"У нас в огороде упал снаряд"
"Как-то ночью к нам в офис прилетело. Приходим — а тут дырка в окне и осколок на подоконнике, — говорит Евгения Кондратюк. — Мы сейчас не гуляем — в любой момент может обстрел начаться. Только передвигаемся из одной точки в другую. И когда идешь по улице, автоматически отмечаешь: вот ближайшее безопасное место".
Евгения Кондратюк живет в Белгороде. Она создала первый в области детский хоспис и руководит общественной организацией "Святое Белогорье против детского рака". В марте 2022 года они с коллегами стали помогать беженцам с Донбасса. Это получилось случайно: тогда в область со всей страны присылали б/у одежду, чтобы помочь. С такими вещами надо уметь работать — сортировать и приводить в порядок. "Святое Белогорье" этим занимается давно — у них есть такой проект для нуждающихся людей. Поэтому их пригласили — и они стали заниматься гуманитарной и психологической помощью. Когда в июне 2023 года жителям Шебекино Белгородской области пришлось уезжать из-за обстрелов, они уже знали, к кому можно обратиться.
Евгения вспоминает: 1 июня в хосписе был запланирован детский праздник. Она пришла в офис и увидела, что во дворе стоит около сотни людей.
Я понимаю, что праздник провалился только что на моих глазах. Спрашиваю коллегу: "Это кто?" — "Шебекинцы". — "А что они хотят?" — "Помощи". — "Окей, иди собирай запросы".
Людям нужны были подушки, зубные щетки, белье и средства гигиены: они "бежали без ничего в никуда". "Святое Белогорье" работает давно, поэтому у него есть запасы — достали все, что было. Назавтра во дворе было уже 200 беженцев. Начали сбор помощи, и за месяц через организацию прошло больше 10 тыс. человек.
Сейчас под опекой "Святого Белогорья" 18 пунктов временного размещения. Детский хоспис переполнен, даже в кабинетах живут люди — сюда приняли все паллиативные семьи из обстреливаемых территорий. Есть помощь продуктами и бытовой химией — для тех, кто потерял дом и вынужден снимать. Или, например, для одиноких мам, которым из-за закрытия детских садов пришлось бросить работу и сидеть с детьми.
"У нас в огороде упал снаряд, — рассказывает Наталья. — Свист, а потом взрыв. Мы не выходили из дома, потому что было опасно. Как только немножко затихло, сразу в машину прыгнули и поехали. Особо ничего не взяли с собой, схватили пару носков". Они большой семьей выехали из села Глотово, теперь живут у родных в другом населенном пункте, в частном доме: 17 человек в трех комнатах. Спят на полу. "Святое Белогорье" помогло с матрасами, одеялами и подушками, а главное — с коляской и креслом-туалетом для только что прооперированной пожилой женщины. Муж Натальи работает в аварийной газовой службе, поэтому уехать не смог — из-за прилетов постоянно аварии. Они все время созваниваются, он просит "сидеть и ждать": пока небезопасно. "Мы надеемся, что все успокоится и мы вернемся домой, — говорит Виктория, родственница Натальи. — Так должно быть".
"Пускай лучше тебе халатик принесут"
Одна многодетная мама, собираясь в панике, почему-то взяла с собой по правому ботинку на каждого ребенка. Некоторые перед отъездом сидели в подвале — и они могут быть вообще без приличной одежды, в тапочках на шерстяные носки.
"Когда приходишь в первый раз, просят очень несмело: нам, пожалуйста, зубную щетку, пасту, какое-нибудь маленькое полотенчико и трусы, — рассказывает Евгения Кондратюк. — Приносишь, оказывается, что нет еще ночной рубашки. И халат бы, раз уж помылся".
А потом они думают, что совсем осмелели, и просят сменные штаны. Потому что им приходится в мокрых ходить: они стирают, стараются выжать хорошо и на себе сушат. Спрашивают: можно?
Одному дедушке привезли кроссовки и штаны. "Я себя за 87 лет ни разу таким красавцем не ощущал, аж жить захотелось, пойду бабулек клеить!" — сказал он. "Я тебе сейчас поклею!" — ответила его жена. А сначала он для себя ничего не просил, только для нее. Она говорила: "Ты чего себе футболку не попросишь?" Он отвечал: "Ой, пускай лучше тебе халатик с трусиками принесут".
Двум бабушкам привезли вещи. Каждая померила — не подошло. Посмотрели друг на друга, поменялись — и остались довольны. Другая очень хотела мягкие тапочки — резиновые ей никак не подходили.
А еще одной даме в пункте временного размещения никак не могут найти платье. Ей около 100 лет, она ходит с прической, с гребешком и в платье. Халат приняла, а когда ей предложили спортивный костюм, ответила: "Платье я могу сменить только на платье". И не любое, а похожее на то, что на ней сейчас, — строгое, темное, прямое, до колен. "Если она всю жизнь носила темное — она же имеет право не надевать поросячий розовый? — говорит Евгения. — Для меня важно подойти к каждому человеку, убедиться, что ему все подходит, цвет нравится". Потому что главная задача для них — сохранить человека, его достоинство.
