Нераскрытый "Зефир". 115 лет со дня рождения разведчика Михаила Мукасея

"Проработав около двадцати пяти лет в качестве нелегала, пришел к выводу, что работа разведчика настолько многообразна и по своей сложности многогранна, что это совокупность науки, техники и искусства…" — так говорил о своем трудном ремесле этот человек. 

Выдающийся советский разведчик Михаил Исаакович Мукасей потому и выдающийся, что мало известен широкой публике. В этом и заключается парадокс — разведчик разоблаченный и провалившийся становится известен, нередко даже знаменит. Тот же, кто сумел избежать провала, навсегда остается в густой тени государственной секретности и профессиональной конспирации. Проигравший в "схватке бульдогов под ковром" обретает популярность, а выигравшему — наиболее умелому и результативному — достается забвение.

Сам Михаил Мукасей на склоне лет формулировал этот парадокс так: "Что вообще для разведчика наиболее важное? Слава?! Но она если и приходит, то только в результате провала. Так, быть может, лучшая награда и свидетельство успеха все-таки безвестность?.."

Сын, племянник и внук кузнеца

Рассказывать о судьбе нашего героя сложно. Не раскрытый вражескими спецслужбами, он по той же причине, в сущности, "не раскрыт" историей. У нас есть лишь скупые, порою сознательно завуалированные факты — то немногое, что в начале ХХI века озвучила СВР, Служба внешней разведки России. Еще есть то немногое, что позволил себе на закате долгой жизни рассказать сам нераскрытый герой невидимого фронта. Вот уж к кому эта расхожая формулировка "герой невидимого фронта" если и применима без всяких кавычек — так именно к Михаилу Мукасею.

Будущий разведчик появился на свет 13 августа 1907 года в белорусском селе, немного южнее Минска. Сын, племянник и внук деревенских кузнецов, еврей по национальности — с детства он испытал все трудности жизни сельского простонародья в эпоху крутых перемен. Первая мировая война, революция, гражданская междоусобица — все видел своими глазами, все испытал на себе с ранних лет.

А дальше — больше. Еще страшнее. И много позже он напишет горькие слова: "Мать моя умерла, когда мне было семь лет. Дедушка и бабушка по линии матери, а также родственники по линии отца (всего более одиннадцати человек) во время Великой Отечественной войны были замучены и расстреляны фашистами в местечке Копыль в Белоруссии".

При всем трагизме — это очень нередкая судьба в той самой страшной половине ХХ века. Наверное, поэтому короткий с точки зрения истории промежуток среди двух мировых войн стал для Михаила Мукасея, выросшего среди белорусских лесов и болот, самым счастливым временем, несмотря на все трудности эпохи. Век назад юноша искренне разделял идеи и чувства молодой Советской страны. Декларируемые с вершин СССР лозунги социальной справедливости и национального равенства были ему близки.

Сын сельского кузнеца-еврея вступил в комсомол, а в 1925 году, желая получить высшее образование, юный Михаил отправился в город на Неве. В Ленинграде (бывшем и будущем Петербурге) приезжему, едва умеющему читать, оказалось непросто — сначала пришлось работать дворником и грузчиком, затем разнорабочим на заводах.

"Потом я был на других подручных работах, — спустя многие десятилетия вспоминал Михаил Исаакович, — был клепальщиком, подручным, и, наконец, мечта моя сбылась, попал в кузнечный цех. Конечно, кузнец завода ничего общего не имеет с деревенским кузнецом. Пришлось осваивать новую профессию. Сначала было очень трудно. Целый день работал в кузнице, а в вечернее время садился за парту в целях получения необходимых знаний. Физически это было трудно, но молодой организм переборол все тяготы учебы…"

Востоковед на Западе

Окончив рабфак (рабочий факультет, аналог среднего профобразования), Михаил Мукасей в 1928 году становится студентом экономико-географического факультета Ленинградского университета.  Здесь и определится его дальнейшая судьба — как профессиональная, так и личная.

Сначала о личном. "Осенью 1930 года, вскоре после поступления в университет, я обратила внимание на парня, в красной рубашке-косоворотке, с красивой шевелюрой и красивыми карими глазами…" — так вспоминала в мемуарах Елизавета Емельянова, будущая жена и соратница нашего героя.

