10 января в возрасте 81 года ушел из жизни Михаил Державин, народный артист РСФСР. Кроме его всевозможных ролей в кино и театре, он прославился как потрясающе органичный телевизионный актер. Станислав Ф. Ростоцкий — о сверхъестественно смешных номерах с его участием.
Пусть в массовом сознании Михаил Михайлович Державин больше всего известен как телевизионный артист, с самого рождения он был связан с театром. Сын ведущего актера театра Вахтангова, он рос через подьезд от Щукинского училища, которое и окончил в 1959 году.
После этого до середины 60-х служил в "Ленкоме", играл в том числе и у Анатолия Эфроса, а с 1967 года стал актером театра Сатиры, где сыграл множество по-настоящему интересных ролей. Среди безусловных удач — Медведь в "Обыкновенном чуде", Тартюф, Епиходов, Бобчинский, Американец из "Привета от Цурюпы"...
А в 1953 году Михаил Державин впервые появился на киноэкране в образе униформиста в цирковом фильме-обозрении "Арена смелых" Сергея Гурова и Юрия Озерова, звездой которого был Олег Попов. Имя Державина в титры не попало.
Вообще, до начала плодотворнейшего сотрудничества Михаила Михайловича с режиссером Анатолием Эйрамджаном ("Бабник", "Моя морячка", "Новый Одеон", "Импотент", "Ночной визит"), у него была, в сущности, единственная по-настоящему главная кинороль — Вадим Павлович Баламутников из режиссерского дебюта Романа Балаяна, невероятной психоделической комедии "Эффект Ромашкина" (волею судеб Роман Ткачук, главный герой "Эффекта…" и многолетний партнер Державина по Театру сатиры, в 1994 году тоже ушел из жизни 10 января).
Даже в пространстве абсолютно безумной истории о съемках рекламного фильма о пользе кефира Державин выглядел предельно органично и естественно, поразительно напоминая молодого Билла Мюррея времен телешоу Saturday Night Live.
Большинство же прочих киноролей Державина не выходили за рамки "Квадрачека, иностранного туриста с фотокамерой" ("Спасите утопающего!" Павла Арсенова), "Прохазки, сына хозяина мясной лавки" ("Швейк во Второй мировой войне" Марка Захарова), вплоть до "игрока на ложках N2" ("Карнавальная ночь 50 лет спустя" Эльдара Рязанова).
Всего дважды сыграл он реальных личностей — художника Карла Брюллова в фильме "Сон" Владимира Денисенко да Фаддея Булгарина в "Чокнутых" Аллы Суриковой.
Зато истинную славу Михаилу Державину принесло телевидение, причем в измерениях самых разнообразных. Здесь, разумеется, и легендарный "Кабачок "13 стульев", чьим бессменным паном Ведущим Державин был много лет; фильмы-спектакли и телеверсии репертуара театра Сатиры; незабываемый Валетный в одной из картин — "Ушел и не вернулся" — одного из лучших эпизодов "Следствие ведут ЗнаТоКи"; "Голубые огоньки" и "Утренние почты"; "Трое в лодке, не считая собаки", наконец.
А самое главное — совместные номера с Александром Ширвиндтом, с которым Державин был неразлучен с 1957 года. В телепередачах можно поймать архивные записи выступлений совсем еще юных Ширвиндта и Державина на всевозможных творческих вечерах и капустниках, и уже по ним виден совершенно невероятный уровень эстрадного мастерства и органики.
Но в полную силу нечеловеческая мощь дуэта проявилась уже в 80-е и в последующие годы. То, что демонстрировали тогда на телеэкране Ширвиндт и Державин, попросту не укладывается в голове, такой был задан уровень стиля, остроумия и отточенности. До последнего полутона и паузы, которую ждешь как манны небесной, чтобы хоть немного успокоиться и встать наконец из-под стола, под которым неизбежно пребывал с самого начала номера.
Державин, изображающий Алана Чумака. Державин в образе иностранной туристки, прилетевшей в Москву на юбилей Эльдара Рязанова. Державин, примеряющий деловой костюм "брокера по лизингу". Можно со всей ответственностью утверждать, что не было ничего показано на отечественном телевидении более точного, остроумного, обаятельного да и попросту гомерически, невообразимо смешного.
И пиком этой зашкаливающей гениальности теперь уже навсегда останется реприза о "всем нам хорошо неизвестном артисте" Закадре Внекадровиче Нетронутом, показанная под новый 1980, кажется, год, в "Кинопанораме". Это шедевр. То, что там вытворяет Державин (и в этом определении нет ни грана пренебрежения, один лишь панический восторг), невозможно передать с помощью привычных средств коммуникации.
Каждая немудреная, в сущности, шутка ("Я не снялся в ста шестидесяти семи картинах, мне говорят — на-до-ел!") заставляет и гостей "Кинопанорамы" (в диапазоне от Василия Ланового и Валентина Гафта до Зиновия Гердта и Михаила Глузского), и телезрителей не просто "смеяться". Они рыдают, они не могут успокоиться, они закрывают глаза рукой, чтобы хоть ненадолго избавиться от этого потешного морока.
Не получается. И не получится теперь уже никогда.