Чем активистам из Подмосковья понравился мусоросжигательный завод в Швейцарии

ЦЮРИХ /Швейцария/, 27 апреля. /Корр. ТАСС Александра Рыжкова/. Чистота, полная экологическая безопасность и прогрессивные энергосберегающие технологии — таковы главные преимущества мусоросжигательного предприятия в Швейцарии, на котором побывали подмосковные активисты. Поездка на завод помогла сдвинуть диалог жителей и власти с мертвой точки, однако общественники пока с недоверием относятся к планам строительства и хотят гарантий, что на их территории будет построен точно такой же завод. 

Планы строительства

"РТ-Инвест" (принадлежит Ростеху) планирует построить в Московской области четыре завода термического обезвреживания мусора в 2021–2022 годах, два из них — в Наро-Фоминском и Солнечногорском районах. В Министерстве экологии и природопользования Подмосковья считают, что мусоросжигательные заводы (МСЗ, инсинераторы) наряду с сортировочными и перерабатывающими мощностями позволят быстро решить мусорную проблему агломерации. Однако жители тех муниципалитетов, где запланированы инсинераторы, выражали свои опасения и сдерживали темпы согласования проектов. Активисты жаловались на недостаточное информирование, инвесторы заводов — на нежелание людей знать правду, в итоге "РТ-Инвест" привез общественников на мусоросжигательный завод "Ренергия" в швейцарском Перлене.

"Ренергию" построила швейцарская компания Hitachi Zosen Inova (HZI) в 2015 году, по этой же технологии будут возводить четыре завода в Подмосковье. Перленский завод стоит на берегу канала Ройсканаль, у парадного входа — зеленая поляна, местами залитая водой. Это современное здание площадью около 100 кв. м² и высотой 44 м, похожее на железобетонный инопланетный корабль. 

Без спешки, запаха и очередей

Мы заходим внутрь "Ренергии", идем к отвальному пролету — секции, где разгружаются мусоровозы. В ней восемь ворот с вертикальным подъемом, к которым задом сдают машины и опрокидывают содержимое кузовов. Как только мусоровоз опустошается, ворота опускаются. Процесс идет непрерывно, машины едут одна за одной, разгружаются за пару минут и уезжают — нет ни спешки, ни очередей.

За один час "Ренергия" принимает около 12,5 т мусора или порядка 200 тыс. т в год.

За воротами — огромный закрытый зал, разделенный на несколько бункеров, сортировки на заводе нет. Высоко над бункерами проложены рельсы, по которым перемещаются конструкции, похожие на большие руки. Их работу отлично видно с уровня третьего-четвертого этажа через стекло. "Руки" захватывают в охапку сваленный из кузовов мусор и перетаскивают в следующий бункер, чтобы освободить место для новой разгрузки.

Крупные твердые бытовые отходы роботы забрасывают в измельчитель. Во втором бункере мусор оборачивается за три-пять дней, уплотняясь под собственным весом, манипуляторы относят его по частям в загрузочный отсек, оттуда он сваливается на колосниковую решетку и сгорает.

Совокупный объем бункеров составляет порядка 5 тыс. м³. Несмотря на то что под нами машины ворочают и перекладывают тонны мусора, в комнате, откуда мы наблюдаем за процессом, нет неприятного запаха. Проект-менеджер "Ренергии" Марко Фегтли пояснил, что вентиляционная система этого зала изолирована от других помещений. Из него все время откачивают воздух, поддерживая пониженное давление, поэтому запахи остаются запертыми внутри.

Оптимальная температура

В топке мусор сгорает на колосниковой решетке при температуре 900–1200 градусов, зола и шлаки от него падают вниз, дым уходит вверх в систему фильтров. Такой диапазон температур — золотая середина, сказал инженер-химик Hitachi Zosen Inova Руди Фрай. При более низких показателях опасные вещества из мусора могут сохраниться.

При температурах свыше 1400 градусов могла бы образовываться плазма, шлаки бы спекались, потребовалась бы вода и дополнительные мероприятия, чтобы их можно было сделать пригодными для дальнейшего использования. Ко всему прочему образовывалось бы больше вредных оксидов азота. Фрай отметил, что "сухое" производство, то есть без привлечения воды, — одна из особенностей технологии HZI, на "Ренергии" даже нет очистных сооружений, потому что они не нужны.

Отходы горения

Шлаки и золу от горения очищают от тяжелых металлов, полученные гранулы можно использовать в строительстве дорог — так поступают в Великобритании и Германии. Но в Швейцарии сейчас острой потребности в создании трасс нет, к тому же в стране есть много натурального камня, поэтому здесь основную часть шлаков складируют на полигонах, причем так, чтобы будущие поколения смогли использовать этот материал в строительстве, рассказал бывший глава ведомства по управлению отходами в Федеральном органе охраны окружающей среды Швейцарии Ганс-Петер Фарни.

Дым от горения проходит через электростатический фильтр, где оседает зольная пыль, два рукавных фильтра и два теплообменника, где дым охлаждается, а тепловая энергия возвращается на производство. По мере прохождения через фильтры в дым вдувают бикарбонат натрия, известь и буроугольный кокс, чтобы убрать из него все кислотные загрязняющие вещества, такие как ртуть или диоксины. На выходе из системы стоят датчики, контролирующие концентрацию вредных химических соединений в выбросах завода. Показатели в реальном времени выводятся на мониторы в комнате контроля; если что-то пойдет не так, система скорректирует температуру горения.