Елизавета была на пять лет младше Михаила, родилась на Южном Урале, тоже в семье бедных крестьян, так же в детстве пережила Гражданскую войну и голод. Как и Михаил, она искренне разделяла коммунистические убеждения. Из ее коротких и столь же скупых мемуаров профессиональной разведчицы мы кое-что знаем о том судьбоносном романе, начавшемся в стенах Ленинградского университета.

Поцеловались влюбленные впервые 1 мая 1931 года, брак оформили осенью следующего года. В 1934 году родилась дочь Элла. К тому времени Михаила Мукасея перевели с географического факультета в Ленинградский восточный институт. Собственно, здесь уже и начинается разведка. Почти начинается.

Ленинградский восточный институт был специфическим заведением. Он готовил востоковедов, или, на языке эпохи раннего СССР, — "работников для практической деятельности на Востоке и в связи с Востоком". Однако работа с Востоком — в ту эпоху по большей части колониальным, захваченным ведущими державами Запада, — была тесно связана не только с экономикой и дипломатией, но и с работой спецслужб. Вероятно, толковый студент, а заодно смуглый, кареглазый брюнет показался кому-то из работников советской разведки перспективным кадром "для практической деятельности на Востоке".

В Ленинградском восточном институте Михаил Мукасей изучал бенгальский и английский языки. Оба языка для СССР той эпохи были весьма специфичны. Английский в школах тогда не изучали (только немецкий и французский), а бенгальский — широко распространен лишь в Индии, тогда колонии Британской империи.

Сам герой нашего рассказа много лет спустя писал о своей учебе кратко, но емко: "По окончании Ленинградского университета я был направлен для продолжения учебы в Ленинградский восточный институт. Здесь в течение двух лет я изучал бенгальский язык, на котором разговаривают более 80 миллионов человек в Индии, куда я должен был поехать на работу. В то время в нашей стране не было русско-бенгальских словарей, поэтому пришлось изучать сразу два языка, в том числе и английский… Бенгальский язык преподавал профессор-индус, с которым в основном вели разговорную практику на бенгальском и английском языках. Профессор-индус, кроме английского и бенгальского, не знал других языков. В институте, наряду с языками, я изучал страноведение, литературу этой страны и целый ряд других предметов. Стипендия в этом вузе была высокая, и моя семья могла спокойно жить без дополнительного заработка…"

Однако вести практическую деятельность Михаилу Мукасею пришлось не на Востоке, а на Западе — на Западном побережье США. Здесь явно сказались его отличные успехи в изучении английского. В 1937 году из аудиторий Ленинградского восточного института Михаил попадает уже прямиком в разведку, в секретную "спецшколу" Разведывательного управления Генерального штаба РККА, Рабоче-крестьянской Красной армии.

Спустя два года под легальной "крышей" советского вице-консула уже кадровый разведчик Мукасей начинает работу в Лос-Анджелесе.

"Мы хотим сделать вас международной актрисой…"

Великую Отечественную войну Михаил Исаакович Мукасей встретил очень далеко от линии фронта — у берегов Тихого океана на дипломатическом и разведывательном посту в Северной Америке. Но там, в благополучном и теплом Лос-Анджелесе, у него была своя напряженная и тайная война, зачастую с неожиданными аспектами.

В мемуарах Мукасей писал о том времени: "Советская разведывательная работа по сбору политической информации в Америке была минимальной, поскольку СССР тогда не имел конфликтных интересов с США в геополитической сфере. Но в начале войны Кремль был сильно озабочен поступившими из США данными, что американские правительственные круги рассматривают вопрос о возможности признания Керенского как представителя законной власти в России в случае поражения Советского Союза в войне с Германией, и советское руководство осознавало важность и необходимость получения информации о намерениях американского правительства, так как участие США в войне против Гитлера приобретало большое значение. Необходимо было создать масштабную и эффективную систему агентурной разведки не только для отслеживания событий, но и воздействия на них…"

Еще один стратегический аспект работы Мукасея в США в 1941–1943 годах кратко описан в его официальной биографии на сайте Службы внешней разведки России: "От Мукасея в Москву шла важная информация, которая высоко там оценивалась. Когда началась Великая Отечественна война, Центр поставил перед резидентурой конкретный вопрос: "Что будут делать японцы?" Источники Мукасея подтвердили информацию, переданную из Токио другим военным разведчиком — Рихардом Зорге: "Япония на войну с СССР пока не решится". А когда дивизии сибиряков перебросили с Дальнего Востока под Москву, стало ясно: в Центре их информация без внимания не осталась…"

Все годы пребывания на Американском континенте Михаилу в дипломатической и разведывательной работе помогала его супруга Елизавета. К тому времени они воспитывали уже двоих детей — дочь Эллу 1934 года рождения и сына Анатолия, родившегося в 1938 году, накануне отъезда в США.

