Сборник рассказов "Птичий рынок" выходит в "Редакции Елены Шубиной" (издательство АСТ) в апреле. В его создании приняли участие 37 авторов (среди которых — Татьяна Толстая, Роман Сенчин, Максим Аверин и другие), которые рассказали забавные, иногда грустные, но при этом бесконечно добрые истории о домашних животных. Или не совсем. Так, пока коллеги рассказывают о своих котиках, песиках или козликах, у Людмилы Улицкой главный герой — плюшевый щенок, который стал настоящим членом семьи. Евгений Водолазкин рассказ о своем питомце начинает издалека. Сначала он пытается выяснить, какое место занимают коты в мире, вспоминает и как к ним относились в Древней Руси. Ему же маленький котенок достался по счастливой случайности.
Коты (под этим обозначением я подразумеваю лиц обоего пола) сопровождают нас всю нашу жизнь — с высоко поднятым хвостом, сибирские и сиамские, персы и шартрезы, пушистые и бесшерстные. Многократно воспетые отечественной и зарубежной литературой. Оставим в покое классику — уже наш XXI век дал два замечательных романа о котах. Имею в виду "Путь Мури" Ильи Бояшова и "Дни Савелия" Григория Служителя. И все же о котах нужно писать больше: они того стоят.
Как известно, кот — древнее и неприкосновенное животное. Здесь можно было бы поговорить о египетских кошках, но единственное мое впечатление о них (помимо Эрмитажа) связано с посещением мюнхенского Музея Резиденции. Не могу сказать, что между мной и тамошними обитателями возникло взаимное чувство. Не пробежала, выражаясь языком любовных романов, искра симпатии — и ничто не екнуло ни в них, ни во мне. Для любителя котов зрелище было удручающим: за стеклами витрин располагались десятки — если не сотни — туго спеленутых четвероногих. Да, почет, да, обожествление и возможность мяукнуть, так сказать, в вечность. Но до чего же грустно они смотрелись в этом баварском мавзолее — уж так они были не похожи на наших веселых спутников жизни.
Если говорить о древности, то в связи с родом моих занятий мне ближе Древняя Русь, где котов никто не мумифицировал. Их происхождению посвящен средневековый анонимный апокриф о мыши в Ноевом ковчеге. Не знакомый с дарвинизмом автор видел это следующим образом. В ковчеге, собравшем, как известно, каждой твари по паре, царило полное согласие. Уж как-то так сложилось, что животные смогли там друг с другом поладить: так бывает в трудные времена. И только мышь, в которую вселился Дьявол, вела себя деструктивно: не сказав никому ни слова, стала прогрызать в ковчеге дыру. Обитателям ковчега сразу стало понятно, чем могут кончиться подобные вещи. И тогда произошло следующее: лев чихнул (по-древнерусски — "прыснул"), из его ноздри выскочил кот — и задушил мышь. Так, по утверждению древнего сказания, возникли коты.
Русское Средневековье отзывается о котах самым уважительным образом. К примеру, Житие Никандра Псковского рассказывает о том, что святому однажды понадобился кот. Он обратился к одному из посетивших его "пользы ради душевныя": "Чадо Иосифе, несть у меня кота. Но сотвори ми послушание — сыщи ми кота". Другая, литературно обработанная, редакция Жития детализирует этот сюжет, избегая при этом слов "кот" и "мышь". Повествование приобретает эпический характер: "Не обленися принести мне некоего животна, малых животных, пакость творящих, зверски терзающего и некосно изъядающаго".
Судя по ответу Иосифа, поручение по средневековым меркам было не из легких: "Да где такову аз вещь обрящу, тебе угодну?" Никандр дает ему точный адрес обладателя кота, и Иосиф поручение выполняет. Но не до конца. Вместо того чтобы отнести животное старцу, он отправляется домой, закрывает его в темном месте и не дает ему еды и питья. Иррациональное поведение Иосифа объясняется тем, что действовал он "по наносу Дияволю". Когда Иосиф все-таки является к Никандру, святой укоряет его: "Иосифе, почто кота сего в темницы смиряеши три дни?" История заканчивается благополучно и для Иосифа, и для кота. Это — одно из немногих упоминаний котов в древнерусской литературе.
В наше время достать кота гораздо проще. Чаще всего это получается само собой — так было у меня. Своего кота я получил в детском саду, куда ходила моя дочь. Однажды вечером, когда я забирал ее из сада, ко мне подошла воспитательница. Она сказала, что у детсадовской кошки Муси появились котята, и попросила взять одного из них. Мусю знали не только дети (она проводила с ними всё свое свободное время), но и родители, поскольку кошка не пропускала ни одного родительского собрания.
Получалось, что предлагаемый мне котенок происходил из хорошей — хотя и неполной — семьи. Для Петербурга это очень важное обстоятельство. Я легкомысленно последовал за воспитательницей в подсобное помещение. Счастливая мать сидела в коробке с двумя еще не пристроенными сыновьями. Один из котят довольно злобно на меня зашипел, и в душе моей шевельнулись первые сомнения. По правде говоря, я не был уверен, что мне нужен кот, но не мог найти причину для отказа. Не такое это простое дело — отказать воспитательнице. Ведь просьба воспитательницы — это приказ. Чувствуя себя некоторым образом участником телеигры, я попросил разрешения позвонить жене. И позвонил. И ничего это не дало: жена впала в ту же растерянность, что и я. Ситуация, видимо, была предрешена. Из двух котят я выбрал нешипевшего. Домой мы вернулись втроем.
Я помнил, что лошадям даются имена по первым слогам имен их родителей, но родительница нашего котенка была, как сказано, матерью-одиночкой. Обычная кошачья история. Муся, которую поматросили и бросили, последствия вынуждена была расхлебывать одна. Поскольку родословная нашего нового жильца ограничивалась мамой Мусей, мы назвали его Мусиным. Первый вечер прошел в счастливом созерцании крохи, но уже наутро начались суровые будни.