Имя военного корреспондента, фотографа Евгения Подшивалова известно, увы, меньше, чем его фотографии, и этот пробел мы хотели бы восполнить. Его снимки — из тех, которые навсегда запоминаешь, часть из них облетела весь мир и хорошо знакома многим.
Чтобы понять, как он работал на фронте, достаточно одного из фрагментов приказа войскам 65-й армии: "…в момент наступления нашей армии под Сталинградом тов. Подшивалов непрерывно находился в частях армии, где производил съемки боевых действий и героев, отличившихся в бою. Тов. Подшивалов, не считаясь ни с какими трудностями и опасностями при выездах, старался заснять наилучшие моменты боя и отличившихся бойцов и командиров, а также сумел в момент окончательного разгрома сделать очень много снимков: о героически проведенном пути, варварстве и зверстве немцев, трофеи наших войск, момент непосредственного пленения немецких солдат и офицеров и ряд других снимков, связанных с историей Сталинградской битвы".
Фотография Подшивалова, на которой девочка склонилась над убитой матерью в нацистском лагере смерти Озаричи, как раз из таких. Она впоследствии использовалась на Нюрнбергском процессе как фотофакт преступлений нацизма во Второй мировой войне.
А еще все снимки Евгения Подшивалова удивительно живые. Вот маршал Жуков обсуждает что-то, собрав штаб прямо "в поле"; вот генерал армии Рокоссовский перед важнейшей операцией — форсированием Днепра, отставил бинокль, в ясных глазах — одновременно невозмутимость, решимость, спокойствие и уверенность, вот он, уже маршал, пожимает руку союзнику, на лице — безграничная гамма эмоций; вот маршал Буденный строго заслушивает доклад командования 65-й армии на командном пункте. Кажется, что все это снято не в 1943-м, а час назад — лица удивительно подвижные, четкие, на них видны все чувства.
Фронтовые записи
В 1942 году 24-летний Евгений Подшивалов в должности фотокорреспондента газеты "Сталинский удар" 65-й армии ушел на фронт. Сотрудничал журналист и с фотохроникой ТАСС — он упоминает об этом в заметках.
Фронтовые записи Евгения Подшивалова, как и его фото, — объективное свидетельство событий. Записи подробны, по ним хорошо видно, что происходило на дорогах войны, как менялось настроение бойцов и командиров по мере того, как фронт перемещался с востока на запад и все ближе и реальнее была такая долгожданная Победа. Мы публикуем фрагменты этих заметок.
1942. "Принял решение идти по минному полю"
2 февраля. Приступил к работе в армейской газете "Сталинский удар" в должности военного фотокорреспондента (г. Ярославль). Приказ по армии от I/II1942 г. Готовлюсь к отъезду на фронт. Беру с собой все необходимое для работы в полевых условиях.
26 февраля. Грузимся в эшелон. Срочно погрузились — устали, приходилось помогать красноармейцам. Мне даже не удалось зайти домой попрощаться с женой. Она, конечно, ждала меня с минуты на минуту: вот-вот я приду, дома осталось немного водки. В это время с минуты на минуту мы ждали отправки. Усталые, с Кирсановым улеглись отдыхать на нарах. И так заснули. Я проснулся ночью. Стоим все еще на Всполье. Рядом дом, а идти нельзя — военная дисциплина. Татьянка — она не выходит из головы. Она расстроена. Уже нет надежды увидеть ее. Рано утром 27-го тронулись с места. Вот они, знакомые станции, леса — все кажется родным. И чем дальше едем, тем незнакомее становятся края, и чем дальше уходит поезд — тем становится теплей. Вот остановка, большая железнодорожная станция. Выхожу на платформу. Уже по-весеннему пригревает солнце, от его тепла тает снег. Поезд идет по украинской плодородной земле. Местами крутые обрывы, меловые скалы. Ночь. Прозрачное синее небо. Луна. Контраст цвета неописуем. Любуемся с Кирсановым. Я еще никогда не видел такой украинской ночи.
1 марта. Прибыли на место назначения — г. Старобельск. Еще не успели выгрузиться — в городе объявлена воздушная тревога. Я впервые почувствовал, что здесь уже война. Но это только предчувствие. Фронт отсюда сравнительно далеко. <...> В стрелковой дивизии Миловатка, недалеко от Сватова, фотографировал бойцов. Был с Безденежным и Рюриковым. Разлив рек. Трудно было перебираться из одного подразделения в другое. Мы неплохо поработали, вернулись благополучно в Старобельск.
