В ночь на 2 апреля умер Михаил Угаров, основатель и художественный руководитель Театра.doc, режиссер, драматург, педагог. Человек радикальных взглядов в диапазоне от искреннего интереса к современности до доморощенного консерватизма, но всегда прямой и открытый, он сделал возможным почти все хорошее, что есть в нынешнем российском театре: умение говорить прямо, работу с актерами на равных, интервенции театра в глубины городской жизни.
Вчера вечером на странице Театра.doc в фейсбуке появилось объявление: Михаил Угаров приглашал поучаствовать в народной читке пьесы современного драматурга Дмитрия Данилова всех желающих — если только они не профессиональные актеры. Репетиции должны были состояться 11 и 20 апреля, а показ, видимо, в конце месяца. Угаров умер в 62 года от сердечного приступа, совсем неожиданно и, похоже, почти мгновенно.
Объявление о поиске непрофессионалов-энтузиастов, случайно озвученное прямо перед смертью, на самом деле демонстрирует одно из важнейших качеств Угарова и того типа театра, которым он занимался и который, по сути, возник и закрепился в России именно благодаря режиссеру и его жене Елене Греминой. "Док", основанный ими в 2002 году, первым (может быть, и единственным) из российских театров поместил открытость и интерес к обществу во всем его многообразии в центр своей эстетической программы.
Здесь играли и играют спектакли о правозащитниках, заключенных, сиротах, мигрантах — и одновременно, например, о жителях Калининграда или о студентах театральных вузов. Угаров, Гремина и другие близкие к ним активисты "новой драмы" (так, по аналогии с течением рубежа XIX–XX веков, назвали русскоязычную драматургию после девяностых) постулировали важность даже не просто разговора о маргинальных социальных группах, но живого общения с ними, а иногда и их непосредственного включения в театральный процесс.
Многие пьесы возникали из интервью драматургов с носителями разных групповых идентичностей. В некоторых спектаклях они и сами выходили на сцену. Так, город проникал в театр, а театр проникал в город
Фактически режиссер Угаров руководил не совсем театром. В его распоряжении был самостоятельно оборудованный подвал сначала в Трехпрудном переулке (помещение нашла одна художница прямо в своем жилом доме), потом, после конфликта с властями и выселения, в Малом Казенном. Оба подвала Угаров, Гремина и их коллеги оборудовали самостоятельно, а потом чинили все, что ломалось, обновляли все, что устарело. "Док" можно считать своеобразным театральным самиздатом, более публичным, совсем не тайным, но с такой же важностью ручного труда и такой же зависимостью от энтузиазма всех участвующих.
И именно ощущение энтузиазма, радость от соприсутствия в одном зале с бесконечно заряженными энергией актерами вообще были доминантными на спектаклях Угарова и его учеников. Он не скрывал, что лучшим театральным методом считает систему Станиславского. Конечно, не вульгарно понятую, в виде непередаваемого надрыва и прочих экзальтаций, а настоящую попытку понять своего героя, в "новой драме" часто тихого и не очень приметного.
Но мощнейший актерский заряд, который возникал из редкого на нашей сцене полноправного интеллектуального и гражданского сотрудничества актера с режиссером, превращал спектакли "Дока" почти в политическое зрелище по Бертольту Брехту. Сам Угаров, собственно, этого и хотел. "Цель наших постановок — двинуть зрителей к какому-то действию" — вот цитата из его интервью. Не реагировать на его спектакли было невозможно. Он, чуть ли не единственный из всех российских театральных режиссеров, последовательно занимался рефлексией самой актуальной повестки.
Два самых громких его проекта — "Сентябрь.Doc" и "Час 18". "Сентябрь" вышел в 2004 году, это была собранная Еленой Греминой компиляция из найденных в интернете реплик о трагедии в Беслане. В спектакле довольно жуткие, сверхэмоциональные высказывания звучали безо всякого режиссерского комментария, демонстрируя программную для Угарова "ноль-позицию". Ему важно было дать зрителю возможность сделать вывод самостоятельно, только представить такой материал, который не сможет не спровоцировать интенсивные размышления.
Конечно, Театр.doc, сотрудники которого по вечерам играли спектакли, а днем часто занимались социальной работой с заключенными, школьниками, инвалидами, кажется делом всей жизни Угарова. Но следует рассказать и о других его проектах, чтобы не представить таким трудолюбивым и довольно неприметным человеком, который честно и тихо обрабатывал свой кусок земли.
На самом деле Угаров, по образованию актер и не доучившийся в Литературном институте писатель, ставил спектакли в МХТ, в Центре драматургии и режиссуры, в "Практике", в театре Et Cetera. На рубеже 1990-х и 2000-х руководил телепрограммой "Моя семья" и написал сценарий для сериала "Петербургские тайны". Его собственные пьесы ставили даже не только у нас, но и в Германии. Кстати, его работы — это совсем не только вербатимы о маргинализованных социальных группах, но также филологически талантливые и исторически компетентные размышления о России XIX века, и даже пьеса по мотивам "Обломова".
Но, возможно, самое важное, что Угаров сделал для российского искусства, связано с его педагогической работой. Он преподавал в Московской школе нового кино, в Школе документального кино, которую придумал вместе с Мариной Разбежкиной, в Высшей школе экономики, в "Антишколе" при Театре.doc, часто ставил спектакли в соавторстве с молодыми режиссерами. Реагируя на недавний скандальный материал независимого издания "Театралий" о репрессивных методах в вузовской системе, Угаров написал:
Вы замечали, что люди среднего дарования (или без оного) очень трудолюбивые? А вот одаренные... И тут я за садизм, применение пыток и побоев. <...> Потому что самое страшное предательство — это предательство дара
Его вообще называли человеком жестким, под стать высказываниям в спектаклях. Причем что друзья, что оппоненты. Редактор консервативного Петербургского театрального журнала Марина Дмитревская, например: "...иезуитски-ерническая природа, "театральщина", передоновщина в нем видны".
На этом фоне поражает, насколько разными проектами сейчас занимаются молодые коллеги Угарова: от "нового тихого" кино Бориса Хлебникова ("Аритмия") до жесткой документальности Валерии Гай Германики ("Все умрут, а я останусь"), от абсолютно коммерческого спектакля "Зеркала Карлоса Сантоса" Талгата Баталова до сверхавангардной "Родины" Андрея Стадникова. Баталову пишет драматургическую основу Максим Курочкин, который оформился именно в контексте Театра.doc; завязанная на чтении стенограмм заседаний коммунистической партии "Родина" не появилась бы, не утверждай Угаров легитимность документа на сцене.
Совсем не факт, что Михаилу Юрьевичу эти начинания нравились. Но зато Угаров бесконечно много сделал для того, чтобы все новое формировалось и развивалось. Но, кажется, все еще недостаточно. Остается думать, что при таком количестве учеников продолжатели обязательно найдутся.