Восьмикратный номинант на Нобелевскую премию, человек, имя которого известно по обе стороны океана, Владимир Набоков до сих пор пользуется большой популярностью и любовью читателей всего мира. Специально по просьбе ТАСС шеф-редактор группы компаний "ЛитРес" Екатерина Писарева к юбилею автора рассуждает о важном и личном в его творчестве.
Я представляю себе Набокова за столом — перед ним каталожные карточки, на которых он часто писал сюжеты, или его дневник сновидений. Или, быть может, перед ним лежит бабочка, распластанная и беззащитная. Владимир Владимирович чуть хмурится, поправляет очки, у него сосредоточенный вид. Когда он занимается письмом или препарирует бабочек, то мир перестает для него существовать. О чем он думает в такие моменты? Где для него кончается литература и начинается реальная жизнь?
Набоков родился в 1899 году в Санкт-Петербурге в очень обеспеченной семье, свободно разговаривал на трех языках: английском, русском и французском. Его отец, Владимир Дмитриевич Набоков, был уважаемым политиком, журналистом, позже — издателем эмигрантской ежедневной газеты "Руль". Его мать, Елена Ивановна Рукавишникова, — наследница огромного состояния, дочь золотопромышленника. Детские годы Набокова были безоблачно счастливыми — об этом он неоднократно с трепетом и нежностью вспоминает в своих мемуарах.
В детстве формируется неповторимое набоковское чутье и оригинальное восприятие мира. Он, как и его герои, всегда "не такой, как все". Известно, что Набоков считал себя синестетиком и уверял, что, как и мать, обладает "цветным слухом". Буквы у него с детских лет были окрашены в разные цвета, при воспроизведении той или иной он всегда воображал зрительный узор. Он творил свой мир и видел все иначе — многоцветным, неожиданным, недоступным другим людям. В возрасте семи лет у Набокова появился жгучий интерес к лепидоптерологии — изучению бабочек.
Все, что я чувствовал, завидя прямоугольник обрамленного солнечного света, подчинялось одной-единственной страсти. Первая моя мысль при блеске утра в окне была о бабочках, которых припасло для меня это утро
Разноцветные, яркие, необычные и хрупкие — бабочки влюбили и заворожили Набокова на всю жизнь. Иногда он рисовал воображаемых бабочек на титульных листах своих книг и давал им вымышленные имена, а затем дарил рисунки любимой и единственной жене — Вере.
Бабочки всплывают и в одном из самых сложных набоковских произведений — "Даре", который некоторые литературоведы считают достойным ответом джойсовскому "Улиссу" и многотомному сочинению Пруста. "Дар" — последний роман Набокова, написанный на русском языке. Вторая из пяти его глав рассказывает о попытке главного героя — молодого эмигранта и поэта Федора Годунова-Чердынцева — написать биографию своего отца и рассказать о его экспедициях за неизвестными науке бабочками. Сам Набоков с раннего детства мечтал открыть новый вид бабочек — позднее он всерьез занимался наукой и даже проводил лепидоптерологические исследования в американском Музее естественной истории, а еще работал в Музее сравнительной зоологии в Гарварде и вскоре стал специалистом по голубянкам.
Как пишет литературовед и биограф Набокова Брайан Бойд, "изучая бабочек, он обнаружил, что природа еще более изощрена, чем он заставил думать своего героя. Его собственные научные работы, написанные в манере, далекой от умоисступления годуновского трактата, даже в конце 1990-х годов оцениваются специалистами как основополагающие исследования, опередившие свое время". Также он добавляет: "Второе добавление к "Дару" представляет собой наиболее поразительный пример страстного интереса Набокова к физическим деталям и метафизическим обобщениям, сочетания точности естественнонаучного наблюдения и мерцающих сверхъестественных смыслов".
Физика и метафизика — это то, что интересовало Набокова. Зоркость, въедливость и дотошность в попытках дойти до сути — все находило отражение в его текстах. Он был не из тех, кто существует в вакууме событий и смыслов, — Набоков внимательно наблюдал по сторонам и с легкостью превращал жизнь в литературу.
Но вернемся к юности писателя. Поначалу Набоков занимался не прозой, а стихами, что неудивительно для тонко чувствующего человека, родившегося на рубеже веков и жившего в эпицентре Серебряного века. На вкус Набокова не могла не повлиять эстетика модернизма, поэзия ярких представителей литературной тусовки того времени — Александра Блока, Андрея Белого и Николая Гумилева, старших символистов Федора Сологуба и Валерия Брюсова. Но в целом будущий писатель и поэт держался обособленно: в поэтические кружки Набоков не вступал, к цехам не примыкал и вообще не вел разнузданную жизнь петербургской молодежи. Свой первый поэтический сборник "Стихи" он издал за собственные деньги в 1916 году, но он не произвел никакого фурора в обществе и прошел незамеченным.