12 апреля. Из Старобельска едем в Приколотное Харьковской области. <...> Здесь впервые я почувствовал артогонь противника. <...> А какой хороший народ танкисты, поистине бесстрашный. Готовы в любую минуту ринуться в бой. Здесь я сфотографировал Героя Советского Союза Тимофея Шашло. Впервые наблюдал и фотографировал массированный налет вражеской авиации на Старый Салтов. Запомнились ржавые осколки от снарядов и бомб. Они валялись повсюду.
12 мая. Началось наше наступление на Харьков. Нахожусь в танковой бригаде в районе Старого Салтова (Северный Донец). В 6 часов 30 минут открыт ураганный артогонь. В 7 часов пошла наша авиация, которая весь день действовала очень активно, а вместе с ней и наша пехота. Направляюсь со связным в стрелковый полк. Попадаем на минное поле. Здесь на противотанковых минах подорвались наши четыре танка и до 30 бойцов. Похороны, короткий митинг. Всюду валяются битые фрицы. <...> Задание редакции выполнено, я закончил работу. Вечер. Надо срочно возвращаться в редакцию в Старый Салтов. Мост. Мне по нему надо пройти. Сильно бьет фашистская артиллерия. Рядом тяжело ранило красноармейца. Дальше идти нельзя. Я принял решение идти по минному полю, по тропе, где шел днем. Прошел благополучно.<...> С утра начинает активно действовать вражеская авиация. Настроение бодрое, хотя и чувствуется чертовская усталость. Хочется спать (это бывает после сильной бомбежки). <...>
С Г. Шолоховым находимся в стрелковой дивизии в с. Хотомля. От большого селения в 1000 дворов осталось ровное разрушенное поле. Фашисты сожгли за активные действия партизан.
7 июня. Немцы перешли в контрнаступление. 11-го едем с Рюриковым в танковый корпус. Искали его два дня и не нашли. Огромный лес, в котором должны быть танки, оказался пустым. Немцы бросили большие силы, авиацию. Сильно бомбили Великий Бурлук. Мы остановились на опушке леса, здесь находился наш огромный склад боеприпасов. В воздухе появились 9 "хейнкелей", бросают бомбы на опушку, где находимся мы. Вот они, бандиты, над головой. Сильные взрывы, я прячусь за деревом, наблюдаю, куда летят бомбы. Одна мысль — только бы не попали в склад. Если попадут, то от нас ничего не останется. Эта партия отбомбилась, идут еще 7 самолетов. Мы успели отойти на несколько метров от склада, и на этот раз все обошлось благополучно. Так постепенно мы выбрались из-под этой бомбежки. На танке едем в Ново-Александровку. Произвели работу, благополучно вернулись. В это время немцы заняли Белый Колодец, Приколотное. Наши из Должанки выехали в Ольховатку. Здесь смешались кони и люди. Авиация противника свирепствует. На попутных машинах добрались до Тулянки. Новая дислокация частей. Пройдя 40 километров, с Г. Шолоховым прибыли в дивизию.
21 июня. Работаем у артиллеристов. Они работают здорово. Немцы тоже обстреливают. Недалеко от нас снарядом убило четырех лошадей. Наблюдение показало, что немцы подбрасывают большие силы. Закончил работу, отправляюсь разыскивать другие части. Их не оказалось. В Рубленом попал под сильный огонь артиллерии. Этот пункт сильно разбит. Возвращаюсь в Старый Хутор, который за время моего отсутствия сильно пострадал от налетов вражеской авиации, очевидно, какая-то сволочь дала знать противнику, что здесь расположен штаб армии. Возвращаюсь в Тулянку. Здесь уже неспокойно от авиации. Трудно работать.
С 25 по 28 июня 1942 г. с Альпериным у гвардейцев Родимцева. Здесь мне впервые удалось проявить свои способности ориентироваться на местности с помощью карты и компаса.
1 июля. Рано утром едем дальше. Прибыли, навели порядок. Я дежурю по редакции. Пишу письма, есть возможность. Татьянка! Она не знает, что такое фронт. На нашем участке идут ожесточенные бои. Отступаем. Немцы бросают в бой все новые и новые силы.
