ЛЕНИНГРАД. 1944 год. 25 января. /ТАСС/. Отступая из-под Ленинграда, немцы старались оставить здесь как можно больше своих агентов и диверсантов, подготовленных в многочисленных школах германской разведки (абвера). В 1944 году сотрудники ленинградского Управления НКГБ начали охоту на тщательно обученных за период оккупации агентов абвера, задачей которых было проведение диверсионных актов на освобожденных территориях Советского Союза.
В опубликованной в те дни в журнале “Агитация и пропаганда” статье руководителя ленинградских чекистов комиссара госбезопасности 3-го ранга Петра Кубаткина об этом говорилось так: “Отступая из пределов Ленинградской области, немцы всеми способами стремятся оставить в нашем тылу свою агентуру для сбора военно-разведывательных сведений и проведения диверсионных актов. Оставляя свою агентуру на освобожденной территории в советском тылу, они дают ей задания: собирать военно-разведывательные сведения о передвижении и количестве частей Красной Армии; совершать диверсионные террористические акты, взрывать жилые здания и важные объекты; вести профашистскую пропаганду по восхвалению условий жизни у немцев
… Особое внимание немецкая разведка сейчас уделяет тому, чтобы побольше забросить своей агентуры в Ленинград”.
Резиденты в Доме книги
Борьбу с немецкой агентурой ленинградские чекисты вели еще в довоенный период. В 1936 году ленинградское управление НКВД провело успешную операцию по пресечению деятельности германских разведчиков Шица и Демеша, работавших под прикрытием инженеров-специалистов. Резидентура немецкой разведки находилась в торговом представительстве “Зингер” и располагалась в здании знаменитого “Дома книги” на Невском проспекте.
Перед войной разведывательные органы Германии, и прежде всего, абвер штаба 18-й немецкой армии активизировали свою деятельность на ленинградском направлении. Подготовка разведчиков и диверсантов для выхода в советский тыл была заблаговременно начата в разведшколах, действовавших в Гамбурге, под Кенигсбергом и Варшавой. В период подготовки к войне с СССР гитлеровская разведка отработала в уже завоеванных немцами странах Европы мероприятия по организации оперативных игр и радиоигр, для чего были созданы подразделения радиоразведки OKW. На оккупированных территориях Северо-Запада России эти группы появились под видом войск связи вермахта. Одно из таких подразделений размещалось в Тарту и поддерживало связи с немецкой агентурой в ближнем советском тылу.
4 июля 1941 года немецкие армии вторглись на территорию Ленинградской области. Вместе с вермахтом пришли подразделения абвера, а с тыловыми частями - айнзатцгруппа абвера /АЗГ/, созданная из подразделений СД и СС, получившая известность среди населения как полиция безопасности.
Штаб АЗГ, включавшей две айнзатцкоманды и три зондеркоманды, разместился в поселке Дружноселье Гатчинского района.
На начальном этапе битвы за Ленинград немецкие спецслужбы в массовом порядке направляли в ближний и дальний советский тыл диверсионные группы. В одних случаях они выдвигались на небольшие расстояния на мотоциклах, в других - забрасывались самолетами с приземлением на парашютах, их снабжали портативными радиопередатчиками, фиктивными документами, оружием, боеприпасами, продовольствием и крупными суммами советских денег.
За время военных действий в Ленинграде и области было задержано и обезврежено 113 немецких разведчиков-парашютистов.
Агентурная сеть
Мощная агентурная сеть была создана непосредственно для работы в Ленинграде. С июля 1941 года постоянно фиксировались факты, когда во время авианалетов на город немецким летчикам подавали световые сигналы, в разных районах распространялись листовки, на предприятиях пресекались попытки совершить диверсии - например, на одном из оборонных заводов был выявлен факт отравления питьевой воды.
