ЛЕНИНГРАД. 1944 год. 23 января. /ТАСС/. Управление блокадным Ленинградом имело свои особенности, отражавшие статус города-фронта. Шквал проблем - коммунальных, экономических, гуманитарных, которые обрушились на город вместе с военной осадой, захлестнули его, и решить их обычными методами было невозможно. Поэтому в этот период в Смольном одновременно работали как военные, так и гражданские органы власти.
В январе 1944 года председатель Исполкома Ленгорсовета Петр Попков обратился к горожанам через газеты, говоря о планах на предстоящий год. "Новый 1944 год ленинградцы встречают в обстановке уверенности в будущем. Они смело смотрят вперёд, глубоко убежденные в том, что близок час окончательного изгнания врага, смрадное дыхание которого ещё доносится до нашего города", - сказал он. Важнейшей задачей ленинградцев он назвал усиление помощи фронту: "Мы должны ясно представлять себе: чем эффективнее эта помощь, тем ближе день разгрома немцев под Ленинградом. Прежде всего необходимо добиться дальнейшего увеличения выпуска промышленной продукции. Предпосылки для неуклонного подъема ленинградской промышленности созданы". Несмотря на то, что блокада ещё не была ликвидирована, Попков призывал всерьез заняться восстановлением городского хозяйства. "Уже пришла пора во всю ширь развернуть капитальные восстановительные работы в городе, а не только заниматься текущим исправлением повреждений. Начало планомерного осуществления восстановительных работ положено в IV квартале 1943 года", - отметил он.
В те же январские дни в Исполкоме подводили итоги 1943 года и составляли план работы на первый квартал 1944 года. "Основные отрасли городского хозяйства в четвертом квартале 1943 года выполнили свой план. Выполнены также задания по капитальному ремонту в жилищном и коммунальном хозяйстве. Безаварийная работа пассажирского трамвая, водопровода, бань, снабжение топливом населения — всё это способствовало улучшению бытового обслуживания трудящихся Ленинграда. Однако поставленные задачи не были решены полностью управлением промышленности строительных материалов и строительным управлением, которые не сумели быстро перестроиться, развернуть в намеченном объеме работы по восстановлению предприятий, производящих стройматериалы. Не выполнен также план трамвайных грузовых перевозок. Прачечные, принимающие в стирку бельё от населения, не справились с заданием", - констатировали чиновники в отчетах на совещании.
Блокадная казна
Особенно удивительно выглядит строка в отчете блокадной поры о том, что "бюджет Ленинграда на 1943 год выполнен успешно, доходная его часть значительно превышена, в расходной части удалось добиться экономии - это позволило отказаться от предусмотренной правительством дотации и перечислить в государственный бюджет значительные средства". Исполком Ленгорсовета утвердил бюджет города на первый квартал 1944 года, в котором намечалось "дальнейшее увеличение ассигнований на народное образование и здравоохранение".
Более подробная информация о финансовых показателях города содержится в январском сообщении ЛенТАСС 1944 года с собрания финансового актива города:
{article_opinion:1322:'С докладом о результатах работы за прошедший год и о задачах работников финансовых органов в 1944 году выступил заведующий Горфинотделом тов. Гужков.
- Ленинградские финансовые работники, - сказал он, - в основном справились с поставленной перед ними задачей в деле мобилизации материальных и денежных ресурсов. Государственный план мобилизации средств выполнен за год на 103,8 процента. На 34 процента перевыполнен план по доходам городского бюджета, большую экономию дало сокращение административно-управленческих расходов.
