Шаг вперед пенитенциарной реформы в России

При всех болезненных процессах и нерешенных вопросах развития системы исполнения уголовных наказаний можно констатировать, что в 2013 году она сделала шаг вперед. Конечно, такой вывод обусловлен пониманием, что в 2010–2012 годах система делала шаги, а может, и прыжки назад. Именно назад, и именно в гулаговскую систему исполнения наказаний. Причем делалось все это под эффектным лозунгом избавления действующей системы исполнения наказаний от родимых пятен ГУЛАГа. Но обо всем по порядку.

В 2013 году был фактически сломлен заложенный в 2010 году тренд перехода к тюремному содержанию осужденных. Концепция развития уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 года, утвержденная распоряжением правительства РФ 14 октября 2010 года, предусматривает строительство или перепрофилирование до 2016 года более 700 исправительных учреждений, из них 428 тюрем, где должны содержаться более полумиллиона осужденных. На стадии разработки данной концепции ученые и специалисты в области пенитенциарного дела предупреждали о нереальности осуществления столь грандиозного проекта по причине больших материальных затрат. По планам Минюста России на это потребуется четыре года (2013–2016) и 1,8 трлн руб., по оценкам независимых специалистов — более 30–40 лет и сумма в размере около 55 трлн руб. Данных средств, как малых, так и больших, у государства нет.

Указанные положения концепции отвлекли и без того небольшие ресурсные возможности уголовно-исполнительной системы на решение заведомо невыполнимой задачи, что повлекло появление кризисных явлений в уголовно-судебной политике и практике исполнения уголовных наказаний. На местах в связи с отсутствием бюджетных средств обратились к осужденным и их родственникам, а фактически ввели хозрасчет в местах лишения свободы. Хочешь отбывать наказание в сносных условиях и чтобы тебя не кошмарили всеми известными способами — плати за ремонт, за строительство тюремных помещений и т. д. После выявленных нарушений Владимир Лукин докладывал президенту РФ о неблагополучии в данной сфере, о нереальности и ошибочности стратегический путей развития системы исполнения наказаний и, как следствие, о нарушениях прав человека. В декабре 2012 года Владимир Путин доклад принял к сведению, а 28 марта 2013 года на докладную записку российского омбудсмена наложил резолюцию «Согласен».

С чем же согласился глава государства? А именно с тем, что необходима новая, взвешенная и реалистичная, политика государства в этой сфере. В итоге распоряжением правительства РФ от 9 сентября 2013 года была образована межведомственная рабочая группа с участием правозащитников по корректировке утвержденной 14 октября 2010 года концепции развития уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 года.

Обнадеживающие тенденции исходят из ФСИН России, где все больше склоняются к целесообразности не тюрем, а гибридных или мультирежимных исправительных учреждений, включающих в себя элементы колонийского и в небольшой части тюремного содержания. К этому фактически идут и западные пенитенциарные учреждения, где отмечают как дороговизну тюремного содержания осужденных, так и их неэффективность в плане предупреждения рецидивной преступности.

С удовлетворением прослушал на заседании совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, состоявшемся 19 декабря 2013 года, выступление заместителя директора ФСИН России Анатолия Рудого, который заинтересованно говорил об укреплении отрядного звена в исправительных колониях. Это лишний раз подтвердило, что действующее руководство службы не восприняло фантастический и очень заманчивый тезис о сверхскоростном строительстве комфортабельных и отвечающих всем стандартам Европы тюрем, а обратило внимание на повседневные, требующие решений проблемы.

В качестве важного шага, характеризующего положение в пенитенциарной системе, следует указать на существенное повышение с 1 января 2013 года денежного содержания сотрудников ФСИН. Его трудно переоценить, он важен с точки зрения и предупреждения коррупционных проявлений, и соблюдения прав человека во время отбывания наказания. Он, несомненно, скажется на сохранении людей с лучшими профессиональными и человеческими качествами. Осложняет это решение связанное с ним сокращение персонала. Но, думается, со временем и это положение будет поправлено. Технические средства, на которые делается ставка при сокращении, конечно, помогут осуществлять надзор за поведением осужденных. Однако необходимо не только наблюдать за осужденными, но и непосредственно работать с ними: общаться, организовывать их досуг, помогать в адаптации в местах лишения свободы и в социальной реабилитации после освобождения, обеспечить занятость трудом и получение ими специальности, знать их потребности и процессы, которые происходят в их среде. Кроме того, осужденных необходимо кормить и лечить, одевать и создавать необходимую инфраструктуру для жизни. Для этого необходимы пенитенциарные психологи и социальные работники, педагоги и мастера производственного обучения, режимные и оперативные работники, медицинский персонал и тыловые службы.

Без полноценного финансирования этой важной для всего общества деятельности, без квалифицированного, высокооплачиваемого персонала мы не можем рассчитывать на улучшение показателей в борьбе с уголовной преступностью. Пенитенциарная система в условиях дефицита персонала чревата опасностью выхода ее из-под контроля государства, перехода власти в руки криминальных авторитетов, что наблюдается в настоящее время в ряде исправительных учреждений.

В завершение, так же кратко, о перспективах принятия нового Уголовно-исполнительного кодекса. Предложения о принятии новых криминальных кодексов (Уголовного, Уголовно-исполнительного и Уголовно-процессуального) с определенной периодичностью вносятся учеными и политиками. Имели они место и в 2013 году. Во многом эти предложения обосновываются тем, что российские криминальные кодексы в результате многочисленных изменений и дополнений содержат большое число противоречий, пробелов и явных несуразностей. На настроение инициаторов принятия новых кодексов влияет и опыт наших партнеров. Например, в Республике Казахстан новые Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы разработаны и внесены в парламент страны. Их принятие ожидается в 2014 году с введением в действие с 1 января 2015 года. Сформированы и работают рабочие группы по подготовке криминальных кодексов и в Республике Кыргызстан.

Скептически относясь к идее подготовки новых кодексов, думается, что новые редакции российских кодексов необходимы. В их рамках можно было бы устранить существующие недочеты в нормах, учесть происшедшие изменения.

Для принятия же новых криминальных кодексов необходимо существенное кардинальное изменение экономических, социально-политических, духовных основ нашего общества, нужны новые концептуальные идеи, которые нашли бы отражение в новом законодательстве. Таких идей в настоящее время нет, если не считать явно спорные для современного этапа развития нашей страны предложения о выделении уголовных проступков и о введении уголовной ответственности юридических лиц.

Для принятия нового Уголовно-исполнительного кодекса необходим новый Уголовный кодекс, с новой системой наказаний. А как показывает законотворческая практика последних лет, конструирование новых наказаний, тех же принудительных работ, к положительным результатам не привело. Вышеизложенный тезис не означает исключения подготовки новой редакции Уголовно-исполнительного кодекса, причем даже при условии действия Уголовного кодекса в прежней редакции. В Уголовно-исполнительном кодексе достаточно пробелов, противоречий и иных неточностей, которые можно было бы устранить в новой редакции. Кроме того, при подготовке новой редакции можно было бы учесть и происходящие изменения в практике исполнения уголовных наказаний.

Необходимость подготовки новой редакции Уголовно-исполнительного кодекса, например, в 2014–2015 годах можно было бы внести в концепцию развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года.