ОСТРОВ ЛЕСБОС /Греция/, 14 октября. /Спец. корр. ТАСС Юлия Шарифулина/. Новости о том, как Европа страдает от наплыва беженцев, регулярно появляются в телеэфире и на страницах уважаемых изданий. Однако далеко не все показывают, а что, собственно, спустя время стало с теми, кто, бежав от рвущихся над головой снарядов, резни и голода, добрался до земли обетованной? В каких условиях живут эти люди, на что надеются, чего хотят?
Мигрантов с Ближнего Востока, из Африки и Азии принимают Италия, Испания, ФРГ, Франция, Бельгия, Дания, но лидером этого печального списка стала Греция. Каждый месяц на греческие острова близ Турции высаживаются по несколько тысяч человек. И поток этот во время эскалации конфликтов в разных регионах мира растет.
Вокруг лагеря Мориа на греческом острове Лесбос складывается катастрофическая ситуация. Рассчитанное на 3 тыс. человек поселение разрослось за счет стихийных построек. По разным данным, сейчас там находят пристанище от 12 до 15 тыс. человек. Точное число сосчитать невозможно. Люди с рюкзаками, палатками и матрасами, а иногда и с пустыми руками тянутся к лагерю вереницей, расчищают землю, вырубают оливковые деревья и остаются жить.
Сотни голодных с маленькими детьми перед волонтерским центром в очереди за едой от благотворительных организаций - реальная иллюстрация происходящего. Это те, кто живет по ту сторону лагеря и не может рассчитывать на пропитание по квотам и небольшую дотацию. Один туалет на 100-200 человек, бутылка воды в день, стекающие по горному склону нечистоты, грязные матрасы и отсутствие возможности помыться - действительность этих людей. Сами беженцы, большинство из которых прибыло из Сирии, Афганистана и стран Африки, рассказывают, что обстановка вокруг лагеря очень неспокойная. Происходят межэтнические конфликты, имели место изнасилования, суициды, распространение наркотиков.
Тем не менее люди не теряют надежду и стараются наладить быт из того немногого, что у них есть. Обустраивают палатки: обзаводятся котелками, жарят простые лепешки на костре, стирают детскую одежду в воде из сэкономленной бутылки, мастерят игрушки из палок и рваной одежды. Находятся и художники, которые рисуют на замызганных стенах пейзажи своей оставшейся где-то далеко родины. А на большом мусорном контейнере кто-то написал: "Don"t worry, be happy". "Стараемся и надеемся, - говорит сирийская беженка. - Возможно, получится остаться у сестры в основном лагере".
Попасть в лагерь днем нетрудно, но остаться на законных основаниях сейчас практически невозможно. Беженцы знают, где в решетках есть дыры, как обойти охрану, где купить муку, что-то из продуктов. В самом лагере не протолкнуться. Кажется, не осталось свободного метра: по узким улицам передвигаются плотные потоки людей, тесными рядами установлены большие шатры и бытовки. Греческие власти стараются обеспечить людей необходимым в рамках программы помощи беженцам, но условия далеки от идеальных: не хватает душевых и туалетов, контейнеры с едой порой разворовываются, а погодные явления, особенно осенью и зимой, приводят к порче вещей и болезням.
Второй исход
Удачей и настоящим счастливым билетом считают обитатели Мориа разрешение греческих властей на переезд в лагерь Кара-Тепе. Он расположен в двух с половиной километрах на северо-восток от столицы острова, находится в ведении местного муниципалитета и является одним из самых безопасных в стране. Там совсем другие условия. Это порядка 260 временных жилищ с солнечными или дизельными энергогенераторами, тандырами во дворе для приготовления пищи и резервуарами для забора воды.
Лагерь ориентирован на многодетные семьи и матерей-одиночек. На данный момент в Кара-Тепе проживают порядка 1,4 тыс. человек, из них 70% - это афганцы, есть беженцы из Сирии, Ирака, Сомали, ДР Конго.
Представители властей, волонтеры, сотрудники ООН стараются сделать лагерь образцово-показательным, насколько это возможно в текущих условиях. Для детей построены игровые площадки, оборудованы детский сад в виде вагона, школа, работают языковые курсы, предусмотрено обучение музыке - закуплены гитары и современные синтезаторы, в любое время можно получить медицинскую помощь. Есть уличное кафе, парикмахерская, центр выдачи одежды. Все бесплатно. Работниками на волонтерских началах нередко оказываются сами жители лагеря. На родине они были фельдшерами, студентами, учителями.
