Единственный русский артист Сиднейской оперы Геннадий Дубинский возвращается на сцену главного театра Австралии после двухлетнего перерыва в связи с ограничениями, вызванными COVID-19. В преддверии этого он рассказал ТАСС о том, как работает Сиднейская опера, почему он убежден, что спортсменом в Австралии быть лучше, чем артистом, а также о своем отношении к тем, кто сегодня покидает Россию.
Об оперном искусстве и зрителях
В Австралии, чтобы быть успешным, лучше быть, наверное, спортсменом, чем артистом. Здесь очень развит спорт — и профессиональный, и любительский: регби, плавание, парусный спорт — много разных видов. И люди в Австралии очень серьезно увлекаются этим. Есть, конечно, какое-то небольшое сообщество тех, кто интересуется оперой, но их немного. Гораздо большее число зрителей — это туристы, те, кто приезжает сюда из других стран, и они, конечно, обязательно идут в оперу, хотят увидеть знаменитый оперный театр. Так что здешняя аудитория немного необычная.
В этом сезоне в Сиднейский оперный театр пришел новый художественный руководитель Сюзанна Гомес, но наш прежний худрук Линдон Террачини предпринял огромные усилия для того, чтобы сделать оперу более демократичной, удобной и понятной для любого зрителя. Он придумал и воплотил в жизнь то, что сегодня мы называем "опера в заливе" — сцену и зал на открытом воздухе, где зрители могут не только увидеть спектакль, но и приятно провести время вне стен зданий. Поскольку эта сцена больше театральной, на ней идут постановки мюзиклов. Для оперных же постановок столько места не требуется, а очень сложные декорации и технические аспекты лучше воплощаются все же в закрытом помещении. Кроме того, артисты в этих постановках используют микрофоны, в связи с чем вибрации живого голоса, так, как это слышно при классическом исполнении без техники, уже не воспринимаются. Тем не менее опера в заливе — это очень интересная идея.
Опера — это сложное и старое искусство, но в последнее время в спектаклях начинают все активнее использовать разного рода современные технологии. Их гармоничное сплетение сегодня уже не позволяет сказать, что новое хуже, чем классическое. Режиссер — это художник, который опирается на традиции, но при этом придумывает обновленную концепцию спектакля, и используемые им технические средства влияют на раскрытие персонажа, эмоциональную окраску, воздействие на публику.
О Москонцерте и русской культуре
До отъезда в Австралию я пел в замечательной московской концертной организации — Москонцерт. В репертуаре были самые разные современные песни советских композиторов. Я тогда был еще совсем молодым человеком, но как-то мне пришла в голову идея сделать программу русских романсов. Художественный руководитель отдела вокального пения [в Москонцерте] меня тогда не понял, но отделение в концертную программу сделать разрешил, и я потом долго с ней выступал. На мой взгляд, в этом жанре есть какая-то праздничность, традиция. Ведь это на самом деле очень русские песни, и я, как русский артист, до сих пор исполняю их, хотя, конечно, и не со сцены Сиднейской оперы.
Здесь, в Сиднейской опере, я не замечаю отмены русской культуры. Несколько лет назад мы ставили "Евгения Онегина" Петра Чайковского. Артисты пели на русском языке. У Татьяны, роль которой исполняла австралийское оперное сопрано Николь Кар, был сильный, тяжелый акцент, но даже русские зрители быстро переставали его замечать, унесенные музыкой. А характер и образ певица передала прекрасно, голос ее ложился идеально. Публика очень хорошо принимала спектакль.
О честности, коллегах и материи общества
Когда меня спрашивают, как сегодня русскому артисту, да, вероятно, и не только артисту, поступить правильно, мне сложно давать какой-то универсальный рецепт. Наверное, надо быть просто самим собой даже сейчас, в это сложное, особенно для России и русских время. Наши люди, ну по крайней мере здесь, немножко приуныли, и, чтобы их подбодрить, я, например, организовываю какие-то маленькие концерты и делаю то, что умею: пою им знакомые песни, романсы, чтобы прозвучала музыка, которую они и я любим. Сейчас, как бы ни было сложно, нужно оставаться честным, делать свое дело как можно лучше и заботиться о близких. Думаю, так будет легче.
Конечно, мне сложнее чувствовать пульс России, ощущать материю общества, ведь мы не ходим в одни магазины, не спускаемся вместе в метро, но я даже здесь, в эмиграции, остаюсь русским, хотя и уехал почти 30 лет назад. Мне искренне жаль тех, кто убегает сегодня из страны, особенно артистов. Русский и даже русскоговорящий артист, уехавший в надежде на лучшую жизнь за рубеж, — как цветок, оторванный от корней: посадить его так, чтобы он снова начал цвести, вряд ли возможно. В силу какой-то конъюнктуры эти люди могут быть еще интересны кому-то сейчас, но этот интерес затухнет, как только повестка изменится.
У меня в сердце все еще есть те вечные ценности, которые, думаю, разделяют многие в России. День Победы — это моя история, это я и есть. Так, два моих деда погибли во время Великой Отечественной войны, и для меня это святой праздник. Я просто знаю, что обязан выходить и петь песни военных лет, песни Победы для того, чтобы они звучали как наша память, как имена наших отцов.
Беседовала Анна Аркаева