21–23 марта на московской выставке Metro Expo 2018 крупнейший отечественный рыбопромышленный холдинг "Норебо" продемонстрирует новое качество российской северной рыбы. Она уже поступила в столичные и федеральные торговые сети под брендом Borealis. Елена Чекалова — о том, как треска, один из видов морской рыбы, прокормила всю Европу, а русские научились замораживать ее лучше всех.
Любите ли вы треску так, как я люблю ее? Да, знаю: у россиян ее пока не встретишь в списках рыбных деликатесов. Разве что кто-то вспомнит про русскую морскую фуа-гра — тресковую печень. Все остальное, даже самые лучшие части — лойны, вырезанное из спинки филе, — многие считают скорее повседневными, а не роскошными продуктами. А вот если зайти в какой-нибудь хороший ресторан в Италии или Испании, то блюда из трески — среди дорогих. А все потому, что до последнего времени у нас было трудно найти эту рыбу хорошего качества: чаще попадалась перемороженная, сухая и при этом безвкусно-водянистая. Суп такой рыбой точно не украсишь, ее обычно жарят в панировке и проглатывают как полезный белок. Но поверьте, треска может быть фантастически вкусной! А чтобы хорошо ее готовить, нужно понять ее внутренний код.
Треска и сама по себе — часть мирового культурного кода. И не только потому, что по-английски она — cod. Веками многие народы благодаря этой белой рыбе буквально выживали. Как говорила "наше кулинарное все" Елена Молоховец, треска — это единственный после хлеба продукт, без которого невозможно жить. Я тоже с детства считала ее непритязательной едой. Впервые эта рыба поразила меня в испанском Сан-Себастьяне. Там в пинчос-барах и ресторанах (дорогих, средних и совсем дешевых) я раз за разом, пробуя треску, поражалась, что она бывает и такой.
У русских рыба-волшебница — щука, у басков — треска. Мне рассказали местную легенду о том, как рыбак вытащил из моря огромную треску, а она вдруг заговорила по-баскски. Оно и понятно, ведь в Средние века на треске здесь сколачивались целые состояния. В постные дни католическая церковь запрещала есть плоть, кроме так называемых холодных продуктов, к которым относилась и пришедшая из воды рыба. "Постных дней" (включая все пятницы, в одну из которых, как считается, распяли Христа) было почти до половины в году. Поэтому можно понять басков, которые обожествляли свою золотую рыбку и торговали ею по всей Европе.
Долго оставалось непонятным другое: откуда баски берут треску? Ведь она никогда не водилась в здешних водах. Баски рассказывали сказки, мол, у них есть тайная волшебная страна изобилия Эускади, воды которой кишат рыбой. Как потом выяснилось, они и правда отправлялись за треской в дальнее путешествие к берегам Северной Америки, причем задолго до Колумба, но тщательно это скрывали: коммерческая тайна была для них куда важнее великих географических открытий. Когда в 1497-м Джон Кабот высадился у острова Ньюфаундленд и объявил эти земли английским владением, люди из его команды заметили баскские корабли у отмели с неиссякаемыми запасами рыбы. Позже ее прозвали "большой ньюфаундлендской банкой".
Баски не были первыми из тех, кто научился сохранять треску. Столетиями раньше викинги путешествовали из Норвегии в Исландию, в Гренландию и в ту же будущую Канаду. Для дальних походов они сушили треску, подвешивая ее на морозном воздухе, пока она не теряла четыре пятых веса и не становилась твердой, почти как дерево. Викинги жевали эту "воблу" как сухари. Рыбную солонину знал и Древний мир. Но именно баски, у которых была отличная соль с высохших на жарком солнце морских отмелей, научились делать бакалао, то есть солено-сушеную треску — и высочайшего качества.
Дело в том, что соленый жир довольно быстро теряет вкус, а в треске его почти нет, всего 0,3%. Зато там более 18% белка. А когда треску высушивают, концентрация белка достигает почти 80%. Оказалось, что правильно восстановленная через замачивание бакалао по вкусу даже превосходит свежую треску.
Каталонцы так объясняют происхождение этого слова. Треска была королевой рыб и так гордилась собой, так хвасталась, что Бог ее одернул, мол, Va callar! ("Будь потише!")
Может быть, впервые в истории царский по вкусовым качествам продукт стоил так дешево, что был доступен даже бедным. Во-первых, потому, что трески много. Как говорил еще Александр Дюма: "Плодовитость трески равняется ее прожорливости: если вылуплению мальков из икринок ничто не помешает, то понадобится не более трех лет, чтобы Атлантический океан можно было перейти пешком по спинам рыб". К тому же треску легко ловить: она настолько всеядна и жадна, что готова заглотить всякую наживку, еще любит плавать в мелководье, близко к берегу. Во-вторых, от трески почти нет отходов. В пищу пригодно все: головы, икра, кожа (в современной модернистской кухне из нее готовят чудесный попкорн), кости, рубец и даже плавательный пузырь. В Новой Англии треску называли священной, и по местной версии, именно она является той самой рыбой, которой Христос накормил толпы голодных.
