"Сколько слухов наши уши поражает!" — шутливо сетовал в свое время Владимир Высоцкий. И серьезно предупреждал, что "голой правде" трудно тягаться с "хитрой ложью", скачущей "на длинных и тонких ногах" краденых лошадей. Теперь американские ученые доказали, что ложь действительно распространяется быстрее и легче правды, в том числе и в современную эпоху цифровых коммуникаций и социальных сетей.
Новый доклад на эту тему опубликован в журнале Science группой специалистов из Массачусетского технологического института (MIT) во главе с Сурушем Вусуги. Они провели крупнейшее в своем роде исследование: изучили распространение слухов в сети микроблогов Twitter с момента ее создания в 2006 году по 2017 год. Всего проанализировано было около 126 тыс. цепочек пересылки новостной информации — так называемых каскадов слухов. В общей сложности примерно 3 млн человек пересылали эти сообщения в соцсети свыше 4,5 млн раз.
Непосредственным поводом для исследования стали теракты 2013 года на финише Бостонского марафона, устроенные Джохаром и Тамерланом Царнаевыми и породившие массу слухов и домыслов — как ложных, так и со временем подтвердившихся. Владельцы Twitter предоставили MIT доступ к корпоративным базам данных.
Вусуги и его коллеги делили новости на достоверные и недостоверные, опираясь на оценки шести независимых организаций, занимающихся проверкой фактов. Для контроля они также отфильтровали с помощью собственного алгоритма по выявлению слухов 3 млн англоязычных записей в Twitter за период 2016–2017 годов и поручили проверку достоверности примерно 13 тыс. сообщений, оставшихся вне поля зрения той же шестерки профессиональных агентств, группе специально обученных студентов.
Итоги и основного, и контрольного исследования оказались в целом одинаковыми.
Выяснилось, что ложь "распространяется существенно дальше, быстрее, глубже и шире для всех категорий информации, причем для политических лженовостей это проявляется сильнее, чем для лженовостей, касающихся терроризма, стихийных бедствий, науки, "городского фольклора" (так в Америке именуются байки-страшилки, выдаваемые за реальность — прим. ТАСС) либо финансовой информации"
Количественно ложные слухи о политике были крупнейшей категорией — около 45 тыс. каскадов.
Скомпрометированный термин
Следует сразу пояснить, что термином "фейковые новости" исследователи из MIT сознательно не пользовались. С легкой руки президента США Дональда Трампа, воюющего с "лживой прессой" в своей стране, это определение приобрело всемирную известность и было признано "словом года" за 2017 год по версиям издателей словаря Collins и научного общества по изучению американских диалектов.
Но Вусуги с партнерами считают, что "в нынешнем политическом и медийном климате" в США оно "безвозвратно поляризовано" политиками, использующими его в собственных интересах, и "утратило всякую связь с реальной достоверностью представляемой информации". Соответственно, для "академической классификации", т.е. использования в научной работе, оно, по их убеждению, уже непригодно.
Как бы то ни было, с помощью научных методов, включая критерии Колмогорова–Смирнова, американцы дали своим выводам и количественное выражение. Например, по их словам, достоверные слухи "редко достигали более чем 1000 человек", а у лженовостей "каскады из верхнего 1% рутинно достигали от 1000 до 100 000 человек".
"Правде требовалось примерно вшестеро больше времени, чем лжи, чтобы добраться до 1500 человек, и в 20 раз больше — для достижения 10-уровневой глубины каскада", — указывают авторы исследования. По их словам, политические лженовости по своей информационной заразности (для нее даже придуман особый термин — "виральность", однокоренной со словом "вирус") намного превосходили любые другие и, в частности, "достигали почти 20 000 человек почти втрое быстрее, чем все остальные типы лженовостей добирались до 10 000".
"Не благодаря, а вопреки"
Конечно, это требует объяснения. Прежде всего Вусуги и его помощникам пришло в голову, что, может быть, все дело в том, что просто люди и их возможности разные. Например, что те, кто распространяет ложные слухи, могут поддерживать в Twitter более широкие связи или просто более давно пользоваться этой соцсетью.
Но факты оказались противоположными, причем по всем параметрам. Выяснилось, что у распространителей лжи в среднем меньше последователей, что сами они меньше следуют за другими, что они уступают "правдолюбцам" и по другим показателям активности, а также по стажу пребывания в соцсети.
Получается, что "ложь распространялась дальше и быстрее правды не благодаря этим различиям, а вопреки им", констатировали ученые. По их оценкам, в целом у лжи было "на 70% больше шансов на ретвит, чем у правды".
Горюя по этому поводу, авторитетный журнал The Atlantic позже писал, что "социальные сети, насколько можно судить, систематически усиливают звучание лжи в ущерб правде, и никто — ни эксперты, ни политики, ни технические компании — не знает, как обратить вспять эту тенденцию". По убеждению издания, исследование MIT приложимо ко всем соцсетям, включая Facebook и YouTube. В FB, кстати, от комментариев отказались.
Роль эмоций
Далее в MIT занялись поиском альтернативных объяснений, причем опять же на строго научной основе, включая не только современную теорию информации, но и знаменитую теорему Томаса Байеса, которой почти 300 лет и которая используется для определения степени уверенности в истинности суждения при получении новых данных.
