Ровно год исполняется в четверг с того момента, как Тереза Мэй была избрана лидером правящей в Великобритании Консервативной партии, став второй в истории страны женщиной на посту премьер-министра после Маргарет Тэтчер (1925-2013, занимала пост премьер-министра с 1979 до 1990 года). Прошлый июль и текущий оказались очень разными для Мэй. Стартовав на фоне бесспорной победы во внутрипартийной борьбе, первый премьерский год закончился болезненным падением, вызванным катастрофичными для тори итогами парламентских выборов.
Несмотря на это, 60-летняя Мэй продолжает оставаться во главе правительства. Однако мало кто может сказать наверняка, как долго она будет занимать этот пост. Оценки экспертов настолько сильно варьируются (от нескольких месяцев до нескольких лет), что делать какие-то прогнозы представляется занятием столь же бесперспективным, сколь и бесполезным. Очевидно лишь одно: борьба на британской политической арене будет ожесточенной, а Тереза Мэй продолжает оставаться в центре этого боксерского ринга и снимать перчатки явно не намерена.
Почему Мэй не Тэтчер?
С самого начала Мэй отвергала все попытки провести сравнения между ней и Тэтчер. Это было разумно. "Железная леди" трижды добивалась победы на всеобщих выборах (1979, 1983 и 1987 годов), в то время как Мэй заняла резиденцию на Даунинг-стрит лишь после победы в схватке с коллегами по партии.
Помимо этого, Тэтчер в течение четырех лет (1975-1979) возглавляла оппозиционную на тот момент Консервативную партию. Она постоянно пикировалась с премьер-министрами - сначала с Гарольдом Вильсоном (1974-1976), затем с Джеймсом Каллаганом (1976-1979), - в то время как Мэй стремилась избегать публичности. Конечно, пост министра внутренних дел, который она занимала все шесть лет работы правительства Дэвида Кэмерона (2010-2016), нельзя назвать самым простым, однако Мэй старательно предпочитала оставаться в тени.
Показательным выглядит следующий момент. Во время агитационной кампании к референдуму о членстве Великобритании в ЕС Мэй, кажется, сумела избежать всех публичных заявлений. И в этом заключалась ирония ее премьерства, ведь именно ей досталась архисложная задача осуществить высказанную волю британцев и выйти из состава европейского блока.
Мэй довольно быстро утвердилась в новой роли, решив исполнять обязанности главы правительства с не меньшим напором, властностью и авторитетом, чем ее знаменитая предшественница.
Каждую среду во время сессии вопросов премьер-министру в Палате общин британского парламента Мэй великолепно парировала все удары оппозиции, отвечая на любую критику точными и выверенными фразами с зачастую наполненными уничтожающей иронией формулировками. Не менее уверенно держалась она, когда речь заходила о переговорах по выходу Великобритании из состава ЕС. "Brexit означает Brexit", "лучше никакой сделки, чем плохая сделка". Все ее заявления демонстрировали, что она не сдвинется ни на миллиметр в защите интересов родной страны, кто бы ей ни противостоял: лидер оппозиционной Лейбористской партии Джереми Корбин или европейские бюрократы.
Вектор внешней политики
Что касается деятельности премьер-министра на внешнеполитическом направлении, то ее с трудом можно назвать очень успешной. Возглавив правительство, первым делом Мэй отправилась в Берлин, чтобы попытаться создать базу для будущих отношений со странами Евросоюза. Позднее британская пресса пришла к выводу, что она так и не сумела выстроить отношения с канцлером ФРГ Ангелой Меркель, что в итоге может осложнить и без того трудный процесс выхода королевства из Евросоюза. На этом фоне впоследствии тон диалога между Лондоном и Брюсселем и вовсе обрел ультимативный характер.
Не очень гладко у Мэй сложилась отношения с новым руководством США. Да, британский премьер стала первым зарубежным лидером, который лично встретился с новым президентом Дональдом Трампом. Однако при этом сделанное ею приглашение Трампу посетить Великобританию с государственным визитом было воспринято в штыки на родине. Более 1,85 млн британцев подписали петицию за его отмену, и хотя на Даунинг-стрит и продолжали утверждать, что визит не отменен, от греха подальше его перенесли на 2018 год.
Отношения же на российском направлении сохранили ту же негативную динамику, что и при Кэмероне, хотя поначалу и казалось, что есть возможность их улучшить. В сентябре прошлого года на полях саммита "двадцатки" в Китае Мэй впервые встретилась с президентом России Владимиром Путиным. Тогда российский лидер заявил, что в РФ готовы к восстановлению отношений настолько, насколько к этому готовы партнеры. Стороны также обсудили Brexit, при этом Мэй выразила надежду на продолжение диалога с Москвой.
Затем, уже в январе этого года, в США британский премьер предложила придерживаться в отношении России принципа "доверяй, но проверяй", отметив, что с Москвой надо взаимодействовать с "позиции силы". В этой ситуации неудивительно, что назначенный Мэй на пост министра иностранных дел Борис Джонсон до Москвы так и не добрался, хотя дважды анонсировал свой визит.
