К 90-летию народного артиста СССР Олега Басилашвили старейший репортер Санкт-Петербурга, ветеран ТАСС Олег Сердобольский, которого в марте 2024 года Союз журналистов РФ официально назвал "Легендой российской журналистики", рассказывает ранее не известные широкой публике истории своего более чем 50-летнего знакомства с актером.
Как корреспондент ТАСС я связан с Олегом Валериановичем Басилашвили более 50 лет. Наше знакомство состоялось в самом начале 70-х, когда ему не было еще 40 лет, когда он входил в творческую зрелость и начинал работать в БДТ. Он был приглашен в театр вместе с молодой женой, однокурсницей Татьяной Дорониной.
Первое мое впечатление о нем было: очень красивый человек. Олег Валерианович во все времена, и сейчас тоже, очень красив соответственно своему возрасту. Это актер-аристократ, который в чем-то напоминает своего замечательного учителя Павла Массальского, у которого он учился в Школе-студии МХАТ, — тот тоже был аристократом духа и аристократом по своей внешности.
В творческом пути Олега Басилашвили в нашем городе и в театральном коллективе БДТ много символичного, на мой взгляд. Например, его первой чеховской ролью в БДТ был Прозоров в "Трех сестрах". Но в жизни у него все получилось наоборот, нежели в этой пьесе: не "в Москву, в Москву", а — "в Ленинград, в Ленинград", и Ленинград стал местом, где он так ярко проявил себя. И он не только народный артист, но и один из четырех актеров БДТ, удостоенных звания почетных граждан Санкт-Петербурга (звание присвоено актеру в 2012 году — прим. ТАСС). Кстати, кандидатуру Басилашвили на почетного гражданина выдвинул писатель Даниил Александрович Гранин, они дружили, общались, были соседями по даче.
Басилашвили очень узнаваем во всех своих проявлениях, он очень цельный человек, был таким и в молодости, и сейчас остается таким же. Я как-то снял его со спины. Когда перед пресс-конференцией он вышел покурить на балкон, стоял спиной ко мне, зажав сигарету в пальцах, и все, кто видел этот снимок, безошибочно говорили: "Это Басилашвили".
Из многих наших с ним личных пересечений вспомню несколько ярких эпизодов.
Первый — Пушкинский. Как-то раз "Театральный журнал" заказал мне материал — беседу с Олегом Басилашвили о Пушкине в его творческой судьбе. Я позвонил Олегу Валериановичу, он сначала отнекивался, мол, нечего особенно сказать, но потом стал понемногу входить в тему, и оказалось, что Басилашвили и Пушкин — это просто находка и замечательная тема.
Олег Валерианович вспомнил, что его детские годы, пришедшиеся на Великую Отечественную войну, прошли на родине его отца — в Грузии, в эвакуации, и он помнит эпизод, как, находясь в горах, он читал "Кавказ подо мною", и это по-особому ощущалось в тех обстоятельствах.
Что касается мамы Олега Валериановича, это особый случай в теме "Басилашвили — Пушкин", потому что Ирина Сергеевна Ильинская была филологом, большим знатоком Пушкина, была в бригаде, составлявшей четырехтомный "Словарь языка Пушкина", изданный в 1956–1961 годах. А потом еще было дополнение к этому четырехтомнику, и, как рассказывал Басилашвили, мать его привлекала к написанию карточек по разным словам и пушкинским изданиям, и он школьником был причастен к созданию этого дополнения к словарю Пушкина. Он подарил мне это дополнение, оставил теплую дарственную надпись.
Второй эпизод связан с моим зрительским потрясением на спектакле "Дядя Ваня" в БДТ, когда я впервые почувствовал актерскую мощь Басилашвили. Он так мощно и необыкновенно проникновенно играл эту драму человеческую, что это стало стоп-кадром в моих зрительских воспоминаниях, связанных с БДТ. Этот театр во времена Товстоногова — особая точка и на карте города, и всей страны.
Моя эмоция от его исполнения этой роли однажды нашла неожиданное воплощение. Как-то Олег Валерианович заболел, и я пришел его навестить в больницу, прихватив с собой "Театральный еженедельник", на обложке которого был снимок — он в роли Войницкого. Я пришел, потому что хотел его поддержать, я связался с его женой Галиной Мшанской, она сказала, что он будет рад. Он действительно был рад, потому что приходило к нему не так много людей в тот момент, и в память о той нашей встрече он подписал мне эту фотографию на обложке.
Товстоногов не сразу открыл его для себя, но когда открыл и почувствовал, что это в его актерской обойме еще одна звезда, он стал часто назначать его на ведущие роли в новых спектаклях. У Георгия Александровича не было нескольких назначений на одну роль, и зрители всегда знали, что обязательно увидят в том или ином спектакле именно Лебедева, Копеляна, Лаврова, Стржельчика, Басилашвили.
Кстати, есть случай из 80-х, когда я выступил для Басилашвили как журналист, но, можно сказать, в другой ипостаси — как человек, распространяющий, а не собирающий информацию. Это были времена, когда мы, тассовцы, первыми получали информацию о том, что какой-либо актер получал звание, и я всегда спешил поздравить и порадовать тех, кто становился заслуженными или народными артистами. Когда в 1984 году из Москвы пришла ленточка, что Басилашвили стал народным артистом СССР, в БДТ шли репетиции "На всякого мудреца довольно простоты", где он играл Мамаева. Я сразу позвонил в театр, сообщил завлиту Дине Морисовне Шварц, она побежала на репетицию, доложила Товстоногову, он сообщил всем участникам репетиции, и Олег Валерианович, придя на репетицию народным артистом РСФСР, вышел с нее народным артистом СССР.