Усиленный контроль со стороны работников финансовых органов над деятельностью торговых организаций обеспечил значительное снижение издержек обращения торговли. Благодаря этому городской бюджет только за полгода увеличился на 6 с половиной миллионов рублей. Наряду с этим, - сказал тов. Гужков, - у нас ещё немало серьёзных недочетов. Наши работники ещё слабо борются за повышение рентабельности предприятий, снижение себестоимости и повышение качества продукции.'}
На военном положении
Система управления Ленинградом в условиях войны была выстроена в конце лета 1941 года. 25 августа 1941 года в городе был образован штаб Военного совета обороны. Одним из первых постановлений нового органа предписывалось формировать батальоны народного ополчения из трудящихся предприятий и учреждений города. 3 сентября 1941 года Военный совет Ленфронта выпустил постановление с требованием форсировать строительство оборонительной полосы на территории города. Положение ухудшалось с каждым днем, и 8 сентября 1941 года Ленинград был взят в осаду.
Город лишился связи с большой землёй и вынужден был довольствоваться только собственными резервами, которые были невелики. Запасы продовольствия, топлива и материалов для работы промышленности быстро иссякали. Ситуацию усугубляли постоянные бомбежки и артобстрелы, уничтожавшие последние резервы. Осенью 1941 года город в короткий срок лишился энергоснабжения, транспортного сообщения и других коммуникаций. В Ленинграде начался голод, в условиях которого неизбежно было постоянное снижение норм выдачи продовольствия. Действенных мер по стабилизации положения в городе на тот момент принято не было — они и не были возможны.
На случай захвата
В октябре 1941 года по решению бюро Горкома ВКП(б) было создано спецформирование — нелегальная партийная организация. В случае захвата города она должна была организовать "народное мщение" в тылу врага. "Партийные работники должны были перейти на нелегальное положение и организовать подпольное движение сопротивления. Например, отцу выдали паспорт с другой фамилией, указали адрес во Всеволожском районе, где в случае захвата города он должен был организовать сопротивление. На мой взгляд, всё это совершенно несерьёзно, их бы всех переловили за три дня — но это было!" - писал в воспоминаниях сын управделами Ленинградского обкома Михеев.
Общее руководство деятельностью всего формирования осуществляла, как указано в документах, "городская оргпарттройка". К концу ноября 1941 года количественный состав формирования достигал 260 человек, к августу 1943 года он снизился на 37 проц — до 163 человек. В числе основных причин отсева значились "грубое нарушение партийной конспирации", "трусость и рвачество", отозвание на легальную работу, эвакуация по состоянию здоровья и смертность.
Население не должно превышать 800 тысяч
Столкнувшись с непреодолимыми сложностями, которые особенно проявились самой страшной и суровой зимой 1941/42 гг., руководство Ленинграда торопило военных с началом контрнаступления, не желая объективно оценивать соотношение сил на Ленинградском фронте и реальные возможности армейских соединений на данном этапе войны. 13 марта 1942 года Жданов и Кузнецов направили командующему Ленинградским фронтом генерал-лейтенанту М.С.Хозину письмо о задачах операции по деблокаде Ленинграда: "Наша центральная задача заключается в том, чтобы снять блокаду с Ленинграда до начала весенней распутицы, ибо оставить Ленинград на скудном продовольствии и без топлива это значит подвергнуть его тяжелым испытаниям, к которым могут присоединиться также эпидемические заболевания. Все это вместе взятое неизбежно отразится и на состоянии войск Ленинградского обвода", - предупреждали они.
Отсутствие существенных успехов на фронте вынуждало власти идти на очередные меры по ужесточению положения внутри города и принимать крайние меры к сокращению расходов, заставляя иждивенцев покидать город.
В соответствии с постановлением, Ленгорсовет и Ленинградская эвакуационная комиссия должны были с 5 июля по 15 августа эвакуировать из города 300 тыс. человек, чтобы оставшееся в городе население не превышало по численности 800 тыс. человек. "Задачи превращения Ленинграда в военный город заключается в том, чтобы в Ленинграде осталось лишь то количество населения, которое нужно непосредственно, во первых, на удовлетворение насущных нужд фронта и флота и, во-вторых, на удовлетворение насущных нужд остающегося населения, и чтобы это население было достаточно мобильно, чтобы в любой момент могло сменить свою профессию на на винтовку, оборониться от штурма, потом опять взяться за работу", - говорил Жданов на заседании бюро ГК ВКП(б) 6 июля 1942 года о превращении Ленинграда в военный город.
