Усы прекрасной эпохи: "Убийство в Восточном экспрессе" как старая пластинка о главном

В российский прокат выходит фильм Кеннета Браны "Убийство в Восточном экспрессе". Кинообозреватель Алексей Филиппов рассуждает, почему не стоит воспринимать фильм как классический детектив по роману Агаты Кристи и как Брана пытается поженить шекспировский театр и звездный блокбастер.

Середина 1930-х, бельгийский гений сыска Эркюль Пуаро (Кеннет Брана) развлекает себя тем, что меряет линейкой приготовленные на завтрак яйца и разгадывает шарады, грозящие массовым конфликтом на религиозной почве.

Вскоре роскошные двухъярусные усы детектива понадобятся в Великобритании, но, глядя на яркую морскую лазурь, Пуаро успеет изречь на турецком балконе, что он видит мир во всей его первозданной порядочности, а негодяи в этой идиллии имеют свойство выделяться.

Засомневаться в своей картине мира ему придется уже скоро: в переполненном Восточном экспрессе, куда бельгийца сажают по блату, происходит загадочное убийство, а следом случается снежный завал. Нехотя Пуаро, хитро щурясь, иронизируя и по-прежнему налегая на яйца, начнет беседовать со всеми пассажирами. В поисках убийцы он найдет у всех нечто общее.

Экранизация одноименного романа Агаты Кристи вполне уместно смотрится в фильмографии режиссера Кеннета Браны — постановщика "Гамлета" с собой в главной роли, а также "Золушки", "Тора" и, например, шустрого британского детектива с переодеваниями "Сыщик".

Брана — обаятельный артист и шекспиролюб, стремящийся поженить с Театром с большой буквы не то что "Франкенштейна" Мэри Шелли, но даже супергеройский комикс про скандинавского бога.

В этом смысле "Убийство в Восточном экспрессе" идеально ему подходит — вряд ли кто-то отправится на Агату Кристи без расчета увидеть старомодное развлечение с участием целого поезда звезд (Депп, Пффайфер, Крус, Джекоби, Полунин, Денч, Дефо, Колман — глаза разбегаются), где у каждого будет хоть маленький, но бенефис.

В этом утомительном уважении к формату дорогого детективного сериала образца 90-х Бране нет равных: большую часть карьеры он оперирует одними и теми же мизансценами, а из всех операторских приемов больше всего ценит крупный план, позволяющий разгуляться лицевой мимике (прежде всего — своей). Ровно эта театральность надолго окопалась на телевидении конца XX века, пока HBO и прочие кабельные каналы не вытолкали ее ногами.

Вместе с тем Брана экранизирует Агату Кристи не ради компьютерных пейзажей знойной Турции 1930-х и заснеженных гор, не ради того, чтобы примерить на себя самые странные усы в карьере Пуаро, и даже не из страсти к коллекционированию известных актеров в неимоверно тесных для них ролях (несмотря на обилие стереотипных акцентов).

Вместе со сценаристом Майклом Грином ("Логан", "Бегущий по лезвию 2049") его привлекает возможность рассказать о конце простого биполярного мира, который произошел в начале XX века. Новая экранизация "Убийства" зазывает на борт экспресса не только жителей Старого Света (и примкнувших к ним американцев), но и всех граждан мира — и из Латинской Америки, и из России.

Не обошлось и без редкого для 1930-х чернокожего врача (Лесли Одом-младший), который совмещает в себе функции британского офицера и греческого лекаря из романа. С присущими его режиссерской манере широкими жестами и излишней театральностью Брана сообщает, что все несколько сложнее, чем хороший мир с плохими людьми.

В сущности, "Убийство" — это конец прозорливости белого европейского мужчины, который оказался так сосредоточен на яйцах и собственном эго, что прозевал надвигающийся мультикультурализм.

В свете актуального прочтения романа старомодность фильма выглядит и вовсе неуместно: каждая пуговица, ложка и сальто камеры с крыши поезда принуждают зрителя ностальгировать по буржуазным временам, а не размышлять о новой эпохе. Да и детектив Бране тоже не удается — саспенс плохо сочетается с актерской игрой, которая рассчитана на зрителя невидимой галерки.

Персонажи, как горячую картошку, передают друг другу статус главного подозреваемого — и в какой-то момент интрига оборачивается рутиной, очередью за колбасой. Кто убийца, кажется, неинтересно и самому Пуаро — просто в поезде кончились иные виды досуга. Не все же есть яйца и чесать усы.