К чему приводят горе и жадность: "Фрагменты женщины" и "Мне не все равно" в Торонто
Тамара Ходова — об образах сильных женщин на международном кинофестивале
По словам философа Славоя Жижека, любовь ощущается как большое несчастье, "монструозный паразит, постоянное состояние катастрофы, которая портит все маленькие удовольствия". Действительно, любовь может приносить невероятную радость, но как только что-то идет не так, она становится болезненной и жестокой. Переход от одного состояния к другому, наверно, один из самых захватывающих во всем спектре человеческих отношений и не раз был исследован в кино. В своем англоязычном дебюте венгерский режиссер Корнел Мундруцо и его постоянная сценаристка и партнер Ката Вебер наблюдают за падением с высот блаженства в глубины ада на примере молодой пары в исполнении Ванессы Кирби и Шайи Лабафа.
Марта и Шон принадлежат разным мирам: он работает на стройке, она занимает какую-то высокопоставленную должность и вообще из богатой семьи, но все это неважно — они влюблены друг в друга и ожидают своего первенца. Она категорически отказывается рожать в больнице, поэтому, когда настает время, пара зовет повитуху. Та не может прийти и присылает вместо себя замену. Роды проходят сложно, ребенок умирает, а Ванесса и Шон оказываются у обломков некогда благополучного брака. "Фрагменты женщины" говорит о горе и о том, как его пережить. И здесь нет единого рецепта, каждый справляется с ним по-своему, тем более когда речь идет о потере ребенка, который пробыл в этом мире всего несколько минут. Об этом редко говорят в публичном поле, поэтому люди, сталкивающиеся с подобной трагедией, остаются с ней наедине. Счастье объединяет, а горе разобщает — Марта и Шон катастрофически отдаляются друг от друга, и их конфликты и недостатки, неприятные, но раньше не имеющие большого значения, разрастаются.
Режиссер начинает с кульминации — получасовая сцена родов буквально приковывает к экрану и отправляет зрителя в настоящую эмоциональную мертвую петлю. Это одна из самых живых и опустошающих сцен этого года. Мундруцо внимателен к каждому своему герою и дает зрителю побыть с каждым из них наедине. Чуткая камера отражает малейшие изменения в их состоянии, а в постановке сцен видна внимательная и изящная хореография
Лабаф здесь идет по проторенной дорожке и, как всегда, органичен. Довольно быстро его сдержанное отчаяние переплескивается через край и выражается через классическую атрибутику токсичной маскулинности — слезы и кулаки. Шон — синий воротничок, чужеродный элемент в мире его богатой жены, о чем ему постоянно напоминает теща в исполнении непревзойденной Эллен Берстин. Он ищет опору в лице жены, но со стороны Марты встречает только холодность и отчуждение. Столкнувшись лицом к лицу с горем, героиня замыкается в себе и как бы монополизирует свою печаль, решая все вопросы, связанные с дочерью, сама. Кирби — главный фокус фильма и заслуженно получила приз Вольпи Венецианского кинофестиваля за лучшую женскую роль. Жаль только то, что у актрисы не так много возможностей показать свой талант — в ее фильмографии слишком много бездумных голливудских блокбастеров.
Динамика между Мартой и ее матерью чуть ли не интереснее, чем внутри супружеской пары. Берстин играет женщину старой закалки, которая ищет возмездия, поэтому обвиняет повитуху в халатности и подает на нее в суд. Для нее инертность дочери — признак слабой воли и неумения постоять за себя. В конце фильм немного теряет свой сдержанный тон и становится слишком голливудским в желании привести все к счастливому концу. Может, всему виной нацеленность на американскую аудиторию, но все-таки авторские голоса Мундруцо и Вебер перевешивают безликость коммерческой североамериканской индустрии.
Британский режиссер Дж. Блэйксон в отличие от Мундруцо, вскормленного Каннским фестивалем, искал свой авторский голос довольно долго — он снял парочку посредственных студийных триллеров и вот, наконец, решил сделать что-то свое. Чем-то своим оказался комедийный триллер о жадности. Розамунд Пайк играет холодную и расчетливую Марлу Грейсон, которая использует недостатки американкой социальной системы опеки в свою пользу. Когда пожилые люди больше не могут заботиться о себе, государство назначает им опекуна, который вправе распоряжаться жизнью и имуществом своих подопечных. Марла вычисляет выгодных потенциальных "клиентов" (а лучше сказать — заложников), отправляет их в дом престарелых, а их деньги забирает себе. Одной из ее жертв становится примерная и богатая женщина Дженнифер (Дайенн Уист), но на ней схема аферистки ломается — у ее новой подопечной есть властный покровитель в лице русского мафиози Питера Динклэйджа.
"Мне не все равно" начинается как стилизованный криминальный фильм о том, кто кого перехитрит. Пайк идеальна для этой роли — ей не впервой играть циничных, независимых женщин, не привыкших размениваться по мелочам. Чтобы довершить ее феминистический образ, режиссер делает ее лесбиянкой, но, кажется, ни ему, ни актрисе так и не удается раскрыть героиню
Нам сразу дают понять, что она не самый приятный человек, пользующийся слабостью пожилых людей, так что, несмотря на ее ум, смелость и силу, сочувствовать ей не получается. Когда она встречается с Динклэйджем, первым достойным соперником, фильм начинает остроумную борьбу между ними. Сцена с прожженным адвокатом мафиози в исполнении бесподобного Криса Мессины, когда он пытается уговорить Марлу одуматься, отступить и таким образом сохранить все свои конечности, — прекрасна. Правда, на этом режиссерское остроумие заканчивается, и из хлесткого обмена колкостями фильм ударяется в какой-то дремучий криминал.
Главная проблема "Мне не все равно" состоит в том, что нам абсолютно некому сопереживать. В итоге он превращается в противостояние двух нелицеприятных людей, место которым — за решеткой. Белозубая улыбка Пайк постепенно сходит с ее лица и уступает место праведному гневу. Но настолько ли он праведный? Дж. Блэйксон запутывается в сюжете, откровенно затягивает его, чтобы в последние пять минут скороговоркой проговорить, что жадная капиталистическая система похуже любой старорежимной мафии.