Появление в Средние века бакалао было сопоставимо только с открытием в ХХ веке быстрого замораживания. А в ХХI веке, буквально на наших глазах, произошла новая технологическая революция — резко повысилось качество заморозки рыбы.
Первый раз я попробовала треску деликатесного уровня в 2016-м в мурманском поселке Минькино, что на берегу Кольского залива. Меня в составе группы журналистов пригласили сюда на открытие рыбной фабрики холдинга "Норебо", который теперь продает свою продукцию под брендом Borealis (на латыни слово значит "северный, холодный"). То, что я там увидела, повергло меня в полное изумление. Суперсовременное оборудование, японская стерильная чистота, полная компьютеризация. Представьте: рыбу на фабрику выгружают прямо с собственных кораблей (у холдинга целый флот, более 40 современных судов), и тут же каждую тушку учитывает компьютер. Потом на выходе по штрихкоду можно узнать, какого веса была рыба, кто, когда и где ее поймал, кто и как разделал.
Но больше всего меня поразило вот что: с конвейера сходят на вид совершенно свежие, не потерявшие естественных цветов порции филе, лойны трески и пикши, стейки зубатки и палтуса, тушки кальмара. И только дотронувшись, понимаешь, что все это глубоко заморожено и даже упаковано. Пленка под вакуумом просто облегает продукт, демонстрируя его качество, цвет и структуру.
Технология Super Chilling (суперохлаждение), разработанная в Исландии, позволяет сохранить природный вкус дикой рыбы и всю ее пользу. Для этого сразу после добычи рыбу помещают в специальный лед, изготовленный из морской воды. На фабрике сырье бережно перемещают по производственным линиям с помощью охлажденной пресной воды с морской солью. После этого оно попадает в Super Chiller — устройство, где продукт охлаждается до –0,9 °С. При этой температуре существенно замедляются все биохимические процессы в тканях рыбы, сохраняя ее структуру и сочность. При технологии однократной заморозки рыба размораживается исключительно и непосредственно перед приготовлением!
Также абсолютно инновационна skin-упаковка. Кусочки рыбы оказываются будто в твердейшем и прозрачном панцире — просто космос, пленки совсем не видно! Но по-настоящему космическое — качество этой рыбы: дикая треска или даже чуть более сухая пикша оказываются вкуснее и намного полезнее фермерского лосося.
Но кроме роскошных рыбных стейков под брендом Borealis можно найти еще один деликатес, о котором у нас почти не знают. Я имею в виду головы трески, из которых вырезают небольшие, но самые лакомые кусочки — язычки и щечки. Так называют нежнейшее мясо около жабр и нижнюю часть рыбной челюсти, что-то вроде второго подбородка. В этих кусках нет костей, зато много желатина, поэтому они более жирные и нежные, чем сама рыба. Если правильно приготовить, они вкуснее морского гребешка.
Когда-то рыбьи головы тысячами поставлялись к царскому столу. Ведь уха из щек и язычков селедки и трески была любимым блюдом императрицы Елизаветы Петровны. Особо ценил ее и самый известный в мире наш гурман — граф Строганов. Однако в русской кухне эти изыски не утвердились. Рыбозаготовительным компаниям было дешевле выбросить головы трески, чем вручную вырезать из них нежные ломтики. Настоящую славу рыбные язычки и щечки обрели в Скандинавии, в Канаде, но прежде всего в Стране Басков. Слышали про их кулинарный бестселлер — кокочас? Это то самое и есть — языки и щеки мерлузы и трески.
Правильно замороженная дикая треска настолько вкусна сама по себе, что и готовить ее лучше совсем просто: не тушить и не жарить, а, например, всего 15 минут потомить в оливковом масле при низкой температуре (около 60 °С). Лучше всего это делать в мультиварке. Достаточно посыпать ломтики филе трески смесью соли и сахара (на 2 ч.л. соли — 1 неполная ч.л. сахара) и оставить минут на 10, чтобы рыбная плоть чуть отвердела, а потом выложить в чашу мультиварки вместе с немного поджаренным луком, чесноком и слегка надрезанным перчиком чили. Для аромата можно еще добавить тимьян и несколько кружочков лимона. Покрыть рыбу оливковым маслом, выставить температуру — и через четверть часа наслаждаешься нежнейшей и сочной, будто только что выловленной морской рыбой.
Масла много уходит? Ну где-то пол-литра. А кто вас просит его потом выливать? Ведь на "чесночно-рыбном" маслице можно обжарить картошку, сделать новую порцию трески или пикши. На низкой температуре масло не перегорает, а только обогащается рыбьим жиром. Эта техника называется конфи.
Точно так же на низкой температуре в оливковом масле можно приготовить рыбные щечки и язычки. У вас нет мультиварки? Готовьте в глубокой сковородке на совсем крошечном огне.
А в Мурманске тресковые язычки чаще просто жарят в легком кляре. Тоже вкусно. И уха из них — просто восторг, только варите на самом маленьком огне, чтобы юшка не кипела.
Короче, у нас есть теперь своя, самая клевая рыба — из Мурманска!