4 июля. Брянские Липяги. По специальному заданию редакции еду за горючим на станцию Полтавка. Она разбита, горючего нет. Принимаю решение ехать на станцию Алексеевка — 60 километров. Ночь. <...> В дороге попутно от разбитой машины приобрел полуось к нашей редакционной машине. За выполнение этого задания получил благодарность. 6 июля в 2 часа ночи выезжаем в Дубки Воронежской области.
9 июля. Утром рано приехали в Талы. <...> На большаке 5 фашистских танков ведут огонь; подожгли сарай, несколько машин. У нас застряла печатная машина, подбрасываем шинели. Сильный рывок назад, и машина выходит на бугор. Выбрались благополучно, едем дальше. В соседнем пункте генерал-майор дает маршрут. Едем к Дону. <...> У переправы скопились тысячи машин, и всем, как это ни прискорбно, надо на тот берег. Это еще один рубеж отступления. Противно, но факт. Надо отдать должное саперам. Они быстро соорудили переправу, и мы (редакция) в числе первых машин переправились через Дон.
12 июля. Приехали в Калач (Воронежская область). Ночуем. Узнаем обстановку, едем дальше. Приехали в станицу Шумилинскую. Привезли с собой барана. Выпускаем газету. Устроились неплохо. Наша 28-я армия переходит в 4-ю танковую армию. Едем в Паньшинское — это северо-западнее Сталинграда. Бои за город. Дон от нас в 5−6 километрах. Немцы находятся на правой стороне, иногда обстреливают из артиллерии. Идет ожесточенный бой с противником, который всячески пытается форсировать Дон и выйти к Сталинграду.
2 августа. С Рюриковым и Скульским едем в танковую бригаду. Подъезжаем к переправе Качалинской. Переправились хорошо, ждем машину с той стороны. <...> В воздухе появились 16 вражеских бомбардировщиков Ю-87. Разворачиваются и идут на переправу. Первые бомбы падают в кустарник по ту сторону, следующие — в реку и… на наш берег. Мы спасались за хатой старика. Осколки и бомбы свистели беспрерывно, казалось, вот-вот — и все накроется. Сволочи — банда еще обстреливает из пулеметов. В доме казака вылетели рамы, снесло крышу. Недалеко от нас в лощине от прямого попадания погибли три товарища. Они были танкистами, шли защищать родной Сталинград. Их не узнать. Откуда родом были они? Ночью работали у танкистов, утром прибыли в редакцию, работу закончили удачно.
10 августа. Находясь в дороге на задании в безлюдной степи, нам с Осиповым и Воловичем сообщили, что невдалеке упал вражеский бомбардировщик. Ползком пробираемся к самолету. Летчиков не было. Сделал снимки. Рад, что еще один стервятник нашел себе могилу в донских степях.
15 августа. Едем в Родионово: я, Заславский, Рюриков, Кирюшов, Осипов, Шолохов. На переправе сбили "мессершмит", он упал в зарослях Дона. Часа два мы бродили по лесу в поисках самолета и не нашли. Только на обратном пути через несколько часов я был у самолета. Летчик лежал на парашюте с оторванными ногами, его забрали в штаб армии. <...>
16 августа. Из Паньшина выезжаем в Садки в 40 километрах от Волги. Здесь трудно с водой, ездим на бахчи за арбузами.
20 августа. Едем в Паньшино к танкистам с Рюриковым, Заславским и Файбышенко. Ночью ищем бригаду. Попадаем на огневой рубеж "катюш". Впечатление не совсем приятное. Идет ночной бой. <...> За ночь измучились до основания. И только утром случайно наткнулись на эту бригаду. Днем с большими трудностями взяли материал, так как шел ожесточенный бой. Возвращаемся в Садки.
27 августа. Поездка с Терновым и Заславским стала еще опасней. С утра до вечера от авиации противника нельзя было поднять голову, и только вечером нам удалось кое-что сделать. <...>
29 августа. Приехали в Зворыкино. Здесь остановились в домике, но убежище начали копать с рассвета. Достал пару лошадей с бричкой для эвакуации семей, они меня угостили молоком.
6 сентября. С Похилько выехали в стрелковую дивизию. Началось наступление с задачей разбить группировку противника, прорвавшегося к Сталинграду. Вчера замечательно работала наша артиллерия. Немцев сдвинули с занимаемых рубежей. Находимся в противотанковом рву около села Котлубань. Только что сделал снимок, батарея ведет огонь по врагу. <...> Нас два раза засыпало землей, счастье, что упавший в пяти метрах снаряд не разорвался. К вечеру стали пробираться к своей машине, забрели на минное поле. Все обошлось благополучно.