На международной арене Мэй в итоге не удалось добиться сколь-либо значимых побед. Пожалуй, главным упущением стал провал в выстраивании отношений с Брюсселем относительно условий Brexit. Британский политолог, главный редактор и издатель журнала Politics First Маркус Пападопулос полагает, что самая большая сложность в этой связи - неверные кадровые решения при формировании правительства.
"Ей не стоило доверять ведение переговоров с Брюсселем Борису Джонсону, Лиаму Фоксу (министр внешней торговли - прим. ТАСС) и Дэвиду Дэвису (министр по вопросам Brexit - прим. ТАСС), которые известны своим снисходительным и враждебным отношением к ЕС. Она должна была продемонстрировать сильное лидерство, объединить страну, встать на сторону британской промышленности и защитить миллионы рабочих мест в Великобритании", - отметил политолог.
Вместе с тем британскому премьеру удалось заручиться поддержкой Трампа по теме заключения соглашения о свободной торговле. На последнем саммите Группы двадцати в Гамбурге глава Белого дома пообещал Мэй оформить новое торговое соглашение между Великобританией и США "настолько быстро, насколько это возможно". Впрочем, дальше устных договоренностей со стороны американского президента дело пока не продвинулось.
Катастрофа на выборах
Тем временем на родине осведомленные люди не раз говорили о том, что манера Мэй принимать решения мало изменилась с тех времен, когда она возглавляла МВД. На условиях анонимности они с тревогой предупреждали со страниц ведущих британских газет о том, что премьер не допускает открытой дискуссии, предпочитает выслушивать мнения, а потом самолично принимать решения. Это, опасались они, может сыграть плохую шутку во время переговоров по Brexit.
Неожиданным для многих стало решение Мэй объявить о проведении 8 июня досрочных выборов. Логика премьер-министра в целом была понятна. В условиях, когда опросы общественного мнения показывали внушительный отрыв от оппозиции, у Мэй появлялась уникальная возможность усилить позиции тори в Палате общин, упрочить положение в собственной партии и уже без оглядки на политических оппонентов твердой рукой управлять переговорами с Брюсселем. Второй момент был особенно важен, учитывая, что внутри партии тори не все разделяют намерение Мэй оформить "развод" с ЕС по так называемому жесткому сценарию, то есть выйдя одновременно с общего рынка и из Таможенного союза блока.
Однако все случилось с точностью до наоборот. По итогам выборов консерваторы потеряли правящее большинство в Палате общин, хотя и победили. Мэй пришлось формировать правительство меньшинства при поддержке Демократической юнионистской партии Северной Ирландии. На практике это означает то, что каждое голосование в парламенте отныне превращается в битву с не всегда предсказуемым результатом.
Причем основная борьба будет вестись как раз внутри фракции тори, где не все являются поклонниками Мэй и будут рады, если ей на смену придет кто-то другой.
"Тереза Мэй находится в очень шатком положении, - полагает Пападопулос. - Я с трудом могу себе представить, что через год в это же самое время она будет премьер- министром. Более чем вероятно, что до конца года она уйдет в отставку". При этом он усомнился в том, что у Мэй сейчас есть контроль над собственной партией, в том числе над некоторыми министрами в ее кабинете.
Эффект Трампа
Определенную роль в неудаче Мэй и ее партии сыграл Дональд Трамп. Точнее, его эффект.
Такое название западные политологи дали феномену, который наблюдается в европейской политической жизни с момента победы Трампа на президентских выборах 2016 года. Все, кто у европейских избирателей ассоциировался с американским президентом и его политикой (жесткий подход к иммиграции, слабый упор на политкорректность и так далее), терпели поражения.
Став свидетелями того, как Трамп проводит внутреннюю и внешнюю политику, многие либералы, центристы и даже консерваторы просто побоялись голосовать за "похожих" кандидатов в своих странах.
Такая участь постигла Марин Ле Пен на президентских выборах во Франции в мае, крайне правого голландского политика Герта Вилдерса на выборах в парламент в марте, ультраправого кандидата в президенты Австрии Норберта Хофера в декабре. Тереза Мэй не стала исключением.
Второй раунд начался
Справедливости ради стоит отметить, что Мэй прочили отставку сразу после июньских выборов. Но она сумела победить, заручиться поддержкой однопартийцев и остаться в кресле премьера. Хотя давление в партии на нее растет, будет странно менять главу правительства в разгар столь непростого диалога с Брюсселем, ведь в итоге это ослабит переговорные позиции всей страны.
Впрочем, личные политические амбиции зачастую становятся куда важнее, тем более что число противников "развода" с Брюсселем, олицетворением которого стала Мэй, в королевстве очень много.
Таким образом, несмотря на политический нокдаун, Мэй сумела удержаться на ногах и перешла во второй раунд, то есть год. Он будет совсем непохожим на первый, может раскрыть по-настоящему бойцовские качества премьер-министра, а может закончиться вмешательством секунданта в лице ее собственной партии, выбрасывающего на ринг белое полотенце. Наверняка предсказать сегодня исход этого поединка нельзя.
Игорь Броварник, Илья Дмитрячев, Александр Мосесов