Секретарь ЦК ВКП(б) убеждал коллег в необходимости доказать людям то, что они должны уехать. "Многие наши и работники, и обыватели скажут: отбили, самое трудное время пережили, теперь спокойно и т. д. Вы имейте в виду, противник знает слабость русского, советского человека — быстрый переход к беспечности. Лето началось, огороды засеяли (весной 1942 года огороды были разбиты на всех свободных участках земли на территории Ленинграда, даже в историческом центре — перед Исаакиевским собором, в Летнем саду и т.д. - прим. ИТАР-ТАСС), хлеб ввозим, Военный совет обеспечил, видимо, у Жданова всё спланировано, так и пойдет дальше. И вы легко этому настроению поддаетесь", - предупреждал Жданов во время заседания. Его последний аргумент относительно эвакуации населения прозвучал особенно резко: "Наша армия должна быть в полной уверенности, что в городе нет ничего беспомощного, пищащего, лишнего, что, в случае активных боевых действий, будет путаться под ногами и нам мешать".
Информаторы
О настроениях жителей Жданов был осведомлен хорошо — ежедневно сотрудники Управления НКГБ составляли для руководства города соответствующие сводки, собиравшиеся через широкую разветвленную сеть агентов и информаторов на предприятиях, в учреждениях, в магазинах и других общественных местах. Они отражали отношение ленинградцев к событиям в городе, стране и мире. Пристальное внимание уделялось любым разговорам о политической и военной ситуации.
Интерес населения к тому, какие настроения царят во властных структурах, был не меньшим. При этом люди не желали довольствоваться только официальными сводками в газетах, а такой широкой агентурной сети, как у НКГБ, они не имели. Поэтому народная молва из уст в уста передавала слухи, обраставшие новыми подробностями и нередко превращавшиеся в городские легенды. Особенно "доставалось" нелюбимым чиновникам. Например, про того же Попкова еще в феврале 1942 года распространялись слухи, что его "сняли и расстреляли за плохую работу и вредительство". Люди за глаза обвиняли смольнинских работников в том, что в голодающем городе они объедаются и живут, ни в чем себе не отказывая. Воспоминания людей, живших в Ленинграде содержат противоречивую информацию на этот счет.
Из воспоминаний Валерия Михеева, сына управляющего делами Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) в 1940-1949 гг Филиппа Михеева:
До меня доходили слухи, особенно после "ленинградского дела" в 1949 году, о том, что в блокаду руководители города жили очень хорошо, объедались, пьнствовали, а Жданов сидел в бункере, прекрасно питался, пьянствовал и играл на гармошке. Ещё в 1943 году я видел многих партийных и советских руководителей города (Кузнецов, Капустин, Попков и другие) и присутствовал при их разговорах. Мне было 12 лет, и на меня не обращали внимания, но я-то помню. Из рассказов отца и услышанных мною разговоров у меня сложилось твердое впечатление, что слухи, о которых я выше говорил, не имеют под собой никакого основания. Все блокадные беды коснулись Смольного тоже. Конечно, продовольственные пайки у них были лучше, чем у других жителей города, но не намного. Помню, видел у отца большой блокнот, где были записи: такому-то деятелю (артисту, ученому, художнику, писателю и т.д.) дополнительно выдать, например, 200 грамм хлеба, муки...
