О Дне оленевода, вахтовиках и коронавирусе
— Собирался 3 апреля прилететь в Салехард на День оленевода, но узнал, что мероприятие отменили… Это ведь впервые случилось, Дмитрий Андреевич?
— На моей памяти такого еще не было. В городах праздник проводится с большим масштабом, наверное, лет 20. А в селах — намного дольше. Это давняя традиция. Начиналось все со съезда семей оленеводов для решения разных задач: шкуры и мясо продать, товары купить, к врачам сходить. Дату проведения определяли по естественному ходу каслания… Нужно расшифровывать значение слова? Каслать — передвигаться вместе со стадом оленей и домашним хозяйством на новое пастбище.
Очень жаль, что в этот раз праздник не состоялся. Решили отказаться, чтобы не подвергать никого риску. В последние годы приезжало много гостей. И зрелище всегда получается яркое. Оленеводы соревнуются в прыжках через нарты, национальной борьбе, гонках на оленьих упряжках, метании тынзяна на хорей…
— Вот здесь точно нужен перевод.
— Тынзян — аркан, хорей — специальный шест для подгона оленей на упряжке. Метая тынзян на хорей, отрабатывают навык поимки самых быстроногих особей.
— Вы участвовали когда-нибудь в таких турнирах?
— Конечно. Я же местный. В кругу, скажем так, городских друзей получалось неплохо. Но с мастерами не соревновался, это несравнимые вещи. Даже не стоит пробовать. Они всю жизнь занимаются подобным, приобретают навык с детства.
Допустим, взять тройной прыжок через нарты. Прыгать надо в кисах, высокой обуви из оленьего меха. Многим тренированным ребятам, которые ходят в фитнес-залы, кажется, что выиграть — плевое дело. Но это не в кедах по паркету скакать!
Зрелищно смотрятся национальная борьба, перетягивание палки. Соревнуются все по-настоящему, без поддавков. Победителей ждут призы. Главная награда — снегоход. Потом идут мотор для лодки, телевизоры, другие ценные подарки… Поэтому и бьются всерьез.
— Сколько народу собиралось в прошлом году?
— Если не ошибаюсь, в Салехарде пришли почти 40 тысяч человек. При условии что в городе живет 50 тысяч...
— От чего еще пришлось отказаться из-за коронавируса?
— Делаем, что и вся страна: в округе введен режим самоизоляции для всех, отменены любые массовые спортивные мероприятия. Мера вынужденная, но жизненно необходимая. Последнее, что успели провести, это волейбольный благотворительный турнир, в котором традиционно участвуют команды ключевых наших предприятий и муниципальных образований.
Соревнование совмещаем с региональным нефтегазовым форумом. Завершается он ужином, на котором выставляются лоты — произведения искусства местных мастеров, картины, изделия из кости и дерева. Собранные средства прямиком поступают в благотворительный фонд поддержки детей со сложными заболеваниями "Ямине".
— Еще про пандемию. Первое ваше ключевое решение?
— На Ямал ежегодно приезжают свыше 120 тысяч вахтовиков, это источник постоянного человеческого бурления. Считайте, со всей России едут. Часто перевахтовка идет через Москву, которая используется как хаб… Вы же знаете, что в округе есть подтвержденные случаи заражения коронавирусом. На вечер 6 апреля положительные тесты выявлены у 28 жителей Ямала, на карантине находятся два населенных пункта — поселки Пангоды Надымского района и Ханымей Пуровского…
Словом, проанализировав ситуацию, мы выдали рекомендации компаниям изменить классическую схему вахт. Раньше было как? Люди месяц работали, а потом столько же отдыхали. Мы предложили перейти на вариант увеличения межвахтового периода до двух или трех месяцев. Это должно позволить нам пережить самый непонятный пока временной отрезок.
Грубо говоря, те, кто заехал в марте, будут на вахте почти до лета, до июня
Сразу поднялся шквал вопросов. Понятно, что на Севере тяжелые условия жизни и работы. Люди скучают по близким…
Но что важно понимать? Сейчас активно развиваются средства диагностики коронавируса. Если сможем тестировать людей перед вылетом и будем уверены, что все здоровы, ради бога, вернемся к старому режиму с вахтой длиною месяц. Но сегодня этого нет, а я не могу представить ничего хуже, чем заболевший в отдаленном вахтовом городке, где очень спрессованные условия с одной столовой, спортзалом, компактным общежитием. Высока вероятность, что весь коллектив попадет в зону риска. И как прикажете вывозить оттуда зараженных? Логистика очень сложная. А на местах ведь нет никакой медицины. В лучшем случае фельдшер с аптечкой. Подвергать всех опасности…
Возникает и второй вопрос: месторождения должны работать бесперебойно. Если обслуживающий персонал одномоментно выйдет из строя, будет серьезная проблема. А это уже национальная безопасность.
Конечно, к любой ситуации нужно подходить индивидуально. Сейчас соцсети разрываются.