25 сентября. Дважды был в 37-й гвардейской стрелковой дивизии. Сделал снимки на Дону. Был за Доном. <...>
4 октября. Готовил фотовитрину снайперов, слет прошел хорошо. Был на завтраке у члена Военного совета Лучко Ф.П. Приехал со слета и получил письмо с фотографией от Татьянки.
19 октября. Начало общего наступления в районе Сталинграда. <...> Наши войска стали очищать правый берег Дона. Одновременно группа наших войск южнее Сталинграда вышла к Калачу. Наш кавалерийский корпус, пройдя от Клецкой по правой стороне Дона, тоже подошел к Калачу, и, таким образом, враг был замкнут в кольцо. Затем правый берег Дона был полностью очищен от немцев. Наши части на левом берегу Дона заняли Вертячье — сильно укрепленный район фашистов. Таким образом, противник был прочно замкнут в кольцо. Правда, южнее Сталинграда немцы бросили несколько дивизий на спасение окруженной группы, но они были разбиты, и наши части пошли дальше к Ростову.
30 ноября. По вызову фотохроники ТАСС еду в Москву, куда прибыл 8-го. Очень трудно было добираться, все пути были забиты эшелонами.
10 декабря. В 5.35 вечера выехал в Ярославль. В 4.30 утра был на Всполье. Знаком каждый уголок — вот они, часы на перроне. В вокзале тесно, заглянул в буфет, ничего нет. Спешу домой. Одна мысль — через 10 минут буду дома. Татьянка не знает, что я уже рядом с ней. Стучу в дверь, слышу знакомый скрип кровати, голос Татьяны: "Кто?" Отвечаю: "Телеграмма". Татьянка бросилась на шею, она сразу меня узнала, ее не оттащить. Незабываемая встреча! Сколько впечатлений на всю жизнь! Как она дорога! Очень не хотелось уезжать. Кто знает, когда будет еще такая встреча. Но ехать надо. Война еще не кончилась, впереди еще большие трудности. Встреча была короткой.
15 декабря. В 4.05 въезжаю в Москву. Все время хожу убитый впечатлениями о прожитом, никак не войду в нормальную колею. <...>
1943. "Каким-то чудом мы остались живы"
2 января. Снимаю в одном батальоне. Командир батальона передает — движется 20 танков. Снимаю артиллеристов противотанковой обороны в бою. Танки повернули правее. Я благополучно закончил съемку. Подполковник Кривич подарил мне трофейную шпагу с позолоченной ручкой.
10 января. Решительное наступление по разгрому окруженной группировки противника. Очень сильная артподготовка. Кольцо сжималось. Трофеи в Карповке — делаю фото. <...> Взят в плен командующий Паулюс и 13 генералов. Огромное кладбище фашистов в Городищах, немецкий госпиталь. Трупы не захоронены. Страшно, но это возмездие.
1 февраля. Начался штурм оставшейся группировки. С утра был дан сильный огневой налет. Противник мечется, как кот в мешке. И 2 февраля 1943 года закончилось великое сражение. Тысячи пленных немцев тянутся по дорогам. Многие идут и замерзают в пути. Сильные морозы. Фрицы голодные, будучи в окружении, они съели весь румынский кавалерийский корпус. При этом, из разговоров с немцами, конину ели сырую, так как дров, горючего не было, варить было не на чем и негде. <...> Так, закончив большую работу в районе Сталинграда, 13-го грузимся и едем на новый участок.
18 февраля. Прибыли в Елец. На следующий день в Ливны, уже на машинах. Отсюда едем дальше, попадаем в снежные бураны. Ехать нельзя. С трудом пробиваемся к населенному пункту. Сильная метель. Части движутся пешком, им предстоит поход 200 с лишним километров. <...>
16 апреля. Стял снег, почти просохло. Замечательная погода. Ходим без шинели. У меня радостный день, получил сразу три письма от жены. Правда, беспокоюсь о дочке, ей что-то нездоровится, представляю, как трудно Татьянке. Сегодня у меня более-менее свободный день. Разобрался в письмах, полученных от жены. Всего после моего отъезда из дома зимой 42-го года я получил от жены 18 писем, в среднем выходит, Татьяна мне пишет раз в неделю. Меня это, конечно, не удовлетворяет, ну что же поделаешь — война. <...> Недавно был в командировке и уже сдал всю работу — истребители танков. Завтра еду опять в командировку к кавалеристам. Сейчас напишу письма домой. Здесь где-то недалеко от меня находится брат Иван, мечтаю с ним встретиться. <...>
22 июня. Два года войны. С Альпериным ездили на съемку в район Севска. Снимали самолет противника, приземлившийся на нашей территории, возвращение в родное село жителей. Весь день прошел в дороге, поздно вечером возвратились к себе. После 10 июня (бомбардировка Ярославля) писем от жены не получал.