Супруги вернулись в СССР на третий год войны. В разгар боев было не до отдыха, Михаил сразу начал преподавать в специальной разведшколе, а Елизавета Мукасей приступила к работе в… театре. Она работала секретарем художественного совета МХАТа, но фактически готовилась к новой жизни в разведке.

Позднее Елизавета так опишет в мемуарах начавшийся с шутки разговор с начальником управления нелегальной разведки:

— Ну, дорогая, собираетесь быть актрисой? Работаете уже во МХАТе?

— Я не собираюсь быть актрисой, я работаю в художественном совете театра секретарем.

— Знаю, знаю, каким секретарем! Вы хотите быть народной актрисой! А мы хотим сделать вас международной актрисой, и вы ею будете!

Супружеская пара, Михаил и Елизавета Мукасей, как никто, подходили для самого сложного и трудного дела в сфере спецслужб — для нелегальной разведки. Со знанием языков, с опытом жизни на Западе и опытом ведения секретной работы — они были идеальными кандидатами для подобной задачи.

Подготовка семейной пары нелегалов началась, в сущности, еще до окончания Великой Отечественной войны и заняла много лет. Тщательно прорабатывалась легенда прикрытия в самых мельчайших деталях — вживаясь в роль, супруги вместе и раздельно прожили не один год в разных странах Восточной Европы с разными паспортами.

Окончательно они покинули СССР к середине 50-х годов минувшего века. В Москве остались их дети-подростки. На тот момент Михаил и Елизавета — агентурные псевдонимы "Зефир" и "Эльза" — не знали, что вернуться на родину смогут только через два с лишним десятилетия.

"Если ты не спрячешься, тебя может увидеть твоя сестра…"

Михаил и Елизавета действительно стали одними из самых результативных разведчиков. Причем, как мы можем судить из скупо открытых фактов, им досталась одна из ключевых ролей — организация системы и сети конспиративной связи, а также спасение и восстановление секретных резидентур и нелегалов.

Долгое вживание в роль заняло едва ли не десятилетие, а затем разведчики-нелегалы за следующие годы посетили почти сотню стран на пяти континентах. Западная Европа, Северная и Южная Америка, Ближний Восток, Северная Африка… "Зефир", он же Михаил Мукасей, под "крышей" торгующего мехами бизнесмена вел кропотливую деятельность резидента, а Елизавета-"Эльза" отвечала за связь, в том числе за работу с рацией.

В ту эпоху громоздкая радиоаппаратура была единственным средством оперативной связи. Одно время в семье нелегалов антенна рации маскировалась под… шнур от пылесоса. Работа велась систематически, много лет подряд в условиях ежеминутного риска.

Позднее муж так опишет работу супруги-радистки: "К сеансу двусторонней связи Лиза обычно приурочивала стирку белья. Казалось бы, что здесь общего? На самом деле, очень много. В доме создавалась обстановка, которая убедила бы непрошеных гостей, что хозяйка занята работой по дому, и если не открыла дверь сразу после звонка, то это естественно. В комнате стояла корзина с бельем, лежало мыло, щетки, порошки… Люк на чердак был открыт, так как там развешивалось белье. Тут же стоял пылесос. Дело в том, что антенной служил двенадцатиметровый шнур от пылесоса, который через люк выводился на чердак. Во время проведения сеанса тайник всегда был открыт, и все было подготовлено для моментального укрытия рации и уничтожения следов работы. Топилась печь, и, в случае необходимости, можно было сразу сжечь все секретные материалы. Внешний вид Лизы соответствовал виду местных домашних хозяек, занимавшихся стиркой…"

Строки краткой биографии Елизаветы Мукасей на сайте Службы внешней разведки России описывают ту же работу куда более официально, но столь же емко: "С 1955 по 1977 год радист резидентуры "Эльза" поддерживала двустороннюю связь с Центром, которая безотказно работала в течение всего срока командировки".