В условиях отсутствия у населения четкой информации о происходящем на фронтах в начале войны, немецкая агентура в Ленинграде искусно использовала возможности “сарафанного радио”, распространяя тревожащие слухи, чтобы посеять панику среди населения. Немецкая разведка называла этот метод “пропаганда шепотом”. Женщины в очередях подхватывали и распространяли невероятные сообщения о том, что у немцев “круглые танки”, от которых отскакивают снаряды, и поэтому сопротивляться бесполезно, искаженные сведения о положении на передовой и одновременно - о доброжелательном отношении немцев, как “культурной нации” к жителям оккупированных территорий.
Однако серьезного успеха эта тактика не возымела, посеять панику в Ленинграде не удалось, к тому же сотрудники госбезопасности, с помощью собственной агентуры ежедневно составлявшие для Смольного сводку о настроениях населения, довольно быстро выявляли распространителей “панических, клеветнических и подстрекательских слухов”, и “пропаганда шепотом” стала сходить на нет.
Старые кадры
В некоторых случаях абвер и гестапо поднимали весьма старые агентурные связи, история которых началась еще в период первой мировой войны. На страницах журнала “Агитация и пропаганда” Петр Кубаткин рассказал об одном из таких примеров, когда чекистам удалось ликвидировать группу во главе с немецким резидентом, поступившим на службу еще в 1915 году:
Старый, матерый шпион С. приложил немало стараний, чтобы сплести невидимую шпионскую паутину, уходящую своими нитями в дебри гестаповских учреждений. Он притаился в Ленинграде под видом директора магазина Ленпромторга. В 1914 году- 30 лет тому назад - этот профессиональный предатель, являясь заведующим особым делопроизводством лифляндского губернатора в Риге, занимался ссылкой на царскую каторгу русских революционеров. Еще в 1915 году, во время империалистической войны, он начал торговать родиной, предложив свои услуги германской разведке. Он сообщил интересующие немецкое командование данные о Прибалтике, за что получил личное вознаграждение. В 1916 г. этот шпион переехал на новое место жительства в г.Петроград… Эти годы были годами расцвета его шпионской карьеры. В дальнейшем, вплоть до Отечественной войны, он был связан с немецкой разведкой и, расширяя свою деятельность, вербовал для немцев новых агентов из среды чуждых советской власти элементов.
Созданная этим резидентом группа включала четверых агентов, каждый из которых специализировался на определенной теме: один собирал данные о нефтехранилищах, другой - по вопросам строительства. Третий, устроившись служащим на одном из ленинградских предприятий, добывал сведения об изготовлении снаряжения для Красной Армии. Четвертый, будучи агентом по продаже счетно-пишущих машин, имел возможность для многочисленных командировок по стране, в ходе которых собирал различные сведения о хозяйственной жизни.
Формы и методы работы немецкой агентуры в советском тылу менялись в соответствии с ситуацией. Стремясь склонить к сотрудничеству интересовавших абвер специалистов и служащих в Ленинграде, они нередко прибегали к шантажу, особенно в тех случаях, когда у вербуемого оставались родственники на оккупированной территории.
{additional:871:'ИЗ СТАТЬИ КОМИССАРА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ П.КУБАТКИНА В ЖУРНАЛЕ “АГИТАЦИЯ И ПРОПАГАНДА”':'right':'50'}
На оккупированных территориях немцы провели целый комплекс военно-административных мер, таких, как регистрация местного населения и фильтрация жителей прифронтовых районов Ленобласти через созданные здесь гражданские лагеря. Это позволило создать благоприятные условия для работы немецких спецслужб - как разведывательной, так и контрразведывательной.
Гитлеровские спецслужбы создали на Северо-Западе России достаточно мощную сеть разведорганов, действовавшую от Прибалтики до пригородов Ленинграда. Это были школы диверсантов, курсы разведчиков и прочие заведения подобного профиля. Центры подготовки действовали в Нарве, Пскове, Валках. Переправочные пункты располагались в Петергофе, Копорье, Дятлицах и других населенных пунктах.
Чтобы облегчить своим агентам переход линии фронта и дальнейшее проникновение в воинские части и в Ленинград, специалисты абвера нередко пытались внедрять их в партизанские отряды, куда они внедрялись под видом бежавших из плена красноармейцев или местных жителей, спасавшихся от угона в Германию.