Вот мне пишет вахтовик: "Мы с супругой планировали ЭКО, год ждали, пока подойдет очередь по госпрограмме, в апреле должны делать, а теперь вы запираете меня в тундре до мая!" Понятно, что в таком случае выходим на работодателей, объясняем…
Есть общие рекомендации, но всегда важен индивидуальный подход. Одни будут без пересменки пахать на Севере, а другие на время останутся без работы. Но у людей ведь ипотека, кредиты… Договариваемся с самыми крупными компаниями, чтобы те выплатили половину зарплаты авансом. Потом вахтовики приедут и отработают остальное.
О возрасте, Лусине, деде Даниле и родителях
— Вообще-то я собирался начать беседу с другого, не с форс-мажора… Вас, Дмитрий Андреевич, продолжают мучить вопросом, каково это — стать главой региона в 30 лет?
— Откровенно говоря, сейчас спрашивают реже, все-таки с момента назначения прошло без малого два года. Но первое время практически ни одно интервью не обходилось без этого. Даже отвечал, что считаю 29 мая 2018-го новым днем рождения. Понятно, что официально в должность я вступил позже — 9 сентября, хотя исполнял служебные обязанности уже в мае. Живенько, без раскачки.
— Слышал, вам еще в Тюменском университете предрекли, что станете губернатором.
— Действительно, однокурсники в шутку так обращались. Может, подметили что-то в манере поведения, стиле общения.
— Это льстило или задевало?
— Не воспринимал слишком серьезно.
Не так давно разбирал детские фотографии. Обратил внимание на снимок, сделанный в первом классе. Все пацаны дурачатся, рожицы строят, а я стою подтянутый, примерный — такой представительного вида молодой человек в галстучке. Даже прическа почти не поменялась с тех пор.
Никогда не старался специально выделиться, как-то все само собой получилось
Поэтому и институтское прозвище воспринимается теперь пророчеством.
— Вы где учились?
— Сначала в 8-й школе в Новом Уренгое у Дили Магарифовны Варисовой, потом еще несколько сменил. Считаю, это пошло на пользу. Вхождение в незнакомый коллектив, самоутверждение в нем... Удавалось стать своим, никогда не прятался где-нибудь в углу. Старался находить общий язык со всеми.
Хотя была пограничная черта, за которую не переходил ни при каких обстоятельствах. Скажем, ни разу в жизни не прикасался к табаку, не выкурил ни одной сигареты. Принципиально! Притом что старший брат Артем курил. Он и посоветовал мне не начинать, поскольку бросать потом тяжело.
— Может, и спиртное не употребляете?
— Ну, я все-таки на Севере живу, в Заполярье. Для согрева 50 граммов иногда не помешают, главное — знать меру. А вот с сигаретами решил: ни-ни. Хотя в старших классах не раз попадал в компании, где был единственным, кто не курит.
Возвращаясь к предыдущему вопросу… Учился потом в Тюмени, в гимназии с углубленным изучением английского языка. В дальнейшем это очень помогло.
— Вы ведь в гимназию попали из-за будущей жены?
— Не совсем так... Могу рассказать. В девятом классе я стал призером городской олимпиады и в качестве награды получил сертификат, дававший право на зачисление без дополнительных экзаменов в гимназию при Тюменском университете. Информацию пропустил мимо ушей, поскольку меня вполне устраивала школа, в которой учился, я не собирался никуда из нее переводиться.
А через несколько месяцев гулял с приятелем по городу и обратил внимание на группу симпатичных девчонок. Они сидели на скамейке с учебниками и явно к чему-то готовились. Мы подошли, чтобы познакомиться. Слово за слово, девчонки объяснили, что собираются на вступительную комиссию в гимназию при ТГУ. Я заинтересовался, стал расспрашивать. Отвечают: ты все равно не успеваешь, сегодня последний день подачи документов. И тут пазл в голове сложился, я вспомнил о документе за победу на олимпиаде... Говорю: кажется, я уже поступил! И бегом домой за справкой. Успел! Первого сентября вышел в новую школу, где и встретил будущую жену…
Отсчет нашей дружбе ведем с того момента. Получается, знаем друг друга больше половины жизни, в 2019-м перешагнули этот рубеж и заодно отметили десятилетие свадьбы.
— Мне показалось или вы, Дмитрий Андреевич, действительно стараетесь не упоминать имя жены в публичных разговорах? Это страшная тайна?
— Ничего умышленно не скрываю, но и лишнего внимания к близким не привлекаю, оберегая их личное пространство...
— И все же?
Жену зовут Лусине. Она понравилась мне с первой встречи. Красивая, прилежная, педантичная, воспитанная, отличница. Такая, знаете, девушка из традиционной семьи. Родители никогда ее не баловали
Целое испытание было, когда мы стали дружить. Будущие тесть и теща, мягко говоря, этому не слишком обрадовались, взяли дочь под жесткий контроль. Жили они недалеко от школы, мама знала, когда заканчивается последний урок, и после звонка Лусине должна была за 15 минут дойти до дома. Иначе — допрос с пристрастием. И все же мы умудрялись как-то встречаться, гулять, общаться…
Первое время папа с мамой моей будущей супруги сильно переживали, но я, проявив определенную настойчивость, доказал серьезность намерений.
