15 января 110 лет назад в Одессе родился Александр Маринеско, в будущем советский моряк-подводник, который 30 января 1945 года провел "атаку века". В его судьбе, как в капле воды, отразился суровый XX век, когда люди мирных профессий вынуждены были учить науку побеждать и вести за собой людей на грань жизни и смерти.
Моряк дальнего плавания
Александр Маринеско был первенцем в семье подданного Румынии Ивана (Иона) Маринеско, который покинул свою родину из-за конфликта с офицером во время службы на флоте. Однако впоследствии Иван Маринеско не был тесно связан с морем, а работал после переселения механиком на заводах и фабриках в индустриальной и торговой Одессе — тогда одном из крупных городов Российской империи. Как иностранный подданный отец Александра Маринеско не попал на фронт как Первой мировой, так и Гражданской войны в России. Только уже в Советском государстве Иван Маринеско получил гражданство.
Александр же с юности увлекался морем. Еще 14-летним подростком, в начале 1927 года, он был зачислен в школу юнг и побывал в практическом плавании. После окончания учебного заведения в 1930 году Маринеско получил звание матроса 1-го класса.
Он вполне уверенно шел по стезе моряка. В 1930 году, после двух месяцев работы матросом на пароходе "Ильич" Александр Маринеско был командирован районным комитетом работников морского и речного флота на учебу в Одесский морской техникум. За время трехлетней учебы ежегодно в течение полугода (преимущественно в летнее время) парень плавал на различных судах в качестве практики. По окончании техникума в марте 1933 года 20-летний Маринеско получает звание штурмана дальнего плавания. К тому моменту он уже побывал в Константинополе, Смирне, Пирее, Салониках, Хайфе, Александрии, Порт-Саиде и различных портах Европы — Лондона, Гамбурга и других. Мальчишечья мечта исполнилась. Толковый парень быстро дорос до второго помощника капитана на пароходе Крымско-Кавказской линии, был премирован за хорошую работу. Впереди, казалось бы, его ждала блестящая карьера. Перед ним были открыты моря и океаны всего земного шара. Однако времена не выбирают...
Сложный, но ценный кадр
В январе 1933 года к власти в Германии пришел Адольф Гитлер, в Европе все отчетливее запахло порохом. В ноябре того же года по мобилизации ЦК ВКП (б) комсомолец Александр Маринеско был призван на военно-морскую службу и отправлен на курсы командного состава в Ленинград. Вместо мостика парохода в привычных ему южных морях он оказался на подводных лодках в суровом климате, окруженный малознакомыми трубопроводами, индикаторами и клапанами.
Однако в 1938 году он стал помощником командира подводной лодки Л-1 Балтийского флота, а в мае 1939-го старшего лейтенанта Александра Маринеско назначили командиром подводной лодки-"малютки" М-96. "Малютки" были весьма своеобразным творением технической мысли: кажется, тогда конструкторы меньше всего думали о комфорте экипажа. Это были очень компактные и тесные субмарины с крайне тяжелыми условиями службы.
Вряд ли об этом мечтал 20-летний выпускник морского техникума, получивший диплом штурмана дальнего плавания. Маринеско и сам иногда вполне откровенно говорил, что ему больше нравилась служба на торговом флоте, а не муштра на военных кораблях. Не был он и прирожденным "отцом-командиром" — согласно документам, ему пеняли, например, нечастое общение с экипажем. Тем не менее в условиях, когда в молодом Красном флоте командирами кораблей становились зачастую люди, родившиеся и выросшие за сотни, а то и тысячи километров от ближайшего морского порта, влюбленный в море одессит с опытом дальних плаваний был ценным кадром. Море Маринеско, без сомнения, любил, а рубка крошечной М-96 была все же прикосновением к этой стихии. В любом случае надо помнить, что его мобилизовали на военный флот по логике исторического процесса того времени, не он выбрал для себя военную стезю. А допустимые на торговом флоте и вообще в гражданской жизни поступки и поведение в вооруженных силах расценивались как "загулы" и серьезные нарушения дисциплины. Александра Маринеско вряд ли кто-то специально зажимал и травил (как считают некоторые), он просто объективно с трудом укладывался в рамки воинской дисциплины и требования к кандидату в члены ВКП (б).