Однако вербовка агентов еще до войны сопровождалась значительными трудностями. Один из наиболее авторитетных историков деятельности спецслужб в годы войны, Альберт Стародубцев в своей книге “Дважды невидимый фронт” отмечает, что здесь оказывали влияние и особенности советского строя, в частности, то, что деньги, как и вообще материальная сторона, имели в СССР второстепенное значение, поскольку хорошую жизнь обеспечивали только служебное положение и власть. Крупная сумма денег или другие ценности немедленно привлекли бы внимание НКВД. Еще одной особенностью было то, что при вербовке многие задавались идеологическими вопросами, стараясь найти себе нравственное оправдание, такое, например, как борьба против Сталина, желание скорее свергнуть советский режим и тем самым закончить войну. Желавших работать за деньги, даже при тяжелых условиях оккупации, находилось немного. Была и техническая проблема - мало кто из офицеров абвера был лично знаком с агентурой, в том числе из-за незнания русского языка, а общение через переводчика (чаще всего из уроженцев Прибалтики) изначально настраивало вербуемых на недоверие к потенциальному работодателю.
Финская разведка
Развивала активность и финская разведка, тесно сотрудничавшая с так называемой “Крингсорганизацион Финляндия” (КОФ), или “бюро Целлариуса” (по фамилии командира). Совместно они развернули работу по органищации добровольческих диверсионно-десантных отрядов, таких, как “Эрна-2”, формировавшихся из эстонцев и перебрасывавшихся в тыл Красной Армии для захвата стратегически важных пунктов и организации повстанческого движения.
Как и немецкие спецслужбы, финские проводили как шпионскую, так и диверсионную работу. Одним из методов было использование в качестве агентов так называемых “ходоков-нелегалов”, переходивших линию фронта под видом беженцев, местных жителей и т.п. В их задачи, помимо сбора сведений о размещении и передвижении частей Красной Армии, входила организация диверсий и террористических актов, вербовка агентуры и исполнителей диверсий из числа бывших репрессированных, уголовного элемента и других категорий населения, считавшихся в СССР “социально чуждыми”. Здесь также задействовались старые агентурные связи.
О поимке одного из финских агентов в блокадном Ленинграде комиссар госбезопасности Петр Кубаткин рассказал на страницах журнала “Агитация и пропаганда”: “Живший до войны в одном из пригородов Ленинграда финн П. охотно пошел на службу в фашистскую разведку и, пройдя линию фронта, поступил молотобойцем на один из заводов, где он раньше работал. Ему было поручено установить связь с другим финном, которого П. вскоре разыскал. Оба шпиона стали действовать совместно. Они собирали шпионские сведения о работе оборонного завода”.
Финская радиостанция “Лахти” использовалась немецкими спецслужбами для распространения антисоветской пропаганды.
В период советского наступления 1944 года деятельность немецкой агентуры была направлена в первую очередь на то, чтобы остаться в советском тылу, осуществляя диверсионную деятельность и сбор информации.
П.Кубаткин писал в марте 1944 года: “За последнее время на подступах к Ленинграду уже задержан ряд шпионов и диверсантов немецкой разведки. Из показаний задержанных шпионов видно, что диверсионные и шпионские группы немцами оставлены во многих районах. Они имеют задания проникнуть в Ленинград и проводить здесь подрывную работу. Эта немецкая агентура во что бы то ни стало стремится попасть в город под видом партизан или выдавая себя за жителей освобожденных районов, едущих к родственникам в Ленинград, и т.д. Ряд следственных дел о задержанных за последнее время шпионах показывает, что немцы направляют свою агентуру в Ленинград не только с разведывательными задачами и заданиями на проведение диверсионных актов, но и снабжают агентов отравляющими веществами и ядами. Не так давно через линию фронта пытались перейти три террориста, у которых при обыске был обнаружен сильнодействующий яд”.