Мы встречались несколько лет, а в 2008 году я сделал предложение. На третьем курсе Тюменского университета. Надо сказать, что изначально я планировал поступать в Московскую финансовую академию. Был настроен серьезно, усиленно готовился, но потом вмешались два фактора.
У меня же родители из преподавательской системы. И они честно сказали, что нет особо резона ехать в столицу, ничему принципиально иному меня там не научат. Хорошие знания можно получить и в Тюмени, если не лениться и учиться.
И второй аргумент. Никто не собирался отпускать мою возлюбленную вместе со мной в Москву. Мы уже обсуждали, как будем общаться на расстоянии, но я и тогда понимал, что это — верный путь к расставанию. Жизнь возьмет свое, разъедемся и больше не съедемся.
Поэтому и решил остаться в Тюмени.
— Не прогадали.
— Безусловно.
С первого курса начал работать. Полдня учился, а после обеда подрабатывал. Со временем перевелся на свободное посещение, а затем и вовсе уехал на Север, экзамены и зачеты сдавал экстерном.
— А жена где была в этот момент?
— Получила диплом с отличием и поехала за мужем в Салехард…
По сути, мы повторяем путь моих родителей, которые тоже знакомы со школьной скамьи.
— Они сибиряки?
— Расскажу. По маминой линии из сибиряков у меня — бабушка Зина. Она из Омской губернии. Дед Данил родился на Брянщине. Прадед, как мне рассказывали, был очень хозяйственным, семья жила хорошо. Из-за этого в 20-е годы прошлого века им пришлось, опасаясь раскулачивания, бежать в Центральную Азию, в Киргизию.
С папиной стороны — выходцы из Архангельской губернии, с Северной Двины. Отцовские родители, увы, уже ушли, а мамины живы. И бабушка, и дедушка.
Дед Данил Захарович всю жизнь проработал ветеринаром, долго — до 72 лет! — руководил в Тюмени "Зооветснабом". При этом дед в раннем детстве переболел полиомиелитом, став инвалидом первой группы. Как вы понимаете, те годы были куда менее гуманны. Это сейчас везде развивают доступную среду, а прежде о таких вещах не особо задумывались. Но дед умудряется отучиться в школе, поступить в вуз, сделать карьеру...
Он рассказывал мне, как по несколько раз за день поднимался без лифта на пятый этаж здания облисполкома, где располагался сельхозотдел. Летал на костыле по лестнице вверх-вниз, решая служебные вопросы. Дед никогда не жаловался, очень сильный духом, мудрый человек. Я всегда у него учился, дед был и остается для меня примером. 30 августа ему исполнится 90 лет. Слава богу, в светлом уме…
Но я не завершил рассказ о родителях. Они познакомились в 7-й школе Тюмени. После окончания вместе поехали в Ленинград. Отец поступил в Политех на специальность "двигатели внутреннего сгорания", а мама — в Финэк на экономиста.
Отучились, вернулись в Сибирь, оба стали преподавателями. Отец десять лет руководил филиалом Тюменского индустриального университета в Новом Уренгое. Ямал активно развивался, каждый год вводили в строй новые промыслы, город тоже стремительно рос. Нужен был центр подготовки кадров, вот на скорую руку и открыли филиал. Первое время отец жил и работал в так называемой Вахте-80, деревянном блочном общежитии, где в сильные морозы перемерзали трубы и спать приходилось в теплой одежде. Обогреватели, включенные на максимум, не спасали.
Я еще застал эту хибару…
Отец уговорил газпромовское начальство построить для университета новый современный учебный корпус с лабораториями, спортзалами и всем необходимым. Достойно сделали, качественно, как надо.
Мама уехала на роды в Тюмень, в Новом Уренгое условия были хуже. Да и бабушка, которая всю жизнь проработала медсестрой, находилась рядом, что тоже немаловажно. Вернулась в Уренгой мама, когда началось полярное лето и мне исполнилось четыре месяца. Формально не могу утверждать, что родился на Ямале, но фактически, конечно, я здесь свой…
Сколько себя помню, дома у нас всегда лежал журнал "Вопросы экономики". Его выписывала мама, но и я стал почитывать, когда подрос. Часто разговаривал с мамой о ее работе, о преподавании в университете. Думаю, это предопределило выбор факультета и будущей специальности
О тюменской "матрешке", наставнике Кобылкине и поддержании тонуса
— Когда вас называют папенькиным сынком, обижаетесь?
