Новая страница 1
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 7 ноября. /ТАСС/. Наиболее известные символы Октябрьской революции - выстрел "Авроры", штурм Зимнего дворца - являются самыми живучими мифами, созданными советской историографией. Действительность несколько отличалась от официальной мифологии, свидетельствуют современные историки.
О том, какие мифы о перевороте дожили до наших дней и какова историческая основа каждого из них, а также о том, что происходило в Петрограде после 25 октября 1917 года - в специальном материале ТАСС.
"Петроград стал походить на деревню"
Попытка отстранить большевиков от власти
"Революция сделана в Германии"
Новая страница 2
Истоки мифа - в кино
"Самые живучие мифы, связанные с Октябрьской революцией, - это легендарный залп "Авроры", послуживший сигналом к началу вооруженного восстания, и штурм Зимнего дворца как центральное событие. В реальности не было ни залпа по Зимнему, ни штурма как такового, но мифы живут во многом благодаря фильму Сергея Эйзенштейна "Октябрь", гениальному мифологическому кинодокументу, который позже воспринимался практически как кинохроника", - рассказывает старший научный сотрудник Музея политической истории России (бывшего Музея Революции) Сергей Спиридонов.
В штурме Зимнего многие историки усматривают аналогию со штурмом Бастилии во время Великой французской революции 1789 года - известно, что в первые годы советской власти большевики, реализуя свой "План монументальной пропаганды", во многом ориентировались на французский опыт и активно его заимствовали.
"Неверным является также представление о том, что руководителем восстания был Ленин, а не Троцкий, - отмечает Спиридонов. - Этот сюжет и в наши дни недостаточно освещен отечественными авторами. Современные историки все больше склоняются и к той точке зрения, что события 25 октября 1917 года были все же не революцией, а переворотом. Революция началась в феврале и продолжалась как процесс, и большевистское восстание было лишь частью этого процесса. Об установлении нового строя после восстания говорить сложно, поскольку на тот момент Россия переживала переходный период, ожидая созыва Учредительного собрания, поэтому можно сказать, что никакого строя не было вообще”.
Наименее живучим оказался миф о бегстве главы последнего временного правительства Александра Керенского из Зимнего дворца утром 25 октября. Слух родился в первые дни Октябрьской революции - разные авторы высказывали разные версии, и, помимо общеизвестной о бегстве в женском платье, звучали также утверждения, что Керенский бежал в матросском костюме - такая версия встречается, например, в мемуарах барона Николая Врангеля. "Этот миф на сегодня уже полностью развенчан", - отметил Спиридонов.
Сам Керенский в своей книге "Россия на историческом повороте" так писал об этих событиях:
{photo:3887479:'Владимир Ульянов (Ленин)':'left':'50'}
"Ночь с 24 на 25 октября прошла в напряженном ожидании. Мы ждали прибытия с фронта воинских частей. Я вызвал их загодя, утром 25 октября они должны были быть в Петрограде. Однако вместо войск поступили телеграммы и телефонограммы о блокаде и саботаже на железных дорогах.
К утру (25 октября) войска так и не прибыли. Центральная телефонная станция, почтамт и большинство правительственных зданий были заняты отрядами Красной гвардии. Здание, где всего лишь день назад проходили бесконечные и бессмысленные дебаты Совета Республики, также захватили красногвардейцы.
Зимний дворец оказался в полной изоляции, с ним не было даже телефонной связи. После краткого совещания было решено, что я немедленно отправлюсь навстречу эшелонам с войсками. Мы были абсолютно уверены, что паралич, охвативший демократический Петроград, будет преодолен, как только все поймут, что заговор Ленина - это не плод какого-то недоразумения, а предательский удар, полностью отдающий Россию на милость немцев".
Новая страница 3
Штурм госпиталя, а не Зимнего
Зимний дворец в октябре 1917 года охранялся, а с началом волнений в Петрограде 24-25 октября его охрана была усилена, прежде всего, потому, что в здании с 1915 года располагался госпиталь для солдат.
"Нельзя сказать в полном смысле этого слова, что штурма Зимнего не было, - говорит советник директора Государственного Эрмитажа, доктор исторических наук Юлия Кантор. - Не было масштабного вооруженного восстания, аналогичного Французской революции, не было представленной в фильме Эйзенштейна людской лавы, текущей через Арку Главного штаба вдоль Дворцовой площади и штурмующей ворота Зимнего дворца".