В итоге Вусуги со товарищи сосредоточились на двух факторах — новизне и эмоциональной насыщенности информации. По их словам, ложные слухи в целом отличались "заметно большей новизной", чем достоверные, и при этом ассоциировались с негативными эмоциями: вызывали "большее удивление" и "большее отвращение". А правдивые вызывали отклики с преобладанием не только "грусти", но и "радости", "предвкушения", "доверия".
В результате, не настаивая на жесткой причинно-следственной связи, исследователи все же констатировали, что первые распространялись быстрее и шире вторых. Они также призывали впредь уделять больше внимания эмоциям, побуждающим людей делиться лженовостями.
"Люди, а не роботы"
Разделяя новости на достоверные и лживые, ученые из MIT не делили их на "хорошие" и "плохие". Между тем в журналистике, например, давно известна аксиома, что "плохие" — страшные и неприятные — известия почти всегда вызывают больший интерес, чем хорошие и добрые. Я спросил у Вусуги, учитывалось ли это в работе, и он это подтвердил.
Людям нравится делиться негативными новостями больше, чем позитивными. Это подтверждено исследованиями в сфере теории коммуникаций. А лженовости, как правило, более негативны, поэтому и делятся ими с большей вероятностью
"Вы правы, — написал он. — Людям нравится делиться негативными, т.е. "плохими", новостями больше, чем позитивными, т.е. "хорошими". Это подтверждено исследованиями в сфере теории коммуникаций. А лженовости, как правило, более негативны, поэтому и делятся ими с большей вероятностью".
Наконец, еще один интересный результат исследования сводится к тому, что использование для рассылки информации автоматических программ — роботов, т.е. на профессиональном жаргоне "ботов", общей картины существенно не меняло. По словам специалистов, боты "примерно одинаково" влияли на распространение как достоверной, так и ложной информации. Это "наводит на мысль о том", что ложь распространяется быстрее и шире правды, "потому что ее с большей вероятностью распространяют люди, а не роботы", подчеркнуто в докладе.
Политическая экстраполяция
Прошу прощения за подробный пересказ научного труда. Просто очевидно, что все это легко проецируется и на политическую реальность последнего времени, в том числе и прямо затрагивающую интересы России.
В Вашингтоне, Лондоне и некоторых других столицах Москву обвиняют во вмешательстве в чужие дела и чуть ли не прямой агрессии, в ведении так называемой гибридной войны, в том числе и в информационном пространстве. Якобы горстка российских хакеров с помощью тех же ботов чуть ли не подарила Трампу президентское кресло.
Но при этом сами такие обвинения абсолютно ничем не подкрепляются, их предлагается принимать на веру. По сути они ничем не отличаются от тех самых "фейковых новостей", распространяемых бюрократическим "глубоким подпольем" в американской столице, с которыми воюет президент США.
Другой пример. Уж сколько лет Россию на все лады склоняют по поводу коррупции. Один из основных инструментов для придания этим нападкам видимости объективности – индекс международной неправительственной организации Transparency International, базирующейся в Берлине. Но ведь он, по словам самих его создателей, замеряет не коррупцию, как таковую, а ее восприятие. То есть во многом именно те слухи и домыслы , которые циркулируют в соцсетях.
Что такое "Новичок"?
Есть и другие ассоциации. Конечно, как журналист, я целиком согласен с выводом о том, что ценность любой дополнительной информации во многом определяется ее новизной. Другое дело, что поди отличи правду от вымысла.
Мне, например, на днях поведали, что пресловутый "Новичок" — это название не некоего сверхсекретного отравляющего вещества, от которого недавно пострадал в Британии ее бывший шпион, а шифр операции КГБ СССР, которая в свое время проводилась для выявления каналов утечки закрытой информации. И что тот единственный человек, со слов которого Западу, собственно, и известно о "Новичке" (он, кстати, работал в Первом отделе своего предприятия и химическими процессами как таковыми не занимался), как раз и был выявлен в рамках этой операции. При этом сам он оставался об этом в счастливом неведении и, перебравшись в США, искренне продолжал вешать эту лапшу на уши своим покровителям. Но профессиональные профильные лаборатории никаких корректив в свои реестры ОВ на основании его слов не внесли.
По-моему, ничего неправдоподобного в такой версии нет. Ни известным фактам, ни публичным заявлениям заинтересованных сторон она не противоречит, наоборот, кое-что объясняет. Но официально мне ее никто и никогда не подтвердит и не опровергнет. И никакие сторонние "перепроверщики" тут не помогут.
У каждого своя правда
Помимо всего прочего мне это напоминает о моем давнем споре с Ричардом Стенгелом, который при Бараке Обаме курировал внешнеполитический агитпроп США в должности заместителя госсекретаря по публичной дипломатии. Он мне публично говорил, что американские факты — факты, а российские – "фикция" (даже, например, тот, что прежнее правительство Виктора Януковича на Украине было смещено без соблюдения конституционных норм). А позже еще и обвинял Россию в "моральном релятивизме" и в том, будто Москва отрицает существование истины как таковой.
На самом деле абсолютная истина если где и существует, то, наверное, только на небесах. А Вусуги и его соавторы не только доказали, что "в сетевых СМИ быстро распространяется как достоверная, так и ложная информация", но и сделали на этом основании вполне определенный политический вывод.
"Дефиниция того, что истинно и что ложно, стала обычной политической стратегией и подменила собой дебаты, основанные на взаимно согласованном наборе фактов", — указали они.
То есть у каждого своя правда и каждый по-своему отличает ее от лжи. Это не я утверждаю. Это американские ученые в Кембридже (штат Массачусетс).