— Уже нет. Точно знаю, что люди, которые со мной рядом работают, так не говорят. Более того, многие, подозреваю, не поверят, но на определенном этапе мне даже мешало, что отец — вице-спикер Тюменской областной думы. У нас же сложноустроенный субъект, куда входят Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа плюс Тюменская область. К Дмитрию Кобылкину, предыдущему главе ЯНАО и моему наставнику, ходили уважаемые люди и говорили, мол, Дима Артюхов — хороший парень, но нельзя вам брать его к себе помощником.
— Дескать, засланный казачок? Тюменский?
— Прямо не проговаривалось, но подразумевалось. Это был важный, может, ключевой для меня момент. В 2010 году прежде работавший главой Пуровского района Дмитрий Кобылкин сменил на посту губернатора Юрия Неелова и стал формировать в Салехарде новую команду. Я вошел в нее с самого начала. Формально помощником Дмитрия Николаевича назначили в 2014-м, но фактически являлся им с 2011-го, когда меня пригласили, как у нас говорят, на восьмой этаж. Я постоянно находился рядом с главой региона в поездках, во время встреч с людьми, видел всякие ситуации — хорошие, плохие, тяжелые, веселые… Признателен Дмитрию Кобылкину за доверие. Хотя, повторяю, были те, кто шептал губернатору в ухо: "Уж слишком близко Артюхов, ну все знает! А вдруг с отцом делится конфиденциальной информацией?"
Не мог же я всем рассказывать, что у нас в семье строгое табу на любые подобные темы.
— В ЯНАО до сих пор воспринимают Тюменскую область как конкурента?
— Это в прошлом. Не секрет, что внутри нашей "матрешки" еще относительно недавно случались открытые конфликты. Сейчас такого, к счастью, нет. И прежние губернаторы Дмитрий Кобылкин и Владимир Якушев дружили, и у меня с Александром Моором сложились прекрасные человеческие отношения. Но чиновники со стажем помнили старые времена, вот и говорили Дмитрию Николаевичу: "Сейчас дружим, а завтра разругаемся". А тут, значит, в помощниках человек, чей отец потенциально находится "в другом лагере".
Но губернатор сказал: "Я доверяю младшему Артюхову. Он не подведет". На том тема закрылась.
С моим отцом Дмитрий Николаевич впервые познакомился, когда я уже работал в его команде. До этого они не пересекались. Отец оставил о себе на Ямале добрую память. Он ведь не только возглавлял филиал университета в Новом Уренгое, но и два года был председателем законодательного собрания ЯНАО. Пока Сергей Собянин не пригласил его в Тюмень.
Конечно, мне помогало, что старожилы помнили отца. И Дмитрий Николаевич — учитель с большой буквы. Делаю все, чтобы ему было спокойно за Ямал. Он очень много успел за восемь лет. Моя задача — не растерять накопленное, а преумножить.
Вот вы спросили, каково возглавить регион в 30 лет? А мне, пожалуй, даже сложнее оказалось занять должность заместителя губернатора в 27 лет. Тогда тоже был мощный информационный взрыв, комментарии из серии "молодо-зелено".
— А что стало самым сложным после избрания?
— Надо было привыкнуть к повышенной публичности, к тому, что теперь постоянно нахожусь на виду. Сейчас же у каждого в руках телефон с камерой. Поэтому я, что называется, выпрямил спину и держу ее ровно. По крайней мере стараюсь.
А в остальном… Не скажу, будто испытывал какую-то особенную тяжесть.
Я ведь представлял, чем живет округ, более того, вступая в должность врио губернатора, уже знал свое расписание на ближайшие две недели. Поскольку сам его и готовил. Правда, думал, что делаю это для Дмитрия Кобылкина, а оказалось — для себя
Поэтому разрыва шаблона не было. Произнесу избитую фразу, но она абсолютно искренняя: после переезда на Ямал в 2010 году я жил исключительно работой. Режим жесточайший! Моя квартира видна из окон кабинета. Один маршрут все эти годы — на службу и обратно. Даже Салехард толком не изучил, в кино выбирался считаные разы.
— Ради чего все?
— Ради дела. Возможность достичь видимого, понятного для людей результата дает огромный драйв для работы.
Ведь проблем очень много. Север быстро осваивался в прошлые десятилетия. И главным всегда был промысел, добыча. Человек и условия его жизни — на втором плане. Поэтому в наших городах до сих пор существует дефицит медицинских, спортивных, детских учреждений. Только в последние годы мы стали поворачивать ситуацию в правильную сторону, активно строить больницы, школы, садики. На Большой земле это давно уже есть, а у нас зачастую только нужно создавать.
И конечно, главная проблема — наспех построенные в свое время жилые дома. Которые сегодня уже обветшали. И это в молодых городах возрастом 40 с небольшим лет!
Да, возможно, для многих Север — временное место жительства, но годы, проведенные здесь, не могут становиться компромиссом с самим собой.
Не должен человек ради зарплаты мириться с плохими бытовыми условиями, некачественной медициной и отсутствием благоустройства. Серьезная ошибка — жить в ожидании переезда на Большую землю. Переломить такое отношение, сделать Север комфортным и уютным здесь и сейчас — в этом вижу главную задачу
— Чем поддерживаете тонус?
