Глава ВФЛА: российская легкая атлетика проделала большой путь к восстановлению

Президент Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА) Дмитрий Шляхтин в беседе с корреспондентом ТАСС рассказал о работе, проделанной организацией со времени его последней встречи с рабочей группой Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF), поделился опасениями о возможном запрете участвовать в зарубежных стартах нейтральным атлетам и сообщил о том, чем завершилось расследование причин массового снятия спортсменов с турнира в Иркутске.

— IAAF на своем последнем совете пригрозила, что летом может запретить нейтральным российским легкоатлетам выступать на международных стартах в случае, если ее не удовлетворят темпы восстановления ВФЛА. Насколько реальна такая угроза?

— Недооценивать это предложение рабочей группы я бы не стал. Такой суровый шаг действительно возможен, если мы не будем постоянно доказывать, что наши спортсмены и тренеры соблюдают антидопинговые правила и правила проведения соревнований. Но, к сожалению, факты нарушений антидопинговых правил еще случаются, уже в 2018 году инициировано шесть дел.

Да, мы добились прогресса на уровне сборных команд, но в регионах часть спортсменов продолжают надеяться на авось и пытаются достичь высоких результатов запрещенными методами. Также особую озабоченность вызывает у нас выполнение отстраненными тренерами режима дисквалификации. Как мы видели в фильмах Зеппельта, отдельные тренеры пытаются продолжать работать со спортсменами. Такого быть не должно. Внутри нашего легкоатлетического сообщества должна царить атмосфера полного неприятия таких тренеров-нелегалов, ведь даже замалчивание и утаивание таких фактов влечет за собой очередные нарушения.

Что бы ни рассказывал я на переговорах с рабочей группой и руководством IAAF, какие бы новые жесткие правила ни вводила федерация, всего этого недостаточно. Нужны конкретные действия тренеров и спортсменов, демонстрирующие нулевую толерантность к допингу.

— Со времени вашей последней встречи с рабочей группой IAAF в Лозанне прошло три недели. Что-то удалось сделать за это время?

— Сейчас мы будем вносить соответствующие изменения в правила соревнований в части требований по лицензированию тренеров. Мы хотим усилить персональную ответственность наставников за допинговые нарушения их подопечных. Я думаю, тренеры правильно воспримут это требование, так как обезличивание вины ведет к коллективной ответственности всех тренеров и спортсменов, что не считаю правильным.

Мы разработали долговременную программу взаимодействия с Российским антидопинговым агентством и на днях хотели бы с руководителем РУСАДА Юрием Ганусом подписать этот документ.  Мы продолжаем проводить для спортсменов и тренеров антидопинговые образовательные семинары. 

— Тогда в Лозанне вы сказали, что намерены встречаться с рабочей группой IAAF как можно чаще. Когда будет следующая встреча?

— Дата и место следующей встречи обсуждаются. Она обязательно состоится до середины июня. Нами определяется круг вопросов, которые предстоит обсудить.

— К вам один за одним поступают иски от IAAF​ за слушания дел российских легкоатлетов в Спортивном арбитражном суде (CAS). Сколько исков пришло на данный момент и на какую сумму?

— На сегодняшний день находятся в рассмотрении в CAS 28 дел, связанных с нарушениями антидопинговых правил нашими легкоатлетами, в 2016–2017 годах было рассмотрено 15 дел. На сегодняшний день мы должны оплатить издержки суда и IAAF на общую сумму около 250 тыс. швейцарских франков. С учетом находящихся в рассмотрении дел эта сумма возрастет до 700 тыс. Если дело дойдет до того, что CAS будет рассматривать дