Депеша под номером 001, которую агентство France-Presse передало 28 апреля 1969 года в 00 часов 11 минут, состояла всего из двух строк. Но означали они завершение целой главы французской истории: "Молния. Генерал де Голль сообщил: "Я прекращаю выполнять обязанности президента Республики. Решение вступает в силу в полдень".
Поводом для отставки стали итоги прошедшего накануне референдума. Избирателей просили высказаться о проекте закона о регионах и обновлении сената. Как напоминают историки, президент Шарль де Голль не был обязан ни проводить подобный опрос, ни тем более — руководствоваться его результатами. Это было его собственной инициативой.
Пятый референдум
Задуман референдум был как постскриптум к майской студенческой революции 1968 года. И как конституционный ответ на ее требования. Тогда, в мае 68-го, генерал обещал французам назначить референдум, включив в список тем реформу университетского образования, новые задачи сената и статус регионов страны.
Проблемы университетов были затем урегулированы правительственными актами. Но два других вопроса остались в повестке дня.
Де Голль привык консультироваться с согражданами. В первые же четыре года пребывания у власти, с 1958-го по 1962-й, он провел четыре важных референдума, и каждый из них выиграл. Референдум 1969-го о регионализации и обновлении сената имел, казалось бы, все шансы стать не менее убедительной пятой победой де Голля.
Государственник в Елисейском дворце
Реформировать страну генерал предлагал путем регионализации и расширения основ управления. Сенат, верхнюю палату парламента, он рекомендовал объединить с Социальным и экономическим советом — консультативной ассамблеей из представителей бизнеса, профсоюзов, ассоциаций. Реформы должны были укрепить и модернизировать властные институты, лучше приспособить их к требованиям новых времен.
До президентства де Голля, полагают историки, Франция, несмотря на смену столетий, фактически продолжала жить по конституциям прошлых веков — причем сразу по двум. Одна, официальная, утвержденная в 1875 году, наделяла властью парламент, другая — наполеоновская, принятая в VIII год Республики (1799), — оставляла управление страной административному корпусу.
Государственник де Голль стремился соединить энергию политических и административных институтов. "Референдум 1969 года генерал считал возможностью завершить свой проект", — поясняет его биограф Арно Тессье в только что вышедшем в Париже исследовании "Де Голль, 1969. Другая революция".
Выбор преемника
Накануне референдума президент располагал подавляющим большинством голосов в Национальном собрании. Но он был человеком слова и, дав обещание, должен был его сдержать.
Одновременно он считал своим долгом предупредить: если избиратели отвергнут его проект, он покинет свой пост. Незадолго до голосования, в разговоре с видным военачальником, генералом Аленом де Буассьё, мужем своей старшей дочери, он пояснил, что пришло время для отставки: "Но мне надо завершить кое-какие дела, связанные с участием в управлении, реформой сената, регионализацией. Я организую референдум, а затем уйду".
Де Голль уже решил для себя вопрос о преемнике. Им должен был стать и впоследствии стал ушедший в июле 1968 года в отставку премьер-министр и ближайший соратник Жорж Помпиду. В октябре 1968 года он пригласил экс-премьера на ужин в Елисейский дворец. За трапезой генерал рекомендовал: "Вам надо готовиться. Необходимо, чтобы вас чаще видели".
Жребий брошен
Теперь оставалось провести референдум. Выступая в феврале 1969 года в Кемпере, старейшем из городов Бретани, де Голль обещал, что регионы станут новой площадкой инициатив во всем, что касается практической жизни страны. А реформированный сенат сможет вовлечь в законодательный процесс новых избранников и делегатов.
Окружение президента советовало ему отказаться от референдума, указывая, что текст закона труден и не будет понят французами. Но де Голль был непреклонен: "Решение принято, жребий брошен".
По ту сторону Атлантики
Весной 1969 года де Голлю было уже 78 лет, но он, бесспорно, оставался одной из ключевых фигур на мировой арене. На основе рассекреченных докладов ЦРУ историк Эрик Бранка в книге "Американский друг" констатирует, что спецслужбы США были одержимы "антиголлизмом".
В Вашингтоне не могли забыть, что после освобождения страны летом 1944 года де Голль не позволил Соединенным Штатам навязать Франции американскую администрацию и доллары в качестве валюты. Лидер Сопротивления, в свою очередь, помнил, что в период немецкой оккупации Франции Вашингтон долго сохранял контакты с коллаборационистским режимом Виши. По мнению де Голля, "присутствие России в лагере союзников обеспечивало движению "Свободная Франция" элемент равновесия".
Генерал, прошедший огонь Первой и Второй мировых войн, никогда не забывал, что в этих главных испытаниях ХХ века Франция и Россия были вместе. В своем проекте европейского дома он видел "Европу от Атлантики до Урала, объединяющуюся не посредством наднациональных институтов, а путем сотрудничества государств".
В разгар холодной войны летом 1966 года де Голль совершил 12-дневный визит в Россию — именно так, даже в годы существования СССР, он всегда называл страну Пушкина и Толстого. "Во многих областях эта поездка позволила начать реализацию крупных проектов сотрудничества, их эффект ощущается до сих пор", — отмечал один из преемников генерала в Елисейском дворце Жак Ширак.
Третий полюс
Париж тщетно пытался убедить Вашингтон, что для равновесия между США и СССР на планете необходим третий полюс. Вместо этого по другую сторону Атлантики, считает Эрик Бранка, прибегали к различным средствам, чтобы помешать генералу проводить самостоятельный курс, — от финансовой помощи освободительному движению в Алжире и французским противникам де Голля из секретной организации ОАС (l'OAS) до скрытой поддержки анархистских движений во Франции в мае 1968 года.
"В 60-х годах европейская политика США состояла в значительной мере из тщетных попыток изолировать Францию", — отзывался о курсе американской администрации тех лет Генри Киссинджер.
Но де Голль оставался верен себе. Во время визита в Пномпень в разгар американской войны во Вьетнаме он провозгласил "право народов Индокитая самим распоряжаться своей судьбой". По мнению исследователя послевоенной Франции Николя Бонналя, очевидное неприятие французским лидером претензий Вашингтона на роль вселенского судьи "позволяет понять, почему ему пришлось столкнуться с первой "оранжевой революцией" в мае 1968 года".
Месса во дворце
В день референдума, в воскресенье, после мессы, которую отслужил в часовне Елисейского дворца племянник президента каноник Франсуа де Голль, генерал не скрывает от родных, что "сражение проиграно". В своих последних выступлениях он предупредил французов: он уйдет в отставку, "если большинство скажет реформе "нет". Вечером подвели итоги референдума: 48% французов сказали проекту де Голля — "да", 52% — "нет".
Елисейский дворец покидал исторический лидер, возглавлявший в годы Второй мировой войны французское Сопротивление. После освобождения Парижа де Голль на протяжении двух лет руководил французским правительством. Он вернулся в политику десятилетие спустя, в 1958 году, когда его опыт и авторитет вновь потребовались Франции.
Остаток дней он провел в своем загородном доме в Коломбе-ле-Дез-Эглиз. В день его кончины, 9 ноября 1970 года, его сын Филипп сообщил о давно составленном отцом распоряжении: никаких посмертных почестей, званий, на надгробном камне — только даты и имя: Шарль де Голль.
"Характер — это добродетель трудных времен", — заметил однажды генерал. По мнению его соратника, члена Французской академии Мориса Дрюона, "голлизм — это больше, чем доктрина". "Это этика, мораль для нации, государства, личности, это школа поведения", — считал писатель. Он подчеркивал, что де Голль "учил французов действовать, не теряясь в облаках и не утопая в повседневных банальностях".
Завещание
Имя де Голля, пожалуй, особенно часто упоминалось именно во время последней президентской кампании во Франции весной 2017 года. Заверения в приверженности наследию генерала, несомненно, сыграли свою роль в победе на выборах восьмого президента Пятой республики Эмманюэля Макрона.
Ссылки на де Голля были столь частыми, что Макрон даже счел нужным пояснить на страницах журнала Paris Match: "Я не принимаю себя за Генерала, у меня нет ни его прошлого, ни его личных качеств". И тем не менее де Голль остается точкой отсчета также и для действующего французского президента, родившегося уже в эпоху после де Голля.
В следующем году Франция отметит 80-летие воззвания генерала, призвавшего 18 июня 1940 года соотечественников к сопротивлению оккупантам. Еще в минувшем году на эмблеме Елисейского дворца появился знаменитый Лотарингский крест, служивший символом движения Сопротивления во Второй мировой войне.
В своих выступлениях Макрон все чаще обращается к теме суверенитета Франции. "США — наш исторический союзник и продолжает им быть. Но быть союзником не значит быть вассалом. Мы не должны зависеть от них", — заявил он журналистам минувшей осенью во время пребывания на борту французского авианосца "Шарль де Голль", комментируя состояние отношений Парижа и Вашингтона.
Глазами историка
По мнению профессора истории Лорана Варлузе, Макрон — это де Голль 1958 года, вернувшийся к власти во Франции в период кризиса Четвертой республики. "Де Голль не был лишь военным лидером, он был строителем и объединителем, — отметил Варлузе на страницах делового еженедельника Tribune. — Магия его речей позволила возродить республиканские ценности во Франции сначала после поражения 1940 года, а затем в 1958-м, когда усиливался риск гражданской войны, связанный с алжирским конфликтом".
В 1958 году традиционные политические партии были ослаблены, так же как в 2017 году, в период прихода к власти Макрона. Де Голль постоянно стремился модернизировать Францию, часто даже наперекор своему собственному политическому большинству. В шестидесятых годах голлистская Франция пережила период необычайного экономического роста, превзойдя по темпам даже основную соперницу — ФРГ.
Удастся ли Макрону и основанному им новому политическому движению "Республика на марше" вновь вывести страну на эти рубежи? Необходимое условие — поддержка реформ всем политическим спектром. "Как де Голль, я беру лучшее у левых, лучшее у правых и лучшее у центра", — заверял в ходе своей президентской кампании Эмманюэль Макрон. Подтвердить это власти предстоит уже в самое ближайшее время — в своих ответах на проблемы, с которыми она сталкивается в течение почти шести месяцев в связи с антиналоговыми протестами движения "Желтые жилеты".