“Охрана была на Иорданском и Комендантском подъездах, главный вход со стороны Дворцовой был закрыт, со стороны площади были юнкера, поэтому говорить, что не было нужды штурмовать Зимний, нельзя. Однако не было, во-первых, команды о штурме, не было задачи штурма, а была задача-максимум арестовать Временное правительство, - рассказывает Кантор. - Открытым оставался единственный вход в Зимний дворец - вход в покои Ея Величества. Обнаружив эту дверь открытой, отряд Антонова-Овсеенко идет по абсолютно темным и пустым помещениям Зимнего дворца, они не знают, где находится Временное правительство, и плана дворца у них нет, где расположены помещения, они тоже точно не знают. Они знают только, что там нет Керенского”.
Побег Керенского
Представитель Эрмитажа рассказала и о том, что послужило основой для появления мифа о том, что Керенский бежал из Зимнего, переодевшись в женское платье. “Речь шла о платье сестры милосердия, и миф о нем возник из того факта, что в Зимнем дворце с 1915 года существовал госпиталь, - отметила она. - Те, кто входил вечером 25 октября в Зимний дворец, в том числе группа Антонова-Овсеенко, приходили и в госпиталь, и даже пытались срывать бинты с раненых, полагая, что так замаскировались члены Временного правительства, об этом вспоминали и врачи, и сестры милосердия. Выздоравливавшие раненые оказали им серьезное сопротивление, используя в качестве средств самообороны костыли и весь подручный инвентарь.”
Факт существования госпиталя и присутствия в нем раненых в революционную ночь, по словам Юлии Кантор, замалчивался в советскую эпоху, поскольку не согласовывался с общим тоном, избранным для создания историографической картины событий. “Известно, что выстрел “Авроры” был холостым, а вот пушки от Петропавловской крепости действительно палили, и несколько человек были ранены шрапнелью, причем обстрел Зимнего дворца восставшие вели, зная, что там находится госпиталь, и раненых не успели эвакуировать. В советское время никогда не говорили о госпитале, потому что палили по лежачим, по солдатам, которых сам же Ленин называл пролетариями в шинелях, и это совершенно меняет картину”.
Во время захвата Зимнего погибли 6 человек
Вошедший в Зимний дворец отряд Антонова-Овсеенко, насчитывавший, по данным Кантор, от 8 до 15 человек, около часа блуждал по зданию, пока не вышел к Малахитовому залу и оттуда - к Малой столовой. “В этих помещениях были слышны голоса и горели камины, а в воспоминаниях врачей и сестер милосердия сохранились свидетельства о том, что весь пол там был усеян мелкими белыми и розовыми бумажками - Временное правительство жгло и уничтожало архив”, - рассказала Кантор.
По ее словам, отряд Антонова-Овсеенко был не единственным, входившим во дворец в тот исторический дождливый четверг. К моменту появления посланников из Смольного отдельные группы ходили и по дворцу, и по госпиталю.
Во время захвата Зимнего погибли шесть человек и пострадали до двух десятков - главным образом, в результате обстрелов.
Музея революционные события не коснулись - он был отделен от дворца глухой стеной, прохода между ними не было, а часть коллекции эвакуировали в Москву еще в начале 1914 года. Картинная галерея оставалась на месте. Наутро после взятия Зимнего дворца в Эрмитаж для охраны был послан вооруженный отряд.
“Зимний дворец стал режимным объектом уже наутро, а три дня спустя был национализирован, и это спасло его от грабежа и разрушений. Действительности соответствуют данные о разграблении винных подвалов Зимнего дворца. Чтобы прекратить пьянство, было решено вылить вино, и вода Зимней канавки стала красной, - говорит Юлия Кантор. - Вскоре в Зимнем дворце был устроен Музей революции”.
Новая страница 4
"Петроград стал походить на деревню"
По словам Сергея Спиридонова, Петроград не сразу заметил, что произошла революция. "За восемь месяцев, прошедших с февраля, горожане успели привыкнуть и к стрельбе на улицах, и к частой смене правительств, разгул уличной преступности, как и погромы против буржуазии и офицеров, начались еще с февраля, поэтому поначалу никто не подумал, что произошло нечто особенное, и паники в городе тоже не было".
