Лето, любовь и лошади: фильмы о взрослении в Торонто
Тамара Ходова — о двух непохожих друг на друга фильмах с одинаковой симптоматикой
Летний полутриллер французского режиссера Франсуа Озона прошел сложный путь, хотя его несколько легкомысленный характер явно подобного не предполагал. Премьера картины должна была пройти на Каннском фестивале, где ей, конечно, было бы самое место, но по понятным причинам не состоялась. В итоге ее с горем пополам выпустили во французских кинотеатрах, а международная публика может посмотреть его на фестивале в Торонто.
В фестивальных кругах есть поверье — если французский фильм не взяли на Каннский фестиваль, а, например, в Венецию, значит, он гарантированно плохой. Новая работа Озона вроде под это правило не попадает — все-таки его хотели показать в Канне, — однако, как известно, в каждом правиле бывают исключения. Может, под теплым майским солнцем Лазурного побережья "Лето'85" был бы хотя бы к месту, но без защиты родных стен картина выглядит по меньшей мере нелепо.
Действие происходит в Нормандии 1985 года. Юноша Алекс только что выпустился из школы и пытается решить, что делать дальше: продолжить интересное, но абсолютно непрактичное занятие литературой или найти работу. Жизнь решает все за него: лодка Алекса переворачивается, его спасает 18-летний Давид. Спаситель сразу же отводит своего нового друга знакомиться с мамой и берет его в оборот — дает работу в своем магазине, а еще открывает волнительные тайны первой любви. Правда, на самом деле картина начинается совсем не так: мы видим Алекса в наручниках, Давид мертв, и в его смерти как-то замешан молодой любовник. Как именно, непонятно — в этом и заключается главная интрига. Озон на этот раз не считает нужным долго мариновать зрителя перед его излюбленным твистом, когда любовник оказывается совсем не тем, кем кажется. Двоякая история любви (помешанности, увлечения — в каждом фильме по-разному) всегда вызывала интерес у режиссера. Не зря недавняя его работа так и называется — "Двуличный любовник".
"Лето'85" любят сравнивать с "Назови меня своим именем" Луки Гуаданьино. При беглом взгляде это сравнение действительно кажется легитимным: ностальгическое ретро 80-х, пастельные краски, лето, любовь… Но тон озоновской картины настолько другой, что какие-то ассоциации с итальянцем сразу же улетучиваются. Это и триллер, и история взросления, и роман о первой любви — все вместе друг с другом абсолютно не сочетается и вызывает как минимум недоумение, а как максимум — смех
Мастеровитый автор возвращается от фундаментальных поздних работ (например, его предпоследний фильм "По воле божьей" рассказывает о секс-скандале в лоне римской католической церкви) к раннему творчеству — ярким, наглым, наслаждающимся своей странностью историям. Хотя, может, дороги назад уже нет: фильм дистанцирован от своих персонажей, отчего их подростковые переживания невозможно воспринимать всерьез, а главные открытия, которые они делают для себя, звучат как откровения с обертки жвачки Love is. Игра двух молодых актеров — Феликса Лефевра и Бенжамена Вуазана — никак не помогает делу. У каждого из них есть только одна форма поведения: один болезненно наивен, с лица второго не сходит нагловатая улыбка хулигана, а вместе они никак не походят на влюбленных друг в друга молодых людей.
Стилистика картины тоже вызывает вопросы: Озон хочет максимально ударить по любви к 80-м яркими костюмами и песнями The Cure и даже снимает фильм на 16-миллиметровую пленку, чтобы было совсем аутентично, но он почему-то выглядит как дешевая студенческая постановка, снятая на цифровую камеру. Удивительно, насколько французу не удалось сделать ни одного точного выстрела: ни в тему, ни в настроение, ни в стиль. Может, возвращение к корням было не такой уж хорошей идеей.
Фильм начинающего американского режиссера Рики Стауба "Ковбой из гетто" отличается от "Лета'85" примерно во всем, но симптоматика у них примерно одинаковая. Стауб пытается рассказать классическую историю о взрослении и прилежно следует всеми ее тропами, но его желание оторваться от частностей и широким жестом охватить и социокультурные вопросы не идет картине на пользу.
Мама 15-летнего Коула, устав от его бесконечных выходок, предпринимает отчаянный шаг и отправляет подростка из Детройта к его отцу Харпу (Идрис Эльба) в Северную Филадельфию. Тот принадлежит к сообществу чернокожих городских ковбоев, которые, несмотря на отсутствие нормальных конюшен и пастбищ, разводят лошадей прямо на заднем дворе, а некоторые, как Харп, у себя в квартире. Он не спешит исполнять свои родительские обязанности и в качестве перевоспитания предлагает сыну поработать в конюшнях. Парню, конечно, эта идея приходится не очень по душе, и он предпочитает проводить время со своим другом детства Смушем, который представляет Коулу более простой способ заработка — продавать наркотики на улицах города.
"Ковбой из гетто" как будто написан и снят по учебнику (и за то, и за другое отвечает сам Стауб). Фильм настолько ленив, что все его намерения угадываются без труда, а метафоры бьют прямо в лоб: выбор между тяжелым, но честным трудом и легким и грязным уделом наркоторговца; отстраненный отец, который прячет за своей строгостью чувство вины перед сыном; прописные истины о ценностях настоящего мужчины
Именно это навязчивое желание сделать из Коула настоящего мужика делает "Ковбоя из гетто" ужасно устаревшим. А вот атмосфера городского вестерна, на которую нерешительно намекает режиссер, — единственная аутентичная и самая любопытная его часть. Не многие из нас знают о существовании подобного коммьюнити, а большинство чернокожих ковбоев стерты из фильмов белым Голливудом. Но Коул предпочитает удариться в мелодраму, теряет темп и вляпывается во все стереотипы сразу. Тут вам и роман-воспитание, и любовь, и воссоединение семьи, и слезливая притча о вреде наркотиков, и тревожный призыв к сохранению истории Америки, и лошади в придачу. И чем дальше, тем пошлее все это выглядит. Все-таки даже красивый Идрис Эльба верхом на коне не может спасти посредственное кино.