Как альпинист — бился, но покорял вершины. Сергей Ломакин об Анатолии Лысенко

Я убежден и думаю, что многие коллеги, которые знают его много лет, разделяют мое мнение: телевидение и Лысенко — это одинаковые понятия. Если говорить откровенно, у него было три страсти в жизни: книги, работа на телевидении и любимая дочь. Этим трем своим любовям он посвятил всю свою жизнь.

Он, как альпинист, все время преодолевал новые вершины, и каждый раз вершина была более высокой и труднодоступной. Но он лез — обдирал колени, в кровь сбивал руки, бился лбом о камни, но тем не менее брал эти вершины: и Эверест, и Эльбрус, и Монблан. Поэтому он — альпинист-телевизионщик.

"Тот самый щит"

Он начал работу на телевидении очень давно, еще в 1960-е годы, в связи с этим его можно причислить не только к людям, которые закладывали основы российского телевидения, но и к создателям советского. Роль его была очень велика — при его непосредственном участии создано огромное количество программ. Молодежная редакция Центрального телевидения — практически его детище, он трудился в ней с первых ее дней и проработал там большую часть своей жизни.

Если говорить о программе "Взгляд", то самое главное — это то, как она ему тяжело давалась. Ведь это была очень смелая программа, свободолюбивая, критическая. Все ведущие и репортеры, которые работали в ней, — все мы — пытались шашками рубить направо и налево, не особенно даже порой замечая, что мы рубим, — такой был азарт. А Анатолий Григорьевич был тем самым щитом, который защищал всех нас не только от критических стрел, но также от очень серьезных административных наказаний. В этом была необходимость, потому что очень многие высокие чиновники очень жестко критиковали "Взгляд", и было, думаю, у них искушение нас всех как-либо задавить. Вот эти все удары принимал на себя Анатолий Григорьевич.

После этого он создавал Всероссийскую государственную телевизионную и радиовещательную компанию (ВГТРК) — это тоже целая легенда и гигантская книга в его жизни. Затем был телеканал "ТВ Центр" — также целый период. И наконец, на склоне его лет — "Общественное телевидение России" (ОТР). Такая последняя песня, последняя идея, которая была воплощена, и, на мой взгляд, очень неплохо. Мало кто верил, что "Общественное телевидение России" удержится на телевизионном поприще, не сорвется, не закроют этот канал через два года. А он, между прочим, существует уже девять лет — восемь лет в эфире и девять лет по документам. У него есть своя ниша, свое место в ряду всех телевизионных каналов. И, самое главное, есть своя аудитория — это аудитория Анатолия Григорьевича в первую очередь, потому что именно для нее он создавал этот телеканал, придумывал программы и форматы.

"Не мог сменить свой имидж"

Как человек он тоже уникален. Мы с ним дружили 44 года, есть еще люди, которые дружат с ним значительно дольше, — его школьные товарищи. Я знаю некоторых из них, и они могут подтвердить мои слова: нет ни одного человека в жизни Анатолия Григорьевича, которому он сделал плохо или причинил какое-либо зло. Ни одного! Это уникальное качество. Он говорил, что не может сменить свой имидж, когда я призывал его к некоторым решительным и жестким мерам в отношении некоторых сотрудников. Он просто отвечал, что не может этого сделать, потому что за всю свою жизнь он никого не уволил, никого не наказал. И это абсолютнейшая правда! И к концу жизни он также не изменил своим правилам. Таких начальников не бывает… но тем не менее люди ему подчинялись с удовольствием. Он руководил ни кнутом или пряником, а убеждением и огромнейшим своим авторитетом.   

Очень жаль, что в последние 20–25 лет появилась тенденция переписывать разные учебники: по истории, другим предметам, думаю, что и по журналистике. Я уверен, что Анатолий Григорьевич достоин войти в учебник, но не уверен, что это произойдет. В силу тенденции, он может быть "благополучно" вычеркнут из основоположников советского и российского телевидения.

Между прочим, он преподавал журналистику. Но это такая особенная манера преподавания, которая заключалась прежде всего в том, что он рассказывал, как и что он делал в разные этапы своей жизни и журналистики. Потому что она менялась и он менялся. Анатолий Григорьевич не был же просто телевизионным журналистом, он был и ведущим, и продюсером, и руководителем, и телевизионным начальником. Поэтому он обладал симбиозом знаний.

Также дорогого стоят его энциклопедические знания. Мы сейчас в преобладающем большинстве за информацией идем в "Википедию", а он ходил по библиотекам, по первоисточникам, я бы сказал. Именно книги, а не переписанные вариации, были его источником знаний.

Поэтому, конечно, Анатолий Григорьевич достоин, чтобы войти в учебники, но останется ли он в них? Он в этом смысле очень нестандартный — он не из тех, кто написал бы учебник "Как брать интервью", он бы на этом не успокоился. Каждая его работа была особенной и  оригинальной. А по таким умениям, как мне представляется, учебники писать невозможно.

"Очень тяжело"

Мы дружим с ним с 1977 года — это огромный срок. Я всегда говорю, что он был моим учителем и моим очень близким старшим другом. Совсем мальчишкой в тот год я пришел на телевидение в молодежную редакцию, и так случилось, что был посажен в одну редакционную комнату с Анатолием Григорьевичем — наши столы стояли напротив. А он уже был маститым журналистом, известным человеком, но просто так взялся без всяких понуканий быть моим наставником. И все, что я умею на телевидении, весь тот путь, что я прошел, — я обязан ему. Он меня всему научил, ведь я, кстати, как и он, не кадровый журналист, не заканчивал факультет журналистики. Поэтому это очень тяжело — терять и учителя, и близкого друга...