28 июня. Беспокоюсь, все ли в порядке дома. Вчерашний день приобрел себе лейку, поменялись с Бирюковым. Приобретение очень ценное, я, конечно, очень доволен. Сейчас буду писать письмо Татьянке. Переехали в Камец, ближе к фронту.
5 июля. Немцы начали наступление на Орловско-Курском и Белгородском направлениях, правее нашего участка. За один день наши войска подбили и уничтожили 586 танков и сбили 203 самолета противника.
23 июля. Наше наступление развивается успешно. В районе Орла разбита сильно укрепленная полоса противника. <...> Впереди еще предстоят тяжелые бои. Ровно через месяц после начала немецкого наступления наши войска заняли Орел и Белгород. Наступление продолжается. <...>
27 августа. Идет наступление, занят Севск. Я в городе. С большим трудом сделал несколько снимков. Попал под две сильные бомбежки и артобстрел. Что-то не повезло.
30 августа. Наши войска заняли город Таганрог, 31-го в г. Ельне.
15 сентября. Наши части ведут бои на Десне. Уже форсировали реку, противник сильно огрызается. Проездом был в Шостке, завод и фабрика разрушены. Находились в большом населенном пункте Клишки в 15 километрах от Десны. Много помидоров и яблок. Село полностью cохранилось. Здесь, отступая, противник пожег много деревень и сел. Сегодня наши войска заняли город Нежин.
Пройдя большой путь по Украине и вступив в Белоруссию, мы остановились в районном центре Добрянка. До Гомеля 45 километров. Наши части, форсировав реку Сож, расширяют плацдарм для дальнейшего наступления. Гитлеровцы пожгли много сел и деревень. Стреляют наших неповинных граждан. 25 сентября в поселке Андреевка Гомельской области немцы загнали в сарай 11 детей, женщин и стариков и заживо сожгли. Я фотографировал обгоревшие трупы. На опушке леса расстреляли 18 мирных жителей, не пожелавших отступать с немцами. Не успев угнать скот — расстреляли.
7 октября. К нам в армию приезжали И. Эренбург и К. Симонов. Фотографировал их у Батова.
16 октября. Вчера наши войска форсировали Днепр. Все началось рано утром, еще не рассвело. Наши бойцы начали форсировать реку. <...> Я нахожусь у комдива Власова, он очень умело руководит боем. К обеду комдив отдает командирам полков решающий приказ — взять Лоев. <...> На правом берегу, только на одном узком участке, полк Николаева захватил 17 пушек, 10 минометов, склады и пр., уничтожил до 300 гитлеровцев. Таким образом, Днепр форсирован. Днепр наш! Овладев правым берегом, расширяем плацдарм.
22 октября. Фотографировал маршала Советского Союза Семена Михайловича Буденного. Это очень энергичный, крепкого телосложения человек. Произвел на меня незабываемое впечатление. На память он подарил мне портрет с дарственной надписью.
29 октября. Фотографировал героев Днепра. Пробыв неделю, в командировке удалось заснять 25 человек. Командир батальона Гордополов — Герой Советского Союза — подарил мне замечательную французскую бритву, которую я пообещал хранить долгие годы как память о Днепре, о героях.