В 1919 году, в первую волну эмиграции, Владимир Набоков с семьей уехал из страны и долгое время жил, писал и скитался по Европе. Отъезд из Российской империи сильно повлиял на будущего писателя — изменилось все: от материального положения до его мироощущения. Он чувствовал крах прежней жизни и понимал, что должен осваиваться, реализовываться как писатель в новых условиях.
В своей книге воспоминаний "Память, говори!" (и русскоязычной версии "Другие берега", впервые опубликованной в 1954 году и переизданной в 1978 году в "Ардисе") Набоков признается, что отказ от русского языка и письмо на английском давались ему нелегко, он часто видел недостатки в своих сочинениях и прикладывал большие усилия, работая над текстами.
Эмиграция сильно повлияла на Набокова — без нее бы он не стал тем, кем мы его знаем. Лейтмотивом звучит тема утраченного дома: она встречается и в мемуарной прозе писателя, и в дебютном романе "Машенька" (описывающем историю в эмигрантской среде в Берлине), и в "Подвиге" (тема тайного возвращения героя на родину, а затем и его исчезновения), и в сборнике рассказов "Весна в Фиальте". Но не только тема эмиграции и утраты оказывается важной для Набокова — в своих произведениях он нередко рассуждает о природе власти, о тоталитаризме и его губительном влиянии на людей ("Приглашение на казнь", "Под знаком незаконнорожденных", "Solus Rex").
Весь корпус произведений Набокова очень многогранен и многослоен — жизни не хватит, чтобы расшифровать все, что он хотел донести до читателя. Важнейший его принцип — заставить человека, оказавшегося по ту сторону книги, работать, думать, страдать, сопереживать и разгадывать. Набоковские романы всегда больше, чем просто текст: это истории с ключом, гиперссылками и подтекстами, будь то ставшая частью мейнстрима "Лолита" или же монументальный "Дар", расшифровку которого литературовед и исследователь Александр Долинин превратил в дело своей жизни.
Самое скандальное произведение Набокова "Лолита", опубликованное в 1955 году, сыграло с автором злую шутку. Частью истории стало все: и отказы американских издателей публиковать "Лолиту", и выход романа в "Олимпии Пресс" (издательстве, специализирующемся на порнографической и эротической литературе), и оживленный спор в критическом сообществе с легкой подачи писателя Грэма Грина, посчитавшего "Лолиту" выдающимся произведением.
"Лолита" принесла автору небывалый финансовый успех: после ее шествия по планете и невероятного резонанса о Набокове заговорили во всем мире. Но была и обратная сторона медали: "Лолита" навеки наградила писателя ярлыком — "автор романа, воспевающего педофилию". Восемь раз Набокова выдвигали на Нобелевскую премию, но так ее и не дали — спустя 50 лет были обнародованы документы, из которых стало ясно, что именно из-за скандальной и "аморальной" "Лолиты" нобелевский комитет отказал писателю в награде. И хотя мы давно уже изучили прием "ненадежного рассказчика" и понимаем, что изощренный главный герой романа — Гумберт Гумберт — был чудовищем и словоблудом, все еще остаются читатели, не разобравшиеся в тонкой набоковской игре и его реальном представлении о мире добра и зла.
Шахматная тема, как и тема бабочек, еще одна важная и личная история для Набокова. Она проходит через всю его жизнь, встречаясь в текстах (например, в первой пьесе автора — "Весной" — один из героев оказывается шахматистом). Главным признанием в любви шахматному искусству можно считать роман писателя, опубликованный в 1929 году, под названием "Защита Лужина". В основе сюжета — история жизни аутистичного шахматного вундеркинда Лужина. А прототипами героя считают двух выдающихся шахматистов — Александра Алехина (четвертого чемпиона мира по шахматам) и Курта фон Барделебена, знакомого Набокова, покончившего жизнь самоубийством.
Конечно, Набоков был не только интеллектуалом и страстным любителем слова, но и неутомимым составителем шахматных задач. Он неоднократно писал, что природа творчества у занятия литературой и шахматами схожа — автор, словно гроссмейстер, мог выстроить композицию и занятную игру, в которой возможен и триумф, и поражение. Так уж получилось, что Владимир Набоков нередко обыгрывал своих читателей.
"Писателя можно оценивать с трех точек зрения: как рассказчика, как учителя, как волшебника. Все трое — рассказчик, учитель, волшебник — сходятся в крупном писателе, но крупным он станет, если первую скрипку играет волшебник", — говорил Набоков в своих лекциях о зарубежной литературе. Волшебства в его художественных текстах действительно было много — это и заставляет всех нас, смиренных читателей, спустя 125 лет все еще восхищаться Набоковым и его сложноустроенным миром, в котором существуют не только черное и белое, но и удивительные, разноцветные краски.