Невидимый фронт
К борьбе с противником Ленинградское Управление и областные подразделения НКГБ приступили с первого дня войны, когда в городе был создан оперативный штаб по обеспечению безопасности и правопорядка.
С оставляемых войсками территорий чекистам предписывалось уходить последними. Они же в числе первых возвращались в освобождаемые районы.
Одной из первых операций на территории Ленинграда было интернирование сотрудников Генеральных консульств стран гитлеровского блока - Германии, Финляндии, Италии и Венгрии. Дипломатов взяли под усиленную охрану 22 июня, предварительно эвакуировав из помещений консульств персонал из числа советских граждан.
На третий день войны - 25 июня 1941 года в Ленинград поступил приказ НКГБ, предписывавший создать для борьбы с парашютными десантами и диверсантами противника оперативные группы и в 24 часа организовать при городских и районных отделах-отделениях НКВД истребительные батальоны численностью 100-200 человек каждый. К началу июля 1941 года в Ленинградской области действовало 138 истребительных батальонов общей численностью более 35 тыс человек.
В Ленинграде 18 сентября 1941 года было издано постановление Военного совета Ленфронта “Об усилении борьбы с дезертирством и проникновением вражеских элементов в город”, в соответствии с которым устанавливались три заградительные линии южной части города. Первая проходила по железной дороге от Морского порта через Красненькое кладбище и Среднюю Рогатку, вторая - по предпортовой ветке до Володарского моста с выставлением десяти застав, в том числе на ул. Стачек, Московском шоссе, у Волкова кладбища. Третья заградительная линия проходила по Обводному каналу и охранялась заставами на каждом мосту.
Управлению НКВД предписывалось “ежесуточно производить облавы в городе Ленинграде и организовать патрулирование по основным магистралям города и вокруг важнейших оборонных объектов”. Всех лиц, побывавших на оккупированной территории, следовало передавать НКВД для проверки.
Для сосредоточения и проверки военнослужащих, оказавшихся в городе без документов, были созданы 4 заградотряда, стоявшие на Митрофаньевском кладбище, в селе Смоленском, на Пороховых и на Удельной.
Немедленной мерой безопасности города-фронта стало изъятие всех имевшихся у населения радиоприемников. Управление НКВД располагало данными о наличии в городе не менее 80 тыс частных радиоприемников, которые могли использоваться как в шпионских целях, так и для приема антисоветских передач, число которых за первые три месяца войны составило около 2 тысяч.
Легальные приемники
Радиопередатчики запрещалось иметь дома даже сотрудникам органов госбезопасности. Все “легальные” приемники были установлены в “красных уголках” предприятий и учреждений, и слушать их можно было только в установленное руководством время.
Полностью запрещена была также любая фотосъемка или зарисовки на улицах города. Журналистам и членам Союза художников, которым это было необходимо в силу их профессиональных обязанностей, требовались специальные разрешения.
С началом войны 339 сотрудников органов госбезопасности Ленинграда были откомандированы в действующую армию и на флот, где создавались особые отделы, в задачи которых входило выявление немецкой агентуры и диверсантов. Представители органов безопасности осуществляли также перлюстрацию писем, которые отправляли родным и близким солдаты действующей армии. Ни одно почтовое отправление не попадало к адресату без штампа “просмотрено военной цензурой”. Полевая почта, собирая готовые к отправке письма, доставляла их на определенные пункты, откуда послания отвозили в Ленинград. Отдел военной цензуры, располагавшийся в подвалах Эрмитажа, отслеживал, чтобы в письмах не содержалось данных о расположении и передвижении советских войск и другой информации военного характера. В случае ее обнаружения эти строки вымарывались сотрудниками цензуры. Также преследовались письма, в которых распространялись пораженческие и упаднические настроения.
В самом городе сотрудники органов госбезопасности вели борьбу с преступностью, отслеживали настроения горожан. Одним из важнейших направлений работы всех правоохранительных органов была борьба за продовольствие, пресечение деятельности спекулянтов и злоупотреблений со стороны должностных лиц, ответственных за распределение продуктов.
