонили массу библиотек, никто не взял. Современные каталожные ящики намного лучше, удобнее. Они на колесиках, а старые - дерево в дерево, поэтому постоянно застревают, рассыхаются, их коробит. Нас не первый раз упрекают в том, что мы не бережем раритеты. В прошлом году меняли кусты сирени возле Дома Пашкова. Сирень, когда перерастает, перестает цвести и становится деревообразной. Причем, инициатива заменить кусты новыми, цветущими была не наша, а Москомнаследия. Во-первых, весной она красиво цветет, во-вторых, открывается Дом Пашкова. Какой поднялся шум: "эта сирень видела еще того-то, того-то!".
Больше вам скажу - сейчас еще шум будет. Нам предстоит реставрация колонн на входе в первый зал. Снаружи они облицованы серым мрамором, а внутри - обычный бетон и железные стержни. Делались они в спешке, после войны, железо внутри проржавело, бетон начал крошиться, повело самое основание колонн, следом пошел мрамор. Колонны уже в железных стяжках. Это угрожает и портику, и зданию. Нужно срочно реставрировать. Мы два года получали разрешение на ремонт этих колонн, потому что реставраторы настояли, что старые мраморные плиты нужно снять, очистить и приставить назад. В чем сакральный смысл, и чем ценен мрамор 40-50-х годов, почему его нельзя заменить на современный такой же, я не понимаю? Это и дешевле, и времени меньше занимает. А деньги можно потратить, чтобы основания колонн были из нержавеющей стали внутри. Нет! Культурная ценность. Будут чистить. Это займет полтора года, это значит – финансирование переходит через год, часть его могут отобрать. Это будет бесконечная борьба, крики, что денег не хватает. Мы ведь будем настаивать на том, чтобы там бетон был соответствующего качества, арматура внутри. А это все денег стоит. В общем - сирень, колонны, а теперь еще и каталожные ящики.
- Финансирование культуры в следующем году сократится, это, наверняка, коснется и РГБ. Вы уже продумывали, от каких проектов придется отказаться?
- Если сравнить финансирование в 2014 году, с тем, которое выделили на 2015 год - это уже минус 155 миллионов рублей. Для нас эта сумма очень большая. Это порядка двухмесячных объемов оплаты труда. На зарплате мы не можем экономить. Это означает, что развитие библиотеки уже отпадает, от многих проектов приходится отказываться. В этом году хотели закончить ремонт третьего читального зала, самого большого, но уже не закончим. Нам для Национальной электронной библиотеки нужен современный центр обработки данных, но уже не построим. Людей пришлось сокращать - порядка 10 процентов с 1 января по 1 июля сократили. Я не знаю, что делать в следующем году, если еще срежут финансирование, потому что компенсировать это за счет каких-то платных услуг невозможно.
- А какие у вас разногласия с издательством "Эксмо", которое упрекает РГБ в несоблюдении авторских прав?
- Мы же развиваем проект Национальной электронной библиотеки (НЭБ). В конце июля получили от "Эксмо" иск о том, что 28 книг НЭБ используются с нарушением закона об авторском праве. Смысл в том, что "Эксмо" продолжает отстаивать позицию, что полный текст книжки можно читать только в читальных залах библиотеки. А у НЭБ программное обеспечение устроено следующим образом - если читатель хочет прочитать книжку, которая защищена авторским правом, его спрашивают, находится ли он в помещении библиотеки. Если он подтверждает, ему показывается следующая страничка книги. Почему мы должны не верить читателю? Мы пойдем в суд, будем отстаивать свою точку зрения.
- Почему претензии вызвали именно эти 28 книг?
- Думаю, на них у издательства есть исключительные права. Это не бестселлеры. Мы сейчас пытаемся связаться с авторами этих книг, узнать их точку зрения. Наряду с этим спором в этом году одна из структур "Эксмо" - "ЛитРес" выиграла конкурс Минкультуры, и теперь они будут заключать договоры с издательствами и авторами, а потом поставлять электронные копии книг как раз в НЭБ. И вот тут сюжет становится совсем интересным - с одной стороны они эту работу делают для Минкультуры, с другой - предъявляют НЭБ иск.
- После пожара в библиотеке ИНИОНа обсуждался вопрос о том, что нужно комплексно заниматься проблемой сохранения и восстановлением книг. Что-то конкретное делается для этого?
- Часть книг сгоревшей библиотеки, которые были залиты водой, заморозили и отправили в холодильники. Этих книг много. Их нужно сушить, потом обеззараживать от грибка. Было несколько совещаний на высоком уровне, где приняли решение создать в России завод, который бы комплексно занимался проблемой восстановления книг. Сушка – это только одна из проблем. Есть еще проблема кислотной бумаги. Дешевая бумага в 1850-1950-х пропитывалась кислотой. На такой бумаге печатались книги, газеты журналы на протяжении почти 100 лет. Эта бумага желтеет, коричневеет, и быстро превращается в труху.
Есть технологии, при которых кислота выкачивается из бумаги. По всей Европе десятка три специальных заводов, которые в промышленном масштабе вычищают кислоту. В России ни одного такого завода нет, вывозить книжки тех годов за границу нельзя. У нас, например, под угрозой черновики Булгакова. Он писал в школьных тетрадях, тот же роман "Мастер и Маргарита". У нас, наверное, 300 тонн книг, которые нуждаются в таком восстановлении. На этой бумаге печатались листовки Батьки Махно, которые через 50 лет просто рассыплются в труху. Есть поручение Дворковича, разработать проект такого завода. Цена вопроса -300-400 миллионов рублей. Такой завод не только нам необходим, но и литературным музеям, архивам.
- А каким проектом вы особенно гордитесь?
- Ивановским залом. История его такова. В тот момент, когда Румянцевский музей переезжал из Петербурга в Дом Пашкова, из Санкт-Петербурга переезжала и коллекция мебели, и коллекция картин, и книжки, с которых началась наша библиотека. В момент переезда купцы, промышленники дарили музею подарки. Не остался в стороне и император – выкупил картину "Явление Христа народу" у Иванова и подарил нам. Повесить ее в Доме Пашкова было негде. Тогда под нее построили отдельное двухэтажное здание. И эту картину туда повесили. Это был единственный в своем роде музей одной картины. Там по сторонам висели эскизы. Здание это сохранилось, находится на территории РГБ. Много лет подряд это был просто склад имущества библиотеки.
В этом году Минкультуры дало деньги на его реставрацию и реконструкцию. Сейчас она идет полным ходом, и по плану должна быть закончена в ноябре, но это вряд ли. Но не важно, главное - здание восстановят, с отдельным входом со Староваганьковского переулка. Мы, конечно, обратимся к Третьяковке и попросим обратно эту картину. Но вряд ли получим ее. Тогда на том месте, где висела картина, несколько хороших проекторов дадут ее прекрасное изображение, а вдоль стен – изображения эскизов. Но, более того, можно будет нажатием на кнопку сменить экспозицию. Нажали - и вот уже Куинджи. Сменная экспозиция нажатием кнопки. Естественно, будет и рассказ об истории картины. Мы хотим оставить музей одной картины, но эта картина сможет меняться.
Беседовала Светлана Вовк (Москва, ТАСС)