— Спортом. Если честно, едва его не забросил. Раньше не мыслил жизни без физических нагрузок, следил за формой, регулярно занимался, еще лет пять назад мог на спор подтянуться на турнике раз 50, а сейчас хорошо, если десятка два надергаю…
Но я решил, что первый год губернаторства отработаю в авральном режиме, молодой организм выдержит, а потом все-таки буду отстраивать систему. Нельзя жить только на кофе и без тренировок.
Для северян физкультура имеет особое значение. Аксиома. Мы активно развиваем инфраструктуру: уже проектируем крытые спортивные арены, биатлонные, лыжные комплексы для зимних видов спорта. Скажем, в Новом Уренгое планируем построить большой спортцентр. Он необходим активно растущему городу. Будет отдельный модуль для… пляжного волейбола. Согласитесь, в этом что-то есть: на улице –40, а люди на подогреваемом песочке играют в мяч. Хороший способ победить северную депрессию и поднять настроение. Потренировался вечером после работы и на позитиве поехал домой. Обязательно сделаем такой модуль. На правах мирового лидера в этом виде спорта откроем. Наша пара Вячеслав Красильников и Олег Стояновский из новоуренгойского клуба "Факел" возглавляют рейтинг в пляжном волейболе, в прошлом году выиграли чемпионат мира, в следующем должны ехать на Олимпиаду в Токио.
О туризме, автопробеге и доверии к власти
— А тема проведения на Ямале в 2026 году Арктических игр не закрыта?
— Рассчитываю, завоюем право принять соревнования, которые традиционно проходят в Северной Америке. Правда, еще Гренландия может на них претендовать. Ни разу Игр не было в Скандинавии или России. К нам уже приезжала оценочная комиссия, ее членам все понравилось. Уделяем теме большое внимание, идея Арктических игр очень классная. Что может быть лучше для сближения, чем спорт, особенно — детский?
Уверен, мы все достойно проведем, если получим Игры. Это нас подзарядит. Людям нужны конкретные цели и задачи. Даже если для их реализации придется совершить подвиг. Это тоже в нашем характере. Надо сделать вопреки обстоятельствам, а потом очень гордиться.
— Вы ведь еще и туризм в Заполярье всерьез пытаетесь продвигать?
— Сейчас о подобных планах приходится говорить с поправкой на объявленную по миру пандемию, но мы все-таки исходим из того, что в обозримом будущем удастся найти управу на коронавирус и со временем жизнь вернется в привычное русло.
Да, развитие туризма в наших краях возможно. Другой вопрос, что, к сожалению, пока больше говорим об этом, чем делаем. Тема сложная, но никто и не обещал, что будет легко. Для меня подспорьем стала поездка в январе 2019-го в Лапландию. Рованиеми — маленький городок, один в один как Салехард, 50 тысяч жителей и… два миллиона туристов. Вот, собственно, и весь рассказ. Нет задачи завтра привезти сюда два миллиона гостей, но тренд, куда двигаться, ясен. Конечно, финны придумали красивую историю с родиной Санта-Клауса…
— Йоулупукки, если точнее. А вы кем ответите?
— Смешная история была: проходило совещание по защите стратегии туризма, и коллеги предложили сделать ставку на Ямал Ири, местного Деда Мороза. Дескать, он принесет туристическую привлекательность. А я возьми и скажи: "Знаете, ребята, как-то не верю в Деда Мороза". Я-то выразил сомнение, что идея выстрелит в коммерческом отношении, а кто-то воспринял слова буквально, повисла пауза... Наверное, коллеги расстроились, что губернатор разуверился в сказке…
Если же серьезно, наше базовое конкурентное преимущество заключается в сочетании экзотичности места с транспортной доступностью.
Мы находимся относительно недалеко от Москвы и Петербурга. Сюда не надо добираться как на Байкал или Камчатку. Ямал и ближе, и бюджетнее. Два с половиной часа на самолете от любой из двух столиц. И лишь двухчасовая разница в тайм-зонах. Это вполне комфортно. Можно вылететь в пятницу после обеда и вернуться домой в воскресенье вечером, чтобы в понедельник быть на работе
Но два дня будут фантастические. Это и рыбалка, и олени, и снегоходы, и чумы, и неповторимая кухня, и гостеприимство.
Очень интересен Полярный Урал. Летом — сплав по рекам, поход в Долину нефритов, сафари в горах на квадроциклах. Возможен и полнейший экстрим, и разумный, комфортный, удобный отдых. Кому что больше нравится.
Этнотуризм входит в моду. Многие хотят увидеть быт коренных жителей. Как живут, чем питаются, во что одеваются, какие обычаи сохраняют. Кочевники — совсем иная цивилизация. При этом у нас все по-честному. Если приехать к аборигенам куда-нибудь на Аляску или в канадскую Альберту, велика вероятность, что нарвешься на шоу, которое перед туристами разыгрывают переодетые аниматоры либо сотрудники музея.
У нас же люди так живут — в чумах, кочуя вместе с оленями. Это не имитация, что и должно привлечь гостей
Но надо провести большую работу, чтобы создать инфраструктуру, продумать программу.
Хотим открыть первый арктический зоопарк. Его я тоже подглядел в Финляндии. Ничего особо сложного. Никаких огромных отапливаемых помещений, одно здание, которое служит и администрацией, и кафе, и магазином сувениров. Животные находятся в естественной среде обитания, грамотно используется рельеф местности. Понятно, зверье опасное, поэтому безопасность должна быть на уровне. Все управляется с помощью камер.
Знаете, я же в свое время год отучился в МВА в Сингапуре…
— Это когда было?
— В 2013-м… Пока жил там, ко мне приезжало много гостей, и я водил их в сингапурский зоопарк. Детей, взрослых — всех. Не знаю ни одного человека, кто расстроился бы или разочаровался. Поток посетителей сумасшедший, власти Сингапура огромные деньги на этих зверушках зарабатывают.
Конечно, главные сектора экономики Ямала — нефть и газ, но нужна диверсификация. Туризм — хорошее подспорье. В любом случае движение вперед. Ничего не случается вдруг, по щелчку пальцев, везде необходимо прикладывать усилия, проявлять настойчивость.
Будем строить новый музей Арктики. Готовим проект вместе с сильной международной командой. Музей хорошо впишется в новую набережную в Салехарде.
Сегодня она выглядит нежилой, бесхозной. Летом начнем благоустройство. Главная доминанта на набережной красивая — храм Преображения Господнего.
— На берегу реки Шайтанки.
— Ну, это постоянная тема местных споров. Вплоть до того, чтобы переименовать ее в Преображенку. Согласен, что сочетание пока не самое благозвучное, но в любом случае решение должно быть совместное. Пусть выскажутся историки, этнографы, жители. Если понадобится, проведем голосование.
Главное все-таки не название речки, а создание в центре города зоны отдыха. Представьте зимнюю сказку с чистым белым снегом, на котором играют дети. Их катают на хаски и оленьих упряжках. Вокруг стоят скульптуры изо льда, тут же желающих кормят местными деликатесами. Это и своим будет интересно, и гостям.
Конечно, авиасообщения для развития полноценного туристического потока в Салехард мало. Нужны дороги. Окружной центр до сих пор не имеет постоянной автомобильной связи с Большой землей. Если не ошибаюсь, в России среди региональных столиц осталось три таких точки: мы, Анадырь и Нарьян-Мар. Даже Магадан соединен с Якутией Колымским трактом, хотя его трудно назвать полноценной дорогой. Но у нас и такой нет. Даже грунтовки, поскольку вокруг тундра, болота. Добраться сюда можно только по зимнику. Четыре месяца в году.
В конце года впервые в истории появится постоянная связь между востоком и западом округа. Будет запущена дорога Надым — Салехард длиной 340 километров
Без преувеличения, это станет знаковым событием для Ямала. Качество жизни людей существенно вырастет.
Даже такой простой пример: сейчас в Салехарде нет хорошей свежей молочной продукции. Из Тюмени фуры не доходят, поэтому товар везут из европейской части России по железной дороге. Он доезжает до места назначения под конец срока годности. И столичного разнообразия, конечно, у нас нет и в помине…
Дороги — одна из главных моих задач на ближайшие годы.
— Поэтому в прошлом году и ударили автопробегом по бездорожью?
— Да, стартовал от уже построенного участка и проехал более 1200 километров. Регулярно бываю в разных районах округа, но так, чтобы сразу посетить столько населенных пунктов, делая остановку в каждом... Безусловно, это взбодрило местных руководителей.
Дорога заняла семь дней, я никуда не торопился, осмотрел множество объектов, которые мы строим, увидел все своими глазами, оценил качество работ, соблюдение сроков.
— У вас большой водительский стаж?
— С 18 лет. Люблю это дело, получаю удовольствие от дороги, хотя в последние годы сажусь за руль нечасто. По Салехарду по выходным, конечно, стараюсь ездить сам, но это, согласитесь, все же не то. От светофора до светофора. Трасса — совсем другое. Есть что-то очень русское в бескрайних просторах, задушевных разговорах, в приятной компании...
— На чем ехали?
— На "Ладе XRAY".
— Выдержала?
— Машина понравилась. Объективно. Удобная, простая в управлении. Пожалуй, лишь объем двигателя маловат, а у нас интенсивное движение, северные обгоны, колонны фур: должен быть безопасный люфт, чтобы спокойно без риска маневрировать. Для города же вполне пригодный автомобиль. Северная комплектация. И цена 600 с небольшим тысяч рублей посильная.
— Своя машина у вас какая?
— "Ауди". Паркетник. По-моему, с 2014 года.
— С северными зарплатами можно ежегодно новую покупать. И телефоны менять каждый раз с выходом нового.
— К сожалению, все не так просто. Раньше почти весь Север отличался зарплатами от Большой земли, а сейчас, по сути, лишь в большом ТЭКе сохранились реально высокие суммы, а в других секторах порой нет принципиальной разницы, оплата труда практически сравнялась. Хотя условия для жизни здесь по-прежнему суровые. Поэтому мы приняли решение индексировать заработные планы не на размер инфляции, а выше.
Что касается техники, я не материалист, стараюсь не привязываться к вещам, подхожу к ним предельно утилитарно. Скажем, последняя модель телефона в моей системе координат не модная вещица, а рабочий инструмент. В каком-то фильме услышал, что все необходимое для жизни должно умещаться в ручной клади. Мысль понравилась.
— Для книг в вашем айфоне место нашлось?
— Обязательно. Хотя не вспомню, когда в последний раз читал что-то художественное. Руки не доходят, о чем жутко жалею. Правда, завел традицию перед Днем Победы обязательно перечитывать военную прозу. В прошлом году это была повесть Бориса Васильева "В списках не значился". Произведение небольшое, но помогло настроиться на определенный лад…
— На что конкретно нацеливаетесь?
— Понятно, что книги о войне каждый раз напоминают о колоссальных проблемах, с которыми пришлось столкнуться поколению наших дедов. Они сдюжили, победили, и нам негоже пасовать перед трудностями.
Если не возвращаться к уже обсужденной нами ситуации, связанной с коронавирусом, одна из главных моих задач — ликвидация огромного аварийного фонда. Надо решать проблему, а значит, много строить. К сожалению, по щелчку это не происходит, требуется немало времени: минимум год уходит на изыскания и проектирование, два с половиной — на строительство в условиях Севера. Если же что-то пойдет не так, случится сбой, задержка, все может растянуться на пятилетку. Получается, есть цель, средства, но основная загвоздка — время на реализацию планов.
Хочется сделать побольше, поэтому я пытаюсь задать дополнительный темп, чтобы прийти к ощутимым результатам в реально обозримом будущем, а не когда-то потом, в отдаленной перспективе.
Да, на Ямале нет столичной динамичности, зато есть другое — человеческие отношения, которые на Севере сохранились, оставшись чистыми, искренними.
— Сколько народу вам надо переселить из непригодного жилья?
— Мы решили поставить себе планку миллион квадратных метров. В четыре раза больше того, что записано в майском указе президента Путина. Зачем взяли дополнительную ответственность? Это главный запрос наших жителей.
Нельзя заниматься самообманом. Хоть многие деревянные дома сегодня и не являются аварийными, в ближайшем будущем неминуемо будут признаны такими
Сложная задача, почти еженедельно провожу совещания. Проблема и в поиске земельных участков для строительства: на Севере не пойдешь куда угодно. Вокруг болото. Для прокладки коммуникаций — дорог, газа, света, воды, канализации — нужны огромные ресурсы. Плюс социальные объекты — детские сады, школы.
Отдельная тема — геологические поселки периода интенсивного освоения Севера в советское время. Они как бы застыли в прошлом: с производством давно не связаны, функцию логистической базы тоже не выполняют. Геологи ушли, плацдарм для первопроходцев не нужен, месторождения освоены. Этот этап позади.
Дальнейшие перспективы очень сомнительны. А люди остались. Водят детей в старые садики, учат в местных школах с дефицитом учителей, лечат друг друга в простеньких ФАПах. Возникает вопрос: зачем существовать в столь тяжелых условиях? Что людей держит? Как правило, лишь крыша над головой да зарплата. При этом жилье ветхое. Строго говоря, это ошибка текущего дня, что люди до сих пор так живут
А если предложить в качестве альтернативы хорошие квартиры, к примеру, в Новом Уренгое, гарантировав работу по специальности и зарплату не ниже той, что была? Мы проводили опросы, и почти все жители сразу соглашались: "Готовы уехать". Разумеется, речь не о национальных поселениях, где есть своя глубокая история, а о тех населенных пунктах, которые не имеют перспектив для развития. А люди там замечательные. Они умудряются даже в столь тяжелых условиях оставаться оптимистами. Надо им помочь.
— Но без доверия к власти ничего не получится, а с этим есть проблемы.
— Согласен, необходим честный, нормальный разговор. Народ столько раз обманывали в прошлые десятилетия, что люди всегда ждут подвоха. Мол, отсюда сгонят, а там не дадут. Пообещают и не выполнят.
Поэтому и не разбрасываюсь словами понапрасну, не сулю гор золотых, с каждым человеком стараюсь разбираться индивидуально. Случаи ведь всякие бывают.
Я вот рассказывал о поездке по округу за рулем автомобиля. В каждом городе, где делали остановку, мы проводили встречи с гражданами, о которых заранее уведомляли в соцсетях. Полные залы собирались. При этом общение шло по-разному: где-то сбалансированно, а местами и напряженно.
Ведь кто обычно идет на встречу с губернатором? Люди, у которых все хорошо и жизнь удалась, предпочтут вечером после работы посидеть дома с семьей, а не смотреть на главу региона. Собирались преимущественно те, у кого наболело, самые незащищенные, ищущие поддержку. Были и требовавшие того, что не положено по закону. Скажем, суд вынес решение не в пользу истца, а человек все равно настаивает: "Дайте". Приходилось объяснять, как устроена государственная система и что не в моих силах отменять судебные вердикты.
Конечно, сказать "нет" в наэлектризованном зале трудно, но и обещать то, что не будет выполнено, я не могу. В конце концов люди принимали аргументы.
— Конкретнее можно?
— Например, предлагают: "Проведите в наш дачный поселок газопровод". Говорю: "Хорошо, но тогда не получится в этом году отремонтировать школу. Там учится 800 детей из округи, а ваш поселок на 40 домов. Что выбираем?"
Мы же затем и собирались, чтобы определить самое важное для каждого города и поселка на текущий момент, решить, что дополнительно надо делать. В 2019 году почти везде началась большая программа обновления. Поэтому нам было о чем говорить, люди понимали, что губернатор приехал не обещания раздавать. Выступление я начинал с короткого отчета, потом шел видеофильм о жизни Ямала — Ноябрьска, Салехарда, Нового Уренгоя… Чтобы собравшиеся почувствовали сопричастность со всем регионом.
Иногда встречи продолжались по четыре часа. Казалось бы, утомительно столько стоять на сцене, но я получал мощную энергетику от людей и время пролетало незаметно.
Мы вели прямую трансляцию в Instagram, туда тоже поступали вопросы. На каждый потом обязательно был дан ответ. Записи находятся в архиве, можно открыть, посмотреть. Мы подробно проанализировали все встречи, я подписал массу поручений с конкретными сроками исполнения. В 2020 году еще раз проеду по тому же маршруту, сам проверю.
— Длинные дистанции вас не пугают, Дмитрий Андреевич?
— Короткие, может, и ярче, но они не столь показательны. Чтобы добиться серьезного результата, надо, как говорится, играть вдолгую. Как в спорте: есть спринтеры, а есть стайеры.
— Значит, вы из вторых.
— Марафонцем себя не назову, хотя в 2018-м пробежал в Москве половину классической дистанции. А прошлой осенью и у нас в Салехарде участвовал в благотворительном забеге. Хорошая, кстати, была акция. Радует, что не потребовалось особых призывов, уговоров, люди сами с удовольствием откликнулись. При этом стояла отвратительная погода: дождь лил весь день, дул холодный ветер. Но пришло очень много народу. Каждый пробежал, сколько смог и захотел.
— Вы ведь недавно участвовали и во флешмобе с детскими фотографиями.
— Да, "Семейный альбом — 89". Это номер нашего региона, к тому же в прошлом году ЯНАО исполнилось 89 лет. Получилась двойная символика. Вот мы и решили создать общий альбом для всех ямальцев. Любой желающий мог опубликовать снимок из личного архива. Заглавной стала карточка, которую вы наверняка тоже видели. Стоит парень и держит в руках кирпичи с надписью "Не каждому дано так щедро жить — друзьям на память города дарить".
Это строчка из известной песни 70-х годов прошлого века. А фото сделано в только-только начинавшем строиться Надыме, и запечатлен на нем Евгений Мамин, тогда — молодой строитель, а сейчас — заслуженный пенсионер, отец и дед. Евгения Михайловича не сразу удалось найти, но местные журналисты — молодцы, отыскали. Из этой фотографии, собственно, и вырос наш проект.
Например, жители Лабытнанги выложили снимок, где ребята играют в футбол у стен старой 1-й школы. А рядом фотография из дня сегодняшнего, где красивое школьное здание и рядом — современный стадион.
Понимаете? Получился не только повод поностальгировать, что, конечно, приятно, но и возможность показать динамику изменений в жизни. Она на Ямале впечатляющая. Люди быстро забывают, что было еще вчера, они думают про сегодня. Это нормально — хотеть большего, но иногда надо напоминать о прошлом, оглядываться.
— И вы тоже выложили фотографию?
— По условиям флешмоба требовался уличный снимок, а у меня их почти нет, большинство домашние. То Новый год у елки встречаем, то день рождения со свечками на торте отмечаем. Все-таки Север, детей на улице особо не фоткали — холодно. Поэтому я вырезал кадр из линейки 1 сентября. Уже рассказывал вам сегодня об этом: все пацаны на фото дурачатся, только я стою серьезный. А еще одну фотографию с Дилей Варисовой мы сделали недавно — на том же школьном крыльце. Диля Магарифовна до сих пор работает учителем.
Вот и выходит, что возникший, по сути, спонтанно проект оказался с глубоким внутренним подтекстом. Он возвращает былое, показывает настоящее, восстанавливает связи между людьми, сшивая мостики между ними. А это и есть самое главное, если разобраться…
Салехард — Москва