7 ноября. Вчера снимал Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Павла Ивановича Батова. В день 25-летия Октября поехал к зенитчикам, после плодотворной работы у командира пообедали, достойно встретили праздник. Вечером отметили с соратниками по причитающейся нам праздничной норме — 200 г водки и бутылку шампанского, на сей раз позаботился военторг. Все время вспоминал Татьянку, как хорошо было с ней. Ей, может быть, тоже невесело без меня. <...>
11 ноября. Рано утром начал работать. Город в основном сохранился, но всюду видны следы хозяйничества немцев. Центр — Крещатик полностью разрушен, когда-то здесь были красивейшие здания города. Отдельные дома сожжены, разрушены Киево-Печерская лавра, университет и др. Собираются киевляне, на самодельных тачках, тележках везут свое уцелевшее добро. Воды нет, часто можно видеть граждан с ведрами в поисках воды. Но город на глазах оживает. <...>
14 ноября. Мы благополучно вернулись к себе. Через день опять поездка на передовую. Попал под сильный налет артиллерии фашистов. Наши части заняли Речицу и движутся вперед. Мы находимся в узком коридоре, справа и слева немцы на расстоянии 4−6 километров. <...>
21 ноября. Снимал Героев Советского Союза, вручал награды П.И. Батов. <...>
1944. "За месяц освободили Белоруссию"
1 января. Немцы предприняли наступление на нашем участке южнее Жлобина, бросив большое количество танков, самолетов, орудий и пехоты. Потеснив нас на некоторых участках, наступление приостановлено. Уничтожено нами большое количество танков и пехоты противника. <...> Надеюсь, что 45-й год буду встречать дома. Сегодня фотографировал вручение наград Героям Советского Союза, первыми форсировавшим р. Днепр.
9 января. Вчера на нашем участке началось наступление. Противник оказывает упорное сопротивление. Пока трудно судить, какой будет результат и как разовьется успех, но трепку фрицам здесь дадим, в этом мы твердо уверены, ибо силы имеем приличные.
Первая задача выполнена успешно. Мозырь и Калинковичи освобождены. С фотокорреспондентом Т. Мельником ездили в части. Были в только что освобожденной деревне Козловичи, которая разбита вдребезги. <...>
19 февраля. С 11 по 19 февраля с Халемским, Васильевым и Героем Советского Союза А. Плющом ездили на родину героя, в г. Щорс. В Щорсе уже все хозяйство восстановлено. Живут хорошо.
24 февраля. В нашем коллективе был вечер по случаю 2-летия нашей газеты и 26-й годовщины Красной Армии. Вечер был прекрасно организован. Присутствовали Н. Радецкий и начальник политотдела армии Ганиев. Командование наградило меня часами. Все время беспокоюсь о здоровье Татьянки и дочурок.
4 марта. Два дня назад получил хорошее письмо от Татьянки. Приезд Нины из Ленинграда и хорошее по тону письмо радует. Успешно наступает 1-й Украинский фронт. Перерезана дорога Полоцк — Тернополь. Обидно, мы до сих пор сидим в болотах Коситова. <...>
27 марта. В ночь на 17 марта на нашем участке немцы оставили участок обороны в глубину до 15 километров. На территории, оставленной фашистами, обнаружено три лагеря наших граждан. По специальному плану гитлеровцы согнали в эти лагеря до 40 тысяч советских граждан с оккупированных областей и районов. Люди в большинстве случаев — старики, многодетные женщины. Преобладающее большинство детей. Что собой представляют эти лагеря? Болотистая местность, мелкий лес, кустарник. Территория огорожена колючей проволокой. Здесь нет ни землянок, ни построек. И вот в эти так называемые лагеря смерти немцы согнали наших граждан. Люди обречены на медленную и мучительную смерть. Плюс к этому немцы специально завезли в лагеря тифозно-больных с целью заразить население сыпняком. Находившимся в лагерях немцы не давали ни есть, ни пить. Наоборот, на пути следования в лагеря фашисты разграбили жителей. Отобрали более или менее ценную одежду и продовольствие. Кто отставал от колонны на пути в лагеря, немцы расстреливали.
И вот эта многотысячная ни в чем не повинная масса людей находится несколько месяцев за колючей проволокой и кольцом мин. Жители с детьми, изнуренные от голода, холода и болезней, умирали сотнями ежедневно. 17-го вечером я прибыл в один из лагерей, в 2 километрах западнее Медведя. Лагерь буквально на болоте. Люди живут на кочках. Повсюду лежат трупы. На полуживых людей страшно смотреть. Дети-сироты сидят на земле, многие босиком с опухшими обмороженными ногами и ручонками. Страшная картина, которой еще не знало человечество.