Женщина работала, заработала себе на платье, на тапки. Осталась без ничего, возможно, ее дом разрушен. И тут прихожу я: на, поройся, бабуля в куче тряпок, глядишь, что-то и найдешь. Они согласятся, выбора у них нет. Но это как взять голодного вегетарианца, который не ел неделю, и дать ему стейк
"Я никогда не ходила и ничего не просила, мы работали всю жизнь. Все зарабатывали сами и, наоборот, сами помогали, — говорит Татьяна Николаевна. — Просить — для меня это очень неудобно". Ей 67, мужу 73, они оба в одном из пунктов временного размещения. 31 марта в семь утра в их частный дом попала ракета. Буквально в первые секунды обстрела, и оба были дома. "Я услышала сирену, посидела, подумала — спускаться, не спускаться. Решила — спущусь", — вспоминает она. В живых они остались чудом, а когда дом загорелся, "была такая температура, что расплавились даже радиаторы". В этом доме они прожили 20 лет.
На следующий день им позвонили из "Святого Белогорья": "Попросили прийти, чтобы они посмотрели, чем они могут помочь, что нам нужно. И это было не "нате, мы вам подаем, получите и радуйтесь", а очень от души. Это дорогого стоит". Полотенца, тапочки, белье, по два комплекта одежды. Вообще-то это минимум. "Лишнего нам брать не хочется, — говорит Татьяна Николаевна. — Потому что есть люди, которым просто необходима помощь".
"У нас будет Новый год без шариков"
Когда начинается обстрел, Евгения Кондратюк уже привычно проверяет, все ли в порядке с детьми и на работе. "Мужу звоню. И если два года назад он мог себе позволить не ответить, когда занят, сейчас сразу отвечает: все хорошо".
30 декабря 2023 года у нее был выходной, она готовила новогодний стол, слышала грохот и "на автомате" пошла читать местные паблики. "Кто-то пишет, что много жертв. Понимаешь, что много — это не один, не два, а десятки погибших, — вспоминает она. — Пытаешься понять, чем ты можешь быть полезна". В тот день, по официальным данным, погибли не менее 25 человек, пострадали более 100.
"Святое Белогорье" помогает онкобольным, поэтому у них есть контакты в больницах. Весь вечер им звонили: "Потеряли маму, потеряли папу, как их искать". Вечером волонтеры поехали разбирать завалы. Евгения с коллегой повезли им бутерброды. Новый год на следующий день отпраздновали, но даже скатерть не постелили — поставили салаты на голый стол.
Моя трехлетняя дочь сняла все игрушки с елки, запинала их под нее ногой и сказала: "У нас будет Новый год без шариков". Я до этого думала, что она ничего не понимает… Горе было. Весь город был подавлен. Подавлен — правильное слово. Как будто что-то сломалось
Евгения благодарна властям: говорит, что все последствия атак очень быстро устраняют. Это важно: психологически было бы невозможно жить среди руин. "Но есть чувство, как будто это уже норма, что в Белгороде обстрел. Наверное, нам хочется на ручки, — говорит она. — Как ребенку, когда ушибся. А нам ранку протерли, а на ручки не взяли". Сейчас в городе, наверное, уже у каждого есть знакомый или знакомый знакомых, который пострадал или погиб. И разрушенные дома — это тоже что-то личное: "Тут тетя Маша живет, там моя соседка, а там я ходил мимо в школу. Но нам бы хотелось, чтобы мы тоже считались чьей-то соседкой".
"Святому Белогорью" помогают многие другие благотворительные фонды: кто инвалидной коляской, кто гуманитарным грузом, кто помощью с онкобольными. Евгения говорит, что в одиночку они бы с этим не справились. Знаменитые блогеры тоже поддерживают. И просто люди — ей постоянно приходят поступления: пятьсот рублей, тысяча, две, сто рублей. Саракташ, Тихвин, Анадырь, Короча, Москва, Тюмень. Евгения смеется, что так можно учить географию и что названия некоторых городов она раньше и не знала. А теперь их жители помогают белгородцам. И маленьких сумм здесь нет.
Если есть возможность перевести 50–100 рублей, это трусы для бабушки или дедушки. Если есть возможность перевести 500 рублей, мы купим крем для фиксации зубного протеза, без которого они не могут есть. Если тысячу — мы купим продуктовый набор, и какая-то многодетная семья на нее неделю худо-бедно проживет
Некоторые шебекинцы живут в пунктах временного размещения уже почти год. Сколько здесь пробудут "новые" беженцы — неясно. Пока их успели одеть на весну — то есть приобрели один комплект одежды. "А все-таки лето впереди. Значит, надо будет шить сарафаны и легкие платья из ситца", — улыбается Евгения.
Кому-то возвращаться домой небезопасно, а кому-то — пока некуда.
"Прочитала недавно: "Кажется, этот обстрел без пострадавших". Мы уже радуемся этому, — говорит Евгения. — Фигня, что 10 домов разрушено… А ведь с каждым домом связана чья-то жизнь".
Бэлла Волкова