"Наши враги были уверены, что дело идет об эпизоде, что завтра-послезавтра, через неделю, Советская власть будет сброшена. - Писал Троцкий. - В Смольном появились первые иностранные консулы и члены посольств, движимые столько же текущими деловыми потребностями, сколько любопытством. Корреспонденты спешили туда со своими записными книжками и фотографическими аппаратами. Все торопились посмотреть, как выглядит новая власть, ибо были уверены, что через день-два будет уже поздно".
{photo:3887496:'Первое заседание Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде, 1917 год':'left':'50'}
При этом Троцкий утверждал, что "в городе царил полный порядок", хотя и признавал, что достаточно тяжелым испытанием для новой власти стала "итальянская забастовка" всех государственных служащих, продолжавшаяся почти два месяца: приходя на работу, чиновники саботировали исполнение своих обязанностей и не давали хода делам, однако по завершении забастовки госучреждения возобновили работу.
Как вели себя большевики
В мемуарах того времени сохранилось немало свидетельств о том, как вели себя представители новой власти.
"Петроград все больше стал походить на деревню - даже не на деревню, а на грязный стан кочующих дикарей, - вспоминал Н. Врангель. - Неряшливые серые оборванцы, в шинелях распашонками, все более и более мозолили глаза, вносили всюду разруху. Невский и главные улицы стали беспорядочным неряшливым толкучим рынком. Дома были покрыты драными объявлениями, на панелях обедали и спали люди, валялись отбросы, торговали чем попало. По мостовой шагали солдаты с ружьями, кто в чем, многие в нижнем белье. Часовые на своих постах сидели с папиросами в зубах на стульях и калякали с девицами. Все щелкали семечки, и улицы были покрыты их шелухой. В бывших придворных экипажах, заложенных исхудалыми от беспрерывной гоньбы придворными лошадьми, катались какие-то подозрительные типы. В царских автомобилях, уже обшарпанных, проезжали их самодовольные дамы".
Весь драматизм октябрьских событий оценил отрекшийся император Николай II, следивший за столичными новостями из Тобольска. Информация к бывшему царю поступала с опозданием, и еще 4 ноября Николай ничего не знал о том, что в Петрограде совершилось вооруженное восстание и к власти пришли большевики. "Уже два дня не приходят агентские телеграммы (телеграммы Петроградского телеграфного агентства. - ТАСС) - должно быть, неважные события происходят в больших городах!" - писал Николай в дневнике. Лишь 17 ноября бывший "хозяин земли Русской" узнал о произошедшем в Петрограде. В этот день он сделал в дневнике такую запись: "Тошно читать описания в газетах того, что произошло две недели тому назад в Петрограде и Москве! Гораздо хуже и позорнее событий Смутного времени".
Новая страница 5
Попытка отстранить большевиков от власти
В конце октября противники большевиков предприняли попытку отстранить их от власти и восстановить Временное правительство. Из Гатчины к городу выдвинулись войска, руководимые Керенским. Стычки между сторонниками старой и новой власти происходили также в Москве и на фронте.
Керенский вспоминал, что к моменту его выступления с войсками большевики захватили самую мощную радиотелеграфную станцию в стране, Царскосельскую, и использовали ее для пропаганды своей политики мира и выхода из войны. "Противостоять ленинской пропаганде нам было нечем", - признавал бывший глава правительства.
"Петроградское Телеграфное Агентство, железнодорожный телеграф, радиотелеграфная станция Царского Села приносили со всех концов вести о грандиозных силах, которые движутся на Петроград для того, чтобы покорить там мятежников и утвердить порядок, - писал Троцкий о событиях 27-28 октября. - Керенский бежал на фронт, и буржуазные газеты сообщали, что он ведет оттуда против большевиков несметные войска. Мы были оторваны от страны, телеграф не хотел нам служить".
28 октября начались волнения в Петрограде.
"Буржуазная молодежь выходила из оцепенения и, подталкиваемая прессой, развертывала на Невском все более широкую агитацию против Советской власти, - вспоминал Троцкий. - При помощи буржуазной толпы юнкера разоружали отдельных красногвардейцев. На более глухих улицах красногвардейцев и матросов пристреливали. Группа юнкеров захватила телефонную станцию, были сделаны, с той же стороны, попытки захватить телеграф, почту; наконец, нам донесли о том, что три броневика попали в руки какой-то враждебной нам военной организации. Буржуазные элементы явно поднимали голову. В газетах провозвещалось, что мы доживаем последние часы. Наши люди перехватили несколько секретных приказов, из которых было ясно, что против Петроградского Совета создана боевая организация, в центре которой стоял так называемый Комитет защиты революции. Мы были изолированы от армии и от всей страны".
Штаб сторонников Временного правительства располагался в Михайловском дворце. Утром 29 октября представители штаба известили Керенского о том, что в столице вспыхнуло антибольшевистское восстание, и просили помощи. Однако Керенский, который смог к этому времени дойти с войсками лишь до Царского Села, признал, что он был бессилен помочь своим сторонникам в Петрограде.
"Финальный акт трагической борьбы Временного правительства за свободу и честь России разыгрался 30 октября вблизи знаменитой Пулковской обсерватории, - писал впоследствии Керенский. - Пулковские высоты были в руках кронштадтских матросов. В нашем распоряжении было 700 казаков, бронепоезд, пехотный полк, только что прибывший с фронта, и несколько полевых орудий. Едва наша артиллерия открыла огонь, солдаты Петроградского гарнизона оставили свои позиции, и в погоню за ними бросились казаки. Однако правый фланг большевиков, где находились кронштадтские матросы, не дрогнул. Несмотря на тактический успех под Пулковом, мы были вынуждены вновь отойти к Гатчине. У нас просто не было сил, ни чтобы преследовать бегущего противника, ни чтобы укрепиться вдоль протяженной линии военных действий".
После этих событий большевики отправили радиотелеграммы за рубеж, в Германию и Австро-Венгрию, извещая о том, что законной властью в России является Военно-революционный комитет. Троцкий писал, что германская радиотелеграфная станция этой телеграммы не приняла, а первой реакцией германских властей было беспокойство, не вызовут ли перемены в России революционного брожения в самой Германии. "В Австро-Венгрии приняли часть нашей телеграммы, и, насколько нам известно, она стала источником осведомления всей остальной Европы о том, что злосчастная попытка Керенского вернуть себе власть закончилась жалким крушением", - вспоминал Троцкий.
Новая страница 6
“Революция сделана в Германии”
С 1916 года в российской и союзнической печати появлялись сообщения о том, что Германия, заинтересованная в перемирии, поддерживала оппозиционные настроения в России и предпринимала многочисленные попытки заключить сепаратный мир.
Британский посол в России Дж. Бьюкенен, в частности, писал: "Петроград всегда представлял опасность в отношении революционности. Он был полон германских агентов, работавших над разрушением империи и видевших в этом самый верный шаг к выведению России из войны".
После того как большевики пришли к власти, зарубежная, и прежде всего британская, пропаганда, а также общественное мнение внутри страны возобновили утверждения о том, что новая революция "сделана в Германии". Именно под таким заголовком опубликовали новость о большевистской революции английские газеты, утверждавшие, что новые властители России находятся "на содержании у Германии". Американская Washington Evening Star сообщала 8 ноября 1917 года, что "новости из Петрограда самые мрачные. Новая власть в России провозглашает немедленный мир, что указывает на торжество германских интриг".
Мнение российского общества отражено, например, в мемуарах Николая Врангеля, который писал: "Большевики, которых называли раньше коммунистами, были командированы в Россию из Германии для внесения смуты, и немцы же обильно снабдили их деньгами; появились они, если не ошибаюсь, раннею весной. Временное правительство знало, что коммунисты - эмиссары воюющей с нами державы, и тем не менее не только разрешило им въезд, но и встретило их торжественно. "Измена", - скажете вы? Нет, только глупость"
Вопрос о том, какую роль сыграло германское правительство в русской революции, остается одним из самых дискуссионных и в наши дни.
Известный петербургский историк Геннадий Соболев отмечал, что министры Временного правительства, несмотря на свою глубокую убежденность в связях Ленина с немецким Генштабом, все же не решились принять против него репрессивные меры. По мнению ученого, это было сделано "не только потому, что в их распоряжении еще не было каких-либо доказательств "государственной измены" вождя большевиков; и даже не потому, что могли натолкнуться на противодействие Петроградского Совета, под влиянием которого находился столичный гарнизон. Мешал в первую очередь крайне неблагоприятный экономический фактор: в глазах народных масс все более очевидным представал крах народного хозяйства под влиянием войны. Угрожающие сведения о разрухе и тяжелом продовольственном положении не сходили со страниц газет".
Юлия Андреева, корреспондент ТАСС