Рано утром 18-го прибыл в другой лагерь в районе Озаричей Полесской области. Здесь картина еще страшнее. У колючей проволоки лежат несколько трупов — подорвались на мине. За проволокой в лагере куча трупов, большинство детей. Оставшиеся в живых не могут идти пешком. Все просят о помощи, стон, плач детей. И вот среди этого шума раздаются крики умалишенных. Многие не выдержали страданий, сошли с ума. На земле сидит ребенок. Он не может даже назвать свое имя. Его мать умерла от голода. У него опухшие от голода и холода ручонки. Мы с Васильевым дали этой девочке кусочек печенья. Она с молниеносной быстротой проглотила его. Просит пить, воды нет. А сколько таких сирот, обреченных на смерть, погибло. Мне удалось, хотя и с некоторым опозданием, заснять это страшное истребление гитлеровцами наших советских граждан.
26 марта. Наши войска вышли на государственную границу. Войска Конева первыми вышли к р. Прут. Мы стоим в обороне в местечке Просвет Полесской области.
8 мая. Еду в отпуск домой. Счастье, которое трудно описать. До Москвы на автомашине 200 километров, а там и Ярославль рядом. Домой приехал неожиданно. Татьянка с Людмилкой как раз ужинали. Я все же попросил разрешения: "Можно войти?.." И вот здесь произошла эта историческая встреча.
22 мая. 21 мая вместе с женой праздновали семилетие нашей супружеской жизни. Отпуском остался очень доволен. Гульнул на славу. Почти ежедневно с отцом философствовали за столом, на котором было что выпить и закусить. Татьянка выглядела очень хорошо.
1 июня. Прибыл на фронт. Все в порядке. Доехал хорошо. <...> Отлично выполнил поручение Командующего.
24 июня. Началось грандиозное наступление. После двухчасовой артподготовки мы пошли вперед. За месяц освободили Белоруссию. Двигались ежедневно по 20−30, а иногда и 40 километров. В Бобруйске немцам устроили котел. Захватили много немцев и трофеев. Большие склады в Осиповичах. Затем перешагнули через Западный Буг. Находимся в Польше. Народ встречает хорошо. Конечно, основная масса. Города Соколов-Подлясский, Венгров, Коссув, Вышкув.
6 октября. Имеем плацдарм за рекой Нарев. Вчера противник на нашем участке перешел в наступление. Пытается любой ценой сбросить нас за реку. Идут ожесточенные бои. За первые две недели противник имеет незначительный успех.
Дневник закончен, война — еще нет
Записи в дневнике на этом прекращаются. Войска армии в составе 2-го Белорусского фронта принимали участие в Млавско-Эльбингской и Восточно-Померанской стратегических операциях 1945 года.
Свой боевой путь 65-я армия завершила участием в Берлинской стратегической наступательной операции — форсировала реку Одер южнее Штеттина и вышла на побережье Балтийского моря севернее г. Росток, которое и охраняла после войны в составе Северной группы войск.
Евгений Подшивалов награжден орденами Отечественной войны II степени, "Красная Звезда", медалями "За боевые заслуги", "За оборону Сталинграда", "За освобождение Варшавы", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941−1945 г.г." и польскими медалями "За Варшаву", "За Одер, Нейсе, Балтику", "Звынчество и Вольность".
Победу журналист встретил в Берлине, затем в Польше был военным фотокорреспондентом газеты 65-й армии "Сталинский воин", потом фотографом Дома офицеров 65-й армии в Вальденбурге. В июне 1947 года Подшивалова перевели на службу в германский город Шверин. Здесь он работал до 21 июля 1949 года, после чего был откомандирован в распоряжение управления Министерства госбезопасности по Ярославской области.
Затем было много общественной работы — депутат Петровского райсовета Ярославской области, член бюро и член пленума Петровского районного комитета КПСС Ярославской области.
В 1955 году Подшивалов решил вернуться к тому, что радовало его больше всего и что так талантливо получалось, — фотосъемке. Стал работать фотокорреспондентом и ретушером-художником в областной газете "Юность".
Очень много снимал, в том числе космонавтов Гагарина и Терешкову, и всегда у него получалось "поймать" лицо героя в тот момент, когда оно было особенно выразительным. С фотоаппаратом журналист не расстался до конца жизни. В 1973 году — сказались фронтовые ранения — Евгения Подшивалова не стало. После него остались сотни документов — бесценных свидетельств жизни.
Юлия Острогожская
Редакция сайта tass.ru благодарит полковника в отставке, ветерана пограничных войск Владимира Евгеньевича Подшивалова за предоставленную книгу "От Волги до Одера. Фронтовые записки и фотоархив Подшивалова Е.В."