"Этого не было": может ли Борис Гребенщиков критиковать "Лето" Кирилла Серебренникова

В широкий российский прокат вышел фильм Кирилла Серебренникова "Лето". Егор Беликов посмотрел картину на Каннском фестивале и считает, что это лучший фильм режиссера.

Лето. Сегодня сейшен в Ленсовета. Там выступает Майк Науменко (Роман Билык, солист группы "Звери"), лидер "Зоопарка", один из главных исполнителей в пуле ленинградского рок-клуба. Когда он вместе с красавицей-женой Натальей (Ирина Старшенбаум) и друзьями зависает на пляже, к ним из леса подходит нестриженный юноша (Тео Ю) и поет им песню: "Я бездельник, у-у-у". Майк предлагает ему заменить последнее "у" на "мама-мама". Так все и начинается для Виктора Цоя и его группы, которая сначала называлась (с легкой руки Науменко) "Гарин и гиперболоиды".

Дальше Цой по сюжету сближается с Натальей, и тут начинаются нюансы. Постоянные читатели новостных сводок узнали о "Лете" из реплики Бориса Гребенщикова о том, что, мол, он помнит еще события 1981 года, и в сценарии все не так: его друзья юности выглядят как дешевые московские хипстеры, а в реальности были только "чистые отношения, любовь, романтика и, конечно, почти полное отсутствие денег".

Причем создатели утверждали, что фильм снят по воспоминаниям самой Натальи Науменко, которая действительно рассказывала о некой мимолетной связи между нею и Цоем, а, согласно Гребенщикову, его претензиям авторы не вняли.

Теперь же "Лето" показали в основном конкурсе Каннского фестиваля, и всем, кажется, стало ясно, что претензии к историческому несоответствию в фильме, как это часто бывает, полностью несостоятельны. Это глубочайший и однозначно лучший на настоящий момент фильм не только для режиссера Кирилла Серебренникова.

Премьера прошла с грандиозным успехом и у фестивальной публики, и у журналистов. Выяснилось, что персонажи в "Лете" аутентичны настолько, насколько это возможно, но не в смысле точной передачи реплик и биографических подробностей. Какая, в конце концов, разница, было что-то у Цоя с Натальей до того, как он встретил Марианну (потом она стала его женой), или не было. Куда важней, что Науменко и Цой образца начала восьмидесятых были проводниками такого непонятного советской номенклатуре понятия, как свобода.

Кстати, Гребенщиков предстает в фильме: его играет Никита Ефремов, он появляется лишь на пару минут, но выглядит очень похожим на БГ тех времен, каким он был показан в документалке Алексея Учителя "Рок".

БГ в чем-то прав. Да, герои "Лета" наивны, распущены и, что скрывать, простодушны, но зато в своей внутренней эмиграции в мир импортного рок-н-ролла они намного более свободны, чем люди из другой реальности, в которой удои приросли на сто миллионов тонн и Леонид Ильич Брежнев читает речь. Они не обычные эскаписты, они достигли в деле ухода от давящей коммунистической реальности невиданных успехов. Они, как длинноволосые хиппи, дошедшие до Союза с опозданием в пару десятков лет, вскоре навсегда изменят и себя, и страну, а затем уйдут, так и не дождавшись перемен, которых требовали их сердца. Цой погиб в 1990-м, Науменко — в 1991-м.

"Лето" снято для того, чтобы запечатлеть красоту этого момента, когда мотылек еще не умер на закате, когда Цой еще не стал Цоем, стоящим на сцене перед стадионной толпой, когда Науменко еще не превратился в алкоголика, от которого ушла жена. Об этом же в прошлом году был снят почти гениальный фильм "Зови меня своим именем", действие которого происходило также в теплое время года.

Ведь лето — это маленькая жизнь, а красота жизни заключена не в борьбе с собой. Красота — это выпить пива на закатном побережье, побегать голышом вокруг костра (узнаваемый и любимый прием), послушать, как поют друзья под гитару. Поэтому, собственно, Цой и Науменко позже и победят рассыпающийся в прах коммунистический режим, оставаясь при этом бездельниками, которые идут по жизни маршем, останавливаясь, согласно песне с альбома "45" группы "Кино", только у пивных ларьков.

Но дальше — больше. Серебренников выходит далеко за рамки фильма о каких-то там людях из прошлого: его кино — это, помимо прочего, еще и мюзикл. Герои, которые едут в электричке, автобусе, идут по улице, вдруг запевают, и тогда вокруг них мир почти расцветает (хотя сцены эти тоже сняты в ч/б) под воздействием всепробивающей музыки Лу Рида, групп T-Rex, Talking Heads и других: угрюмые бабки-попутчицы подпевают героям, вокруг них летают анимированные слова песни и так далее. По стилю анимация очень напоминает "Скотта Пилигрима против всех" Эдгара Райта.

Серебренников не стесняется мифологизировать жизнь героев, видоизменять необаятельный биографический фильм, в который превратился бы сценарий "Лета" в чьих-то чужих руках (как рассказывают, эту картину изначально должен был снимать скандально известный Павел Руминов). Его Науменко, которого играет эпатажный рокер из нулевых — Билык, — больше, чем Науменко: даже когда он поет под гитару "Сладкую N" или "Лето", в нем все равно виден Рома Зверь, и это прекрасно. Цой в исполнении корейца Тео Ю, который не знает русского (его реплики были впоследствии переозвучены, прямо как в "Довлатове"), — больше, чем Цой, это иностранец, лишь по стечению обстоятельств родившийся в СССР.

Так же необычны другие кастинговые решения. Например, среди друзей появляется человек с пленочной камерой, упоенно снимающий происходящее. Его вдохновенно играет режиссер-документалист Евгений Григорьев, что характерно, в прошлом году он выпустил фильм "Про рок".

Наконец, ближе к концу герои и вовсе отделяются от реальности: такое ощущение, что они сейчас оторвутся от петербургских тротуаров и просто улетят куда-то к британским панкам и американским рокерам. В этот момент действие вовсе останавливается. Может показаться, что таким образом Серебренников проваливает ритм фильма, но это явно сделано нарочно: режиссер просто хотел лишний раз подчеркнуть, что еще чуть-чуть, и его герои окончательно отойдут прямиком в вечность.

В предпоследней сцене Андрей "Свин" Панов (артист "Гоголь-центра" Александр Горчилин, лучшая роль), лидер дикой панк-группы "Автоматические удовлетворители", просто впрыгивает в экран, на котором показывают набегающие на берег волны, и уходит купаться. Таким образом автор окончательно утверждает нас в зыбкости той реальности, которую стремился защитить от Серебренникова Гребенщиков.

Безотносительно всего, что режиссер снимал до этого (а "Ученик", например, картина безусловно дискуссионная, если не сказать спорная), этот фильм — новая высота и для него самого, и для большей части мирового кинематографа. Он работает уже не на уровне обычного киноповествования, а где-то выше, там, где неважен даже язык, на котором говорят и поют герои. Было удивительно наблюдать, как зарубежные журналисты на пресс-показе пытаются подпевать песням на русском, которые впервые слышат.

С другой стороны, музыка и Цоя, и Науменко, кажется, вообще не нуждается в переводе. Я бездельник, у-у-у. I’m a slacker, uh-uh, mama-mama.

В кино с 7 июня.