Высылка финнов и немцев из Ленинграда
26 августа 1941 года Управление НКГБ получило приказ о выселении из Ленинграда всех социально опасных лиц, к которым относились участники антисоветских организаций и белого движения, троцкисты, лица, ранее осужденные за шпионаж, перебежчики, лица без постоянного места жительства и др.
5 июля 1941 года Управлению НКГБ было приказано взять на учет “всех лиц, пребывание которых на территории Ленинграда и Ленинградской области нежелательно”.
Позднее было принято решение о выселении из города финского и немецкого населения. В городе существовали три исторически сложившихся крупных немецких колонии и достаточно крупный контингент финского и ингерманландского населения.
Первые факты выселения финнов и немцев имели место уже в сентябре 1941 года, когда по просьбе командования ВВС Ленфронта выселили людей из колонии Смольнинская, состоявшая из 54 домохозяйств: 27 немецких дворов и 27 финских - эти семьи поселились здесь в период “зимней войны” 1939-40 гг.
В просьбе командования ВВС говорилось: “За последнее время, в период налета противника, днем и ночью со стороны колонии в сторону аэродрома пускают ракеты красного и зеленого цветов. Само население враждебно настроено против Советской власти, так, например, финны заявляют: “Если придут сюда финны, то будет вам и нам плохо, если придут немцы, то вам, русским, будет плохо, а нам хорошо”.
Массовое выселение финнов и немцев производилось и в 1942 году. В октябре 1942 г. Управление НКВД отрапортовало о выселении из Ленинграда и пригородных районов области 58 210 финнов и немцев.
Уезжавшим давалось 48 часов на устройство личных дел. Больным предоставлялась отсрочка до выселения.
Высылаемых вывозили в глубь страны - в Вологодскую и Кировскую области.
Следует отметить, что финское население Ленобласти высылалось и немцами с территории оккупированных районов, свидетельствуют данные советских органов госбезопасности.
Часть финнов и ингерманландцев с оккупированных территорий добровольно переселилась в Финляндию; те же, кто не захотел этого делать, были вывезены в ту же Финляндию и Прибалтику в качестве рабочей силы. После войны часть из них вернулась в СССР как репатрианты.
Война разведок
Противостояние немецкой разведке осуществлял 4-й отдел Ленинградского управления, штаб-квартира которого располагалась в Тихвине. Здесь шла подготовка и создание разведывательно-диверсионных групп, действовавших на всей территории Северо-Запада России, отсюда координировалась деятельность партизанских бригад и диверсионные рейды в тыл противника, в том числе в Прибалтику, с созданием баз на оккупированной территории - в Демянске и балтийских республиках в немецком тылу и на Карельском перешейке - в финском.
В 1943 году с боевыми заданиями было направлено пять групп в Кингисеппскую зону, 8 - в Псковскую и 12 - в Новгородскую. Их усилиями к марту 1944 года было завербовано 317 агентов, что позволило контролировать ситуацию на обширной территории. С помощью агентуры, путем допросов перебежчиков и “языков” были установлены места дислокации 22 штабов и немецких войсковых частей, 40 строящихся линий обороны и узлов сопротивления, 66 гарнизонов, 17 баз горючего и автопарков, 42 складов боеприпасов и продовольствия.
Советская контрразведка внедряла своих агентов в школы абвера, действовавшие по всему Северо-Западу. Результатом такого внедрения стал целый ряд успешных операций. В их числе было ставшее классикой контрразведки осуществленное в Псковской области похищение заместителя начальника одной из гитлеровских разведшкол, перебежчика и бывшего офицера Красной Армии. Эта операция, проведенная сотрудниками госбезопасности при содействии псковских партизан, легла в основу сюжета знаменитого романа Ю.Германа “Проверка на дорогах”, по которому в 1971 году Алексей Герман снял одноименный фильм.
Все материалы, посвященные 70-летию освобождения Ленинграда от блокады