Примечательно, что Михаил Исаакович Мукасей, еврей из Белоруссии, был одним из немногих советских разведчиков, кто сумел работать в Израиле в разгар войны с Египтом.

Случались в их долгой нелегальной жизни и забавные, порою трагикомические неожиданности. "Однажды, — вспоминал Михаил Мукасей, — когда мы ехали в машине по центральной улице одной европейской столицы, подвезя Лизу к сберегательной кассе, я остался в магазине. Неожиданно мое внимание привлекли две женщины, которые неторопливо разглядывали витрины магазина. И, к моему удивлению, одна из них оказалась родной сестрой Лизы.

К счастью, Лиза вернулась к машине, когда женщины прошли. Как только Лиза села в машину, я сказал:

— Немедленно ложись на сиденье, чтобы тебя не было видно.

— Что случилось?

— Если ты не спрячешься, тебя может увидеть твоя сестра.

Когда машина отъехала подальше, Лиза оглянулась и долго смотрела на уходившую сестру Шуру, которая работала в торгпредстве СССР…"

"Он погиб на чужбине в безмолвии…"

Повторим: рассказывать о деятельности разведчика Мукасея сложно. "Зефир" обыграл все западные разведки, остался неразоблаченным. И потому — остался без славы, без софитов истории. Его секретные операции, проведенные на разных континентах в 60–70-х годах минувшего века, засекречены до сих пор. Их детали еще долго будут храниться под самыми строгими грифами.

Потому мы знаем о деятельности "Зефира" и "Эльзы" очень немногое, изложенное скупо и нарочито размыто. Но в секретной биографии Михаила Мукасея запоминается одна история — история сугубо конспиративная и в то же время очень человечная и человеческая.

В начале нелегальной деятельности на западе Европы резидент "Зефир" получил задание отыскать агента, пропавшего со связи. Выяснилось, что агент — тоже советский нелегал, достаточно молодой — умер в парижской больнице после неудачной операции. По легенде, агент (Мукаcей в мемуарах не раскрывает его имя, называет лишь "К.") был французом-католиком, даже на смертном одре он не раскрылся, ушел из жизни под чужой личиной после причастия от католического священника.

На Михаила Мукасея эта смерть, эта история произвела глубочайшее впечатление. Много позже, в мемуарах уже перед своей смертью он напишет об этом: "Он умирал в полном сознании, унося с собой тайны Родины. Целуя крест католического священника, до последнего вздоха он не отступил от своей легенды… Может быть, именно чувство одиночества, оторванности от товарищей ускорило его смерть? Кто знает, может быть, у К. хватило бы сил побороть смерть, если бы рядом с ним был товарищ по работе? Я провел бессонную ночь. В истории известны случаи, когда люди, одержимые чувством долга, могли задержать смерть до выполнения ими приказа или задания. Я думал о героях, павших на полях сражений Великой Отечественной войны, — их имена известны всей стране! Но не вражеская пуля сразила нашего нелегала. Он погиб на чужбине в безмолвии и до конца исполнил свой долг… На следующий день я поехал на кладбище. Свежая могила, деревянный крест с дощечкой, на которой начертаны имя и фамилия К. (по легенде), дата его рождения и смерти. Все так подействовало на меня, что я не мог сдержать слез…"

Нелегалу под агентурным псевдонимом "Зефир" повезло больше — проведя более 20 лет на чужбине под чужим именем, он, избежав всех грозящих разведчику опасностей, вместе с женой вернулся на Родину. На сайте Службы внешней разведки России есть краткие строки из этой части биографии Михаила и Елизаветы: "По возвращении на Родину в 1977 году опытные разведчики занимались подготовкой молодых нелегалов, отдавая их воспитанию и обучению свои силы и знания. Мукасей является автором многих учебников и учебных пособий для разведшкол".

Уже после распада СССР, в самом начале XXI века супруги выпустили небольшую книгу мемуаров — "Жизнь по заданию. "Зефир" и "Эльза". Разведчики-нелегалы". На ее страницах они очень осторожно и неполно рассказали о прожитом. 

Родившийся ровно 115 лет назад разведчик Михаил Исаакович Мукасей прожил целый век. Появившись на свет 13 августа 1907 года, он ушел из жизни 19 августа 2008-го. Елизавета Ивановна ненадолго пережила любимого, скончавшись в сентябре следующего, 2009 года. "Зефир" и "Эльза" навсегда остались неразгаданной тайной советской военной разведки.