"Хочу ли я вернуться в Афганистан? Если там будет все нормально, да, хочу, а сейчас ждем разрешения, чтобы поехать во Францию или куда-то еще", - говорит беженка-подросток из Кабула. "Нет, конечно, мы прибыли сюда не на корабле, - поясняет ее подруга. - На лодке, маленькой, очень маленькой лодке: из Афганистана добрались до Ирана, потом до Турции, из Турции в Грецию. Полтора года уже в этом лагере, ждем".
Получение разрешения перебраться на материк и дальше в Европу в зависимости от случая занимает от шести месяцев до двух лет. "Да, мы стараемся помочь людям, чем-то порадовать их, - говорит одна из смотрительниц за порядком. - Но это все равно тяжело - пребывать в ожидании на небольшом пятачке земли. Психологически им бывает очень тяжело, несмотря на то, что можно выйти в город, куда-то сходить".
Специальной программой ЕС предусмотрена раздача беженцам лотков с едой три раза в день. Главе семейства в месяц выплачивается €90 и еще по 50 - на каждого члена семьи. У многих есть разрешение на работу на Лесбосе, некоторые из них пользуются такой возможностью, но сделать это непросто. Большая часть людей не работает, просто ждет.
Жители острова по-разному воспринимают происходящее, но в большинстве относятся к постоянному притоку чужеземцев с пониманием. "А что делать? Жизнь есть жизнь, война войной, нормально воспринимаем, - говорят греки. - Туристов только стало гораздо меньше, не едут на наш остров теперь, это бьет по экономике".
Афинский путь
В Афинах туристов все так же много, но лагерей беженцев хватает и в этом регионе: и в черте города, и за его пределами. В центре древней столицы на стене дома кто-то большими черными буквами написал на английском: "Если знаешь о Гуантанамо, не забывай о Мориа".
Лагерь Рицона в 75 км от Афин курирует Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. Там работают и представители греческих министерств, и волонтеры. На данный момент лагерь насчитывает порядка 800 беженцев. Основная часть - сирийские курды. Много детей.
Сейчас идет строительство новых домов-вагонов с встроенной кухней и душем. В бытовках старого образца условий для этого нет. Люди не столь разговорчивы, как в Кара-Тепе. Многие с охотой рассказывают, откуда они, предлагают чашку свежего кофе, но на вопросы о ситуации в Сирии не отвечают. Кто-то не говорит на других языках, кто-то, хорошо понимая вопрос, произносит: "Тяжело, там родственники". И отворачивается.
"Для детей есть школа, где их учат иностранным языкам, но учебный год мы еще не начали, ждем учителей, которые каждый день будут приезжать в лагерь. Надеемся, что через пару недель все утрясется, - рассказывает представитель министерства образования. - Для взрослых тоже есть курсы, но почему-то не все их хотят посещать, учиться в таком возрасте не столь легко".
Беженцы могут выходить за пределы лагеря и даже приглашать гостей, запросив отдельное разрешение. Другое дело, что до ближайшего населенного пункта час пешком. "Сидим и ждем", - бойко объясняет на хорошем английском беженец-курд из Ирака, прибывший в лагерь всего неделю назад.
Многие стараются сохранить среди греческих сосен и оливковых рощ свой национальный колорит. Один включает на всю мощь колонку с сирийской музыкой, другой слушает на маленьком приемнике молитву, третий заведует арабской лавкой, где можно купить хлеб, сигареты, предметы первой необходимости. Кто-то пьет кофе с кардамоном из чашки, привезенной с собой, еще один пишет на стенах названия сирийских населенных пунктов.
А что же дальше? В какую страну они попадут в ближайшие годы - и попадут ли? Где будут работать - и захотят ли работать? Приспособятся ли к европейскому образу жизни? На эти вопросы сейчас нет ответа. А дети, у которых не было и по-прежнему нет нормального детства, остаются все теми же детьми: с запутанными волосами, в грязной одежде и с пыльными пятками бегут обниматься с персоналом лагеря, смеются и играют с жестяными банками, резвятся на сломанных самокатах. И смотреть на это непросто.