По словам Фарни, в выбросах таких заводов концентрация загрязняющих веществ оказывается значительно ниже предельно допустимых уровней для Швейцарии. Так, предел по федеральному постановлению по концентрации диоксиода серы SO₂ в атмосфере — 50 мг/м³, в выбросах заводов HZI — 1,0 мг/м³, норма для оксидов азота — 80 мг/м³, в выбросах его порядка 19 мг/м³, предел для ртути — 0,02 мг/м³, из трубы выходит около 0,0025 мг/м³. Фегтли и Фрай шутят, что в плане выбросов диоксинов даже фермеры — более серьезная проблема для экологии, чем инсинераторы, потому что те жгут мусор у себя в хозяйствах на открытом воздухе.

Мы поднимаемся на смотровую площадку почти у самой кромки дымовой трубы мусоросжигательного завода. На площадке у самой трубы нет дыма или какого-либо запаха, из нее ничего не выходит, как будто мусоросжигательный завод остановили, хотя мы видели пламя в печи своими глазами. "После фильтрации из трубы выходят только вода в виде пара и азот. Сейчас, когда тепло, их вообще не видно. Зимой мы бы увидели белый пар из-за разницы температур", — пояснил Фрай.

На чем зарабатывает завод

Тепломагистраль с "Ренергии" передает на бумагоделательный комбинат энергию, завод ее продает наряду с электричеством. Жар горения мусора опосредованно нагревает котел — получается пар и горячая вода. Пар крутит турбину и вырабатывает электричество, горячая вода уходит на соседнюю мануфактуру. Всего Перленский завод производит 22 МВт тепла и 67,8 МВт электричества. По словам Фарни, реализация электричества и услуга утилизации мусора делают полностью самоокупаемой "Ренергию", а дополнительный доход от продажи тепловой энергии на бумагоделательный комбинат позволил снизить стоимость вывоза отходов для местных жителей относительно среднего по Швейцарии уровня.

Хозяин кафе и гостиницы, расположенных в 600 м от завода, по имени Стефан и пожилая женщина Анжела назвали единственный недостаток соседства с заводом — трафик машин.

Никаких вредных симптомов

"Запах с этого предприятия? Нет ничего, — рассказал ТАСС Стефан. Я <...> работаю здесь около десяти лет. Мусоросжигательный завод построили три года назад, и никакой разницы относительно времени до него я не почувствовал". Стефан не переживает, что мусоросжигательный завод может отпугнуть его постояльцев, потому что "это не грязное производство".

"Я останавливаюсь в этой гостинице на несколько дней время от времени, еще ни разу не чувствовал здесь посторонний запах. Я из Германии, здесь воздух лучше, чем там, где я живу. Я живу в небольшом поселении, оно расположено в низине. И зимой весь плохой воздух собирается в долине, хотя там есть только жилые дома, — рассказал постоялец гостиницы Майкл. — А трафик начинается с раннего утра и замолкает к ночи. Но я сам выбрал эту гостиницу для ночлега".

Через дорогу от гостиницы — почтовое отделение, к нему примыкает частный дом с покосившимся деревянным забором, хозяйкой которого является Анжела.

"Запах? Шум с завода? Нет, никогда. Там столько фильтров. Я здесь счастлива, особенно когда к ночи движение на улице прекращается", — сказала она.

Услышать друг друга

Генеральный директор компании — подрядчика строительства мусоросжигательных заводов в Подмосковье АГК-1 (подчинен "РТ-Инвест") Игорь Тимофеев отмечает, что очень трудно было достучаться до людей.

"Что меня больше всего удивляет — люди не хотят знать правду. <...> Я говорю: может быть, соберете активистов, поедем посмотрим?" — пересказал он ТАСС свой разговор с инициативной группой по поводу одного из мусоросжигательных заводов.

"Вы не можете найти в себе силы и смелость поехать посмотреть правду? Мы против, и мы не хотим видеть правду, отвечают они", — добавил Тимофеев. 

Представители общественности отмечают, что до сих пор им не предоставляли всей информации.

"Так нам про заводы не рассказывали. Это ошибка, что работали с людьми очень плохо", — сказала член общественной палаты Наро-Фоминского городского округа Светлана Тертышная. Она объяснила, что жители муниципалитета искали информацию про МСЗ в интернете и СМИ и находили пугающие сведения о токсичных диоксинах и других опасных выбросах из труб инсинераторов.

Что теперь хотят активисты

"У нас много было информации, что инвесторы закупают старые технологии. А здесь мы увидели, что люди живут, технология развивается. Нам для решения экологической проблемы нужен именно такой завод, завод-близнец с такими же показателями безопасности", — сказала Тертышная, и ее поддержали остальные активисты.

"Нам показали прекрасный завод", — отметил житель Наро-Фоминского района Валерий Сосновцев. Однако, по его словам, не исключено, что "показывают нам один завод", а построить могут другой, "потому что цифры в проектной документации разнятся".

Именно с этой идеей активисты хотели выйти в пятницу на общественные слушания проекта строительства мусоросжигательного завода HZI в Наро-Фоминском районе. "Технология должна быть идентична во всем, тогда мы успокоимся. На слушаниях мы сравним, конечно", — сказала Тертышная.