Лучше многих с идеальной дисциплиной
Необходимо учитывать и довольно тяжелую атмосферу в 1941–1943 годах на соединениях подводных лодок Балтийского флота, с исчезавшими словно в никуда одна за одной субмаринами со всеми экипажами. Всего тогда пропали без вести 28 лодок, 22 из которых до сих пор не найдены. Весной 1943 года Александр Маринеско был назначен на более крупную подлодку С-13. Вероятность не дожить до Победы в те годы закономерно была выше, чем когда-либо. Но ему повезло, как повезло и 30 января 1945 года, когда Маринеско оказался перед необходимостью любой ценой добиться успеха — чаша терпения командования была переполнена очередным проступком командира С-13 (самовольной отлучкой в Ханко, усугубленной романом с финской гражданкой). От наказания мог спасти только крупный успех.
Вечером того дня по немецкому глубоководному фарватеру №58, соединявшему Данцигскую бухту и Свинемюнде и удачно перехваченному Александром Маринеско, двигалось семь конвоев и отрядов боевых кораблей. Цели были, оставалось тактически грамотно их атаковать.
История — дама капризная, и далеко не всегда в нужное время в нужном месте оказывается человек с идеальной "анкетой". С формальной точки зрения Александра Маринеско трудно назвать подводником номер один — как образцового во всех отношениях офицера с высокой результативностью, умением сплотить людей и железной волей. Таковых, конечно, в советском флоте немали: Сергей Лисин, Алексей Матиясевич, Николай Мохов, Василий Тураев и другие. Учить будущих морских офицеров, на мой взгляд, можно и нужно именно на их примерах. История Александра Маринеско все же о другом — об умении мобилизоваться.
Как показала практика, он оказался способен на это как нельзя лучше — под его руководством был выполнен мобилизационный рывок на пределах возможностей и лодки, и экипажа. Что привело сначала к потоплению германского лайнера "Вильгельм Густлов" 30 января 1945 года, а затем и транспорта "Штойбен" 10 февраля 1945-го. Если сравнивать эти две цели, то "Вильгельм Густлов" был даже более легкой мишенью — лайнер двигался со скоростью 12 узлов прямолинейно с включенными огнями и отставшим боевым кораблем сопровождения. "Штойбен", напротив, шел с большой скоростью в 16 узлов переменным курсом, ночью, в условиях плохой видимости и с погашенными огнями. Маринеско маневрировал четыре часа, опираясь только на шумы, фиксировавшиеся гидроакустической станцией. Торпедный залп был дан на довольно большой дальности в 12 кабельтовых (более 2 км) двумя снарядами — оба попали. Маринеско показал, что он умеет воевать лучше многих других с идеальной дисциплиной. Потопление двух крупных судов противника общим водоизмещением 40 тыс. тонн в одном походе — это в любом случае впечатляющий результат (для сравнения: удачнейший поход Героя Советского Союза Сергея Лисина — это четыре транспорта общим водоизмещением 9 тыс. тонн).
Утверждения же о гибели на "Густлове" десятков готовых экипажей немецких лодок, объявленном в Германии трауре и Маринеско как личном враге Гитлера, а также расстреле командира конвоя все же красивые легенды. Четыре сотни ушедших на дно с лайнером курсантов-подводников немецкой 2-й учебной дивизии еще не были подготовлены в качестве экипажей лодок и вряд ли бы закончили обучение до окончания войны. Скорее они оказались бы под Берлином с винтовками наперевес. Тем не менее потери, которые понесла фашистская Германия в последнем рейсе "Штойбена", насчитывали порядка 3 тыс. солдат и офицеров. Это было максимальным показателем погибших солдат вермахта при гибели какого-либо судна от действий советских морских сил.
Объективное значение двух результативных атак Маринеско заключалось также в выбивании крупных транспортов, что имело и психологическое, и практическое значение для немецких перевозок на Балтике. "Штойбен" являлся на момент потопления единственным лайнером вермахта, использовавшимся для быстрой транспортировки военнослужащих из Данцигской бухты на запад.
Есть, правда, в этой истории и второй, более сложный урок: возвращение мобилизованных историей в мирную жизнь, когда острая необходимость поднимать всех и все навстречу большой войне исчезает. Возвращение подводника Александра Маринеско на полтора десятилетия назад в штурманы дальнего плавания так и не произошло. Увольнение с военно-морского флота, работа в далекой от моря сфере (в Институте переливания крови, на заводе по производству радиодеталей "Мезон"), ранняя смерть в 50 лет.
Подводя итог, отмечу, об Александре Маринеско есть две легенды (два мнения): одна, условно "белая", говорит нам о бесшабашном подводнике номер один, совершившем "атаку века". "Черная" же рассказывает о разгильдяе, случайно вытянувшем счастливый билет. Быль эпохи, на мой взгляд, заключается в том, что страна в трудный момент мобилизовала обычного человека, оказавшегося способным на профессиональный рывок в нужное время и в нужном месте.