Перед российской системой высшего образования поставлена задача попадания не менее 5 вузов в топ-100 хотя бы одного из ведущих мировых рейтингов университетов. Сейчас отобрали 12, к апрелю 2014 года их число может увеличиться до 15 (3 вуза дорабатывают свои программы развития и «дорожные карты», пока же их предложения не сочли достаточно убедительными). В принципе, могут и все 15 вузов оказаться на высоких позициях в мировой табели о рангах, так что взяли с запасом, чтобы 5 - уж наверняка.
Решаема ли задача? Наверное, да. Нужно ли ее решать – будет ли полученный результат позитивен для всей системы российского высшего образования и всего нашего образования?
Вообще-то, стремиться улучшить свои позиции, добиться мирового признания, обозначить российскую высшую школу как одну из сильнейших в мире – что в этом может быть плохого? Увидев российские вузы на высоких местах в признанных университетским сообществом рейтингах, иностранные студенты могут поехать учиться в Россию, что очень выгодно стране и в плане имиджа, ис точки зрения экономики.
Сейчас численность российских студентов в силу демографических причин быстро снижается. За 5 лет студенческий контингент сократился с 7, 5 млн человек (2008 г.) до 6,1 млн человек (2012 г.), или почти на 19%. К 2020 г. он может сократиться еще примерно на 2 млн. человек – до 4,1 млн человек. Вузы придется закрывать, преподавателей увольнять. В этих условиях привлечь иностранных студентов – самое оно.
Все 12 победителей конкурса - сильные вузы. А им еще прибавляют финансирования, т.е. продолжают поддерживать. И, возможно, попадание в мировые рейтинги - это просто понятное основание для оправдания выделения этим вузам дополнительных бюджетных средств.
Вопрос о том, кого надо поддерживать – слабых или сильных – или не поддерживать никого - это вопрос, который в разных постановках постоянно обсуждается экономической наукой: как вопрос об эффективности и справедливости, о ставке налогов – прогрессивная или нет, о конкуренции, о невидимой руке рынка и о необходимости государственного регулирования, особенно в кризисные периоды.
В 2004 г., когда министром образования и науки стал А.А. Фурсенко, ставка в системе высшего образования была сделана на поддержку сильных. Денег тогда в системе высшего образования было немного, все вузы были в достаточно тяжелом положении, и в тех условиях этот выбор казался единственно возможным (ну, нельзя же размазывать и так небольшие бюджетные средства тонким слоем по системе!).
Начали создаваться федеральные университеты, потом, когда эта мера не дала быстрых результатов (да и не могла дать – хорошее растет медленно), стали на конкурсной основе реализовывать инновационные проекты вузов – вузы разрабатывали программы развития, и лучшие программы (как и сейчас) получили повышенную финансовую поддержку от государства. Но после того, как эти программы были реализованы, снова возник вопрос, кого и как поддерживать. Тех, кто уже поднялся над общим уровнем, или новых. Но поскольку была вполне реальной опасность, что без финансовой подпитки инновационные вузы начнут терять потенциал, из них были выделены национальные исследовательские университеты, которые должны были взять на себя развитие вузовской науки, стать конкурентом слабеющей науке академической. Но, главное, этот статус присваивался на 10 лет, что создавало легальную и оправданную возможность их постоянного повышенного финансирования. Однако одновременно росли и расходы статусных вузов – ведь статусу надо соответствовать, а это высокие зарплаты профессуры, научные проекты и т.п. и т.д.
Потом выделили вузы, которые могли устанавливать свои собственные образовательные стандарты, превышающие государственные. А еще стали создавать в вузах международные исследовательские лаборатории под руководством выдающихся ученых. Но удовлетворенность общества высшим образованием, несмотря на все сделанные усилия, никак не росла. Оно – общество – оценивало не сделанные усилия, а конечный результат и оставалось им недовольным. Особенно недовольны были работодатели качеством подготовки выпускников, в том числе и ведущих вузов.
И вот тогда возникла, видимо, идея, что за счет попадания не менее 5 университетов в мировые рейтинги будет показано, что все эти затраты и усилия были не напрасны. И что качество российского образования повысилось до самого высокого уровня. Но для этого в 5 университетов надо вложить еще денег. Однако если вкладываться только в 5, то, во-первых, все 5 могут и не попасть в мировые рейтинги, т.е. формально цель не будет достигнута, а, во-вторых, это вообще как-то несерьезно. А вот 15 – это больше трети от числа статусных вузов, что кажется уже более весомым. И между ними можно устроить конкуренцию, которая двигатель прогресса. Да и вероятность попасть в мировые рейтинги в этом случае возрастает.
Почему все-таки не устроили конкуренцию за место в мировых рейтингах всех национальных исследовательских университетов? С федеральными понятно – они еще не встали на ноги. С МГУ и СПбГУ тоже понятно – неудобно как-то, чтобы самые-самые университеты страны бились за попадание, скажем, в топ-100 Шанхайского рейтинга. А если не получится подняться там на высокие места? Да и финансируются они очень неплохо.
А вот НИУ – их, вроде, отобрали как ведущие вузы с сильными командами, программы на 10 лет они тоже представляли, т.е. до 2019-2020 гг. должны развиваться успешно. Почему же им еще денег не дать? Может и они в мировые рейтинги войдут.
Если вопрос в деньгах, так ведь речь идет всего-то о 8,4 млрд руб., которых надо добавить к тем, что уже распределены. Деньги, конечно, значительные, но найти их в 507 млрд руб. на высшее образование, выделенных на 2013 г., наверное, было можно.
Думается, дело в другом. Надеяться на то, что еще 14 российских НИУ попадут при всех затратах и усилиях в мировые рейтинги, не приходится: нет у них для этого потенциала. Их выбирали по другим критериям (важная отрасль, важный регион и т.п.).
Так что за один результат мы уже заплатили и его получили: половина НИУ – это некоторая условность. А другой половине для того, чтобы соответствовать мировым критериям, нужно много бюджетных денег. Других денег, на которых живут ведущие мировые университеты, им не получить – это, прежде всего, деньги на науку от крупнейших фирм, от разных фондов, это огромные эндаументы, собранные за десятилетия. Достигнут ли наши 15 вузов заветной цели, сказать трудно, но им хотя бы на ближайшие 7 лет практически гарантированы большие денежные вливания. Для них это уже большой успех. Может, хотя бы закрепятся на достигнутых позициях.
Татьяна Клячко - директор Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, доктор экономических наук.