Третий эпизод немного юмористический. Мне его рассказывал сам Басилашвили. В 1975 году в театре готовили постановку спектакля "История лошади" по повести Льва Толстого. И вдруг Басилашвили, игравший князя Серпуховского, сломал ногу и в разгар репетиций попал в больницу. Ситуация очень осложнилась. Можно было заменить актера, но Товстоногов на это не пошел. Наверное, с неделю он терпел, но потом не выдержал.
"Олег, - обратился он к Басилашвили, - вы очень нужны. Давайте сделаем так: мы вас привезем в театр, вам не надо будет двигаться, но вы будете участвовать в репетиции. Это очень нужно! Ну а потом вас отвезут в больницу". Он уговорил Олега Валериановича приехать на одну репетицию, потом на вторую, а на какой-то очередной, как рассказывал мне Олег Валерианович, Товстоногов говорит: "Олег, ну что вы там сидите, давайте уже шевелитесь". И благодаря такой энергии Георгия Александровича Басилашвили, возможно, даже быстрее, чем предполагала медицина, пошел на поправку.
И четвертый эпизод уже связан с кинокарьерой Олега Валериановича. На Васильевском острове, где я живу, недавно открыли новый сквер "Осенний марафон" в память о знаменитом фильме Георгия Данелии. Я разговаривал с Данелией об этой картине, и он рассказывал, как ему давался выбор актера на главную роль. Ведь Басилашвили попал в этот фильм далеко не сразу.
Данелия решил снять фильм по сценарию Володина, сценарий был очень сильный, и изначально он был написан с прицелом на Александра Калягина. Я воспроизвожу эту историю так, как мне ее рассказывал Данелия, можно сказать, от первого лица. Калягин был Данелии очень симпатичен, но он не соответствовал образу Бузыкина, режиссер понял, что Калягина снимать не будет, начал искать другого актера и никак не мог найти.
Ассистент по подбору актеров посоветовала Басилашвили, но Данелия, как признавался мне он сам, находился под впечатлением от "Служебного романа". Сыгранный Олегом Валериановичем Самохвалов ему не понравился до брезгливости, и он не хотел приглашать актера на пробы. Но помощница была настойчива, и однажды она привела Басилашвили на пробы. Данелию застали этим врасплох, он был готов сказать, что смотрит Куравлева, но все же посмотрел Олега Валериановича. Пробы не понравились, решили, что вопрос с Басилашвили закрыт. Но в тот день после проб им надо было ехать в одну сторону — Данелия ехал домой, Басилашвили на вокзал. Басилашвили вышел и стал переходить дорогу, и Данелия сказал, что посмотрел в боковое зеркальце, поразился, насколько Басилашвили, когда на него никто не смотрит, другой. И именно в тот момент режиссер понял, что это Бузыкин.
У Олега Валериановича маска самозащиты, внешне он баловень судьбы, а внутри ранимый. И этот взгляд Данелии врасплох оказался важнее пробы, потом они сдружились, этот фильм был событием. Это была мужская история, которая касалась всех участников, и была практически личной историей и для Володина, и для Данелии, и для Басилашвили, и для Андрея Павловича Петрова, который написал для этого фильма уникальную музыку, звучащую как напоминание о том, что жизнь проходит безвозвратно.
Для меня Олег Валерианович — это серия его ролей от Хлестакова до Войницкого, до Воланда, такой выдающийся диапазон его возможностей. Из театральных это самый необычный Хлестаков, которого я видел, хотя казалось, он никак не годился на такое амплуа, но то, что он находил в этом образе, и то, как он это подавал, да еще в дуэте с Юрским — Осипом, это было невероятно. И "Дядя Ваня", о котором я уже упоминал, — очень мощная работа, пример того, как актер может отдавать всего себя. Он тратился, ничего не оставляя в запас. Из киноролей мне он очень понравился в "Вокзале для двоих" — очень трогательный, история очень личная. Кстати, снимали этот ресторан в Ленинграде, на Витебском вокзале.
Олег Валерианович проживает свою жизнь очень ярко, очень мощно. Он открыл себя и как писателя, выпустив книгу "Неужели это я?! Господи..."
Он очень талантливый человек, и, кстати, как он мне рассказал, очень меня удивив, в его юности был момент, когда он выбирал между театром и живописью, он очень одаренный художник. Наверное, он мог бы совместить живопись с театром, но театр и кино так его всего забрали, это невероятная востребованность, невероятный разброс актерских открытий, что на живопись не осталось времени.
Я очень счастлив быть его современником, счастлив, что можно ему позвонить, пообщаться — кстати, он как-то спросил, почему редко звоню.
Он думающий, страдающий, он никогда не стремится показаться каким-то другим, он очень общественный человек, открытый, не всегда удобный для власти, но это явление. Можно просто сказать: "Басилашвили" — и возникает огромный, красивый, мощный образ творца, от которого всегда ждешь какого-то открытия.