По свидетельствам того времени, Жданов следил за тем, чтобы никто в Смольном не получал паёк больше, чем положено. В самый сложный период 1941-9142 годов он носил с собой кисет с несколькими пайковыми сухариками, и ел их в течение дня. По мнению исследователей, от крупных злоупотреблений чиновников удерживал взаимный контроль, который, без сомнения, имел место быть. Тем не менее, факты нарушений были, и они тоже нашли отражение в блокадных документах и воспоминаниях. Например, Н.А. Ломагин в книге "Неизвестная блокада" приводит факты о том, как заместитель начальника УНКВД ЛО в своем спецдонесении N 10145 от 22 декабря 1941 г. информировал секретаря Ленинградского горкома ВКП (б) Я.Ф. Капустина о вопиющих нарушениях в сфере распределения продовольствия со стороны руководителей Приморского района города Ленинграда на протяжении военных месяцев 1941 г. В донесении говорилось, что "с наступлением войны секретари Приморского РК ВКП(б) и Председатель Райисполкома организовали в столовой N 13 при Райисполкоме 2 нелегальные группы на незаконное получение продуктов питания без карточек" и приводилось множество подобных фактов.
Маскировка Смольного от авиаударов
Во время блокады городские чиновники, отправив свои семьи в эвакуацию, сами жили на территории Смольного ансамбля. Как рассказал ИТАР-ТАСС директор историко-мемориального музея "Смольный" Николай Третьяков, секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов жил в двухэтажном доме, расположенном во дворе Смольного института. Он располагался неподалёку от входа в бомбоубежище, которое было оборудовано в 1939 году. В нём он тоже проводил достаточно много времени, опасаясь артобстрелов и бомбежек.
Опасения Жданова на этот счет оказались напрасными: в здание Смольного за всё время блокады не попало ни одной бомбы притом, что единственным средством защиты Штаба обороны от воздушных налетов была умелая маскировка, выполненная при участии декораторов Кировского театра. Маскировка Смольного была поручена архитектору Александру Гегелло. Об особенностях этой работы архитектор писал в своих воспоминаниях: "Так как Смольный окружен зеленью, главное здание следовало скрыть, замаскировав его под зелень. Притом делать это надо было в кратчайший срок. Была натянута маскировочная сетка с аппликациями, имитирующая кроны деревьев. Сетки подвешивались к крыше здания под углом, чтобы скрыть его П-образную форму. Крыши выкрасили под цвет листьев, причем, с наступлением осени в маскировку внесли золотые и багряные краски. Газоны сквера были перекопаны, чтобы характерный рисунок не служил ориентиром для самолетов, на площади Пролетарской диктатуры были сооружены макеты домов". Чтобы скрыть излучину Невы, которая выдавала местоположение Смольного, в продолжение Суворовского (до января 1944 г — Советского) проспекта, ведущего к комплексу Смольного, была изображена река.
Под здание городского правительства было замаскировано здание на Суворовском проспекте, в котором располагался госпиталь. Во время одного из авианалетов его разбомбили.
В Смольном во время войны работали около 300 человек. Пропускная система в условиях военного времени была ужесточена. Тем не менее, в Актовом зале Смольного проводились торжественные мероприятия, вручались ордена и медали ленинградцам. В Лепном зале на третьем этаже проходили совещания и пленумы Ленинградской партийной организации.
Обвинения по Ленинградскому делу
Многие руководители города, пережившего блокаду, был осуждены в рамках Ленинградского дела, инициированного в 1949 году, когда секретарь ЦК ВКП(б) Г.С.Маленков обвинил А.А.Кузнецова, П.С.Попкова и других руководителей Ленинграда (кроме Жданова, который умер в 1948 году) в антиправительственных действиях. Среди обвинений значилось превышение ими собственной значимости в истории обороны Ленинграда.
Чиновники, проходившие по "Ленинградскому делу", были сняты со своих постов, исключены из партии и репрессированы.
СПб РИЦ ИТАР-ТАСС благодарит за содействие в подготовке материала историко-мемориальный музей "Смольный".
Все материалы, посвященные 70-летию освобождения Ленинграда от блокады