Решение, принятое в день собственной коронации: 16 (5 по старому стилю) апреля 1797 года император Павел I не только взошел на престол, но и установил правила, по которым совершать то же самое дозволялось его наследникам. Важнейший для России закон ограничивал абсолютную власть монарха, лишая его права самому назначать себе преемника. Впоследствии интересы династии еще выше подняли над желаниями отдельных лиц: признанных, но рожденных от неравного брака детей императора или его родственников вывели из числа претендентов на корону. После падения монархии строгость правил стала ощущаться как бремя. Равнородные браки больше почти не заключают, из-за чего в наши дни подавляющее большинство законных потомков Павла не имеют юридического права возглавить императорскую фамилию. Другие ограничения тоже существенны: запрет именовать себя великими князьями и даже просто Романовыми. Вместо этого потомков царей причисляют к нескольким княжеским домам Романовских.
Тень от престола
Несмотря на то что в течение столетий власть в России передавалась от отца к сыну, закона, на котором основывалось бы наследование престола, долгое время не существовало. Исследователи XVI века не могут установить, имели ли право на корону в эту эпоху женщины, а также мужчины, происходившие от правителей по женской линии, а еще четвероюродные и более отдаленные родственники монархов по прямой мужской ветви. Во времена Смуты (понимавшейся современниками как династический кризис) вопрос наследования приобрел остроту. В отсутствие закона в ход шли все аргументы — Борис Годунов пробовал короновать свою сестру, невестку Ивана Грозного, Василий Шуйский ссылался на общее с царем происхождение от Александра Невского, а Федор Мстиславский, сын двоюродного племянника монарха, потомок угасшей династии через две женские линии, рассматривался как законный претендент на престол одними, но оказался категорически неприемлем для других.
После избрания на Земском соборе династии Романовых вопросы престолонаследия не утратили актуальности, хотя решали их, по-прежнему не привлекая закон. Этому подходу был обязан взошествием на престол Петр I, для которого впервые в русской истории изготовили двойной трон: его пришлось делить со старшим, но больным братом Иваном, пока тот не умер. Обязательного порядка наследования, исключающего неподходящих претендентов, в России не было, и сам Петр только усугубил это: изданный им в 1722 году указ ставил передачу власти в зависимость от свободного решения монарха. Умирая, Петр никакого завещания не оставил, и после его смерти Россия вступила в полосу династических кризисов, известную как эпоха дворцовых переворотов.
Еще будучи престолонаследником (но без гарантий взошествия на трон, ведь отсутствовал закон), Павел разработал его проект, регулирующий права претендентов. Династическая анархия по нему упразднялась, хотя и ценой ограничения прав женщин в пользу мужчин. Союзницей России в конце XVIII века выступала Австрия, и Павел скопировал действовавшую в этой монархии систему, известную как полусалическая примогенитура, что на языке права той эпохи означает наследование по прямой линии старшим отпрыском мужского пола. Только при отсутствии сыновей и их потомков власть отныне могла достаться женщине.
Дорога в тронный зал
Подписанный Павлом закон положили в ларец, изготовленный датским мастером Иваром Венфельдом Бухом, и заперли в Успенском соборе Московского Кремля. Уже очень скоро император пожалел о содеянном. По Петербургу поползли слухи, что монарх намерен передать власть в обход нелюбимого сына Александра зятю, одному из немецких принцев. Для этого потребовалось бы изменить только что введенные правила. Но колебавшийся Павел на это так и не решился, а государственный переворот 1801 года лишил его не только такой возможности, но и власти и самой жизни. Оказавшийся — по закону — императором Александр I надолго оставил обязательный порядок в неприкосновенности. Пока в 1820 году еще не ужесточил его: было решено, что прав на престол лишатся потомки от законных браков членов династии Романовых, если они были заключены с женщинами ниже их по происхождению, то есть с подданными Российской империи. Ровню отпрыску правящей династии можно было искать только в Европе.
Если бы изменение, внесенное Александром, имело обратную силу, то власти лишился бы он сам. Не только первые цари Романовы заключали браки с девушками из российской знати, но и супруга Петра I Екатерина была по происхождению... крестьянкой. К несчастью, династические связи столетней давности интересовали Александра I меньше, чем отношения с братом Константином, выбравшим себе в супруги графиню. Внося изменения в закон, император лишал будущих племянников, если бы те появились на свет, прав на престол, прокладывая дорогу к власти другому своему брату — Николаю — и его наследникам, начиная с Александра II.
Введение правила об обязательной равнородности не удивило никого в Европе. Как и Павел, его сын Александр держал в уме образец австрийской монархии. По действовавшим в Вене законам отпрыск династии и его "неравная" жена даже не имели права быть похороненными вместе. Тем более речи не могло идти о том, чтобы их дети наследовали престол. Неравнородные альянсы осуждались в свете и могли быть объявлены незаконными. И все же постепенная эрозия сословного общества меняла мир вокруг августейших особ, а число принцев — нарушителей брачного права постоянно росло. Тем не менее ни Романовы, ни австрийские Габсбурги принимать в расчет ход времени не собирались.
Цвет крови
При императоре Александре III в 1885–1886 годах учреждение (закон) об императорской фамилии еще более ужесточили. Правящая династия к этому времени разрослась до нескольких десятков членов. Увеличение их числа сказывалось на государственных расходах. Вполне возможно, именно поэтому император чувствительно понизил в статусе своих отдаленных родственников: тогда как по закону Павла I правнуки и праправнуки монарха сохраняли право на титул великих князей (и соответствующее содержание), Александр III оставил его только за сыновьями и внуками царей. Более отдаленные потомки опускались по социальной лестнице на одну ступеньку, становясь князьями императорской крови с правом на большую, но только единовременную выплату из казны. За ними закреплялась новая фамилия — Романовский. Как ни удивительно, даже на этом уровне требование заключать равнородные браки сохранялось. Его отменил только Николай II в 1911 году, но не без предварительного условия: князья императорской крови, не нашедшие себе ровню, обязывались официально отказываться от прав на престол. Ожидалось, что под давлением большинство из них все-таки отыщет себе принца или принцессу за рубежом.
Февральская революция 1917-го отстранила династию Романовых от власти в России, а в сентябре того же года нашу страну объявили республикой. Развернувшаяся затем Гражданская война подхлестнула красный и белый террор. Захваченные в заложники члены императорского дома гибли от рук большевиков, а те, кто смог покинуть родину, расставались и с надеждами на возрождение старого мира. Эмигрантов возглавил двоюродный брат Николая II великий князь Кирилл. Он провозгласил себя императором, но управлять на деле мог лишь своими родственниками, да и то не без существенных исключений. Кириллу ставили на вид участие в Февральской революции и тяжелые личные отношения с Николаем II и отказывали в признании. Недостаток легитимности не оставлял возможности реформировать архаичное династическое законодательство, отменив отживавшее требование равнородности. Вместо этого император без империи, действуя в рамках принятого до него закона, согласился с понижением статуса своих дальних родственников, заключивших неправильные браки. Те стали дальше от престола, получив двойные фамилии: раньше называвшиеся просто Романовскими превратились в Романовских-Ильинских, Романовских-Кутузовых, Романовских-Красинских и так далее.
К счастью для династической легитимности, брак самого Кирилла был равнородным. Рожденные в нем дети — Владимир, Мария и Кира — по законам Российской империи сохраняли право наследовать престол. Из-за того, что правило равнородности довлело, круг претендентов сужался, и в изменившихся условиях на то, чтобы возглавить императорский дом, вполне могли претендовать уже и женщины.
Голос минувшего
Именно по этому пути и направилась история, но перед тем не обошлось без крутого поворота. Унаследовавший главенство в императорской фамилии великий князь Владимир Кириллович (по законам 1885 года он был бы просто князем) заключил брак с наследницей грузинской княжеской фамилии, который некоторые другие Романовы посчитали... неравнородным. И в самом деле: на рубеже XIХ–XX веков Грузия славилась великим множеством аристократов, но все они были не более чем подданными российского императора. Попытка великого князя Владимира решить вопрос силой одного своего авторитета — повысить статус родителей супруги до грузинского царского — полного успеха не имела. По мнению части его родственников, сам Владимир, скончавшийся в 1992 году, располагал неоспоримыми правами на престол, а вот его единственная дочь Мария и ее сын Георгий этих прав с самого начала не имели.
Так российское монархическое сообщество пережило раскол. Большинство осталось с наследниками Владимира Кирилловича, заручившимися признанием других монархических домов Европы. Меньшинство же обратилось к поискам нового претендента и долгое время не могло его найти. Одно из положений учреждения об императорской фамилии казалось само собой разумеющимся Павлу I и Александру III, но стало вызывать трудности в XXI веке: наследник российского престола должен быть православным. У великого князя Кирилла была дочь Мария, заключившая равнородный брак с принцем фон Лейнингеном, от которого у нее родились дети. Но эти немецкие аристократы (и граждане ФРГ) исповедовали лютеранство. Именно по этой причине никто из них не мог объявить себя русским царем.
Ситуация неожиданно изменилась в 2013 году, когда внук Марии Кирилловны принц Карл Эмих Николаус Фридрих Герман цу Лейнинген — правнук двоюродного брата Николая II — перешел в православие с именем Николай Кириллович. Женатый трижды, принц два раза заключил нужные равнородные браки, от которых у него родились дочь Сесилия и сын Эмих, в православии Михаил, по законам Российской империи имеющие права на престол. Отныне время работает на них, ведь — в отсутствие всеобщего согласия — однажды принятое положение отменить нельзя. Это напрямую касается равнородных браков: закон суров, но это закон.
В 2021 году в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга внук Владимира Кирилловича Георгий женился на итальянке не голубой крови Ребекке Беттарини. Это знаковое событие имеет важное последствие. Продолжающий жить своей жизнью закон Российской империи лишает их потомков права когда-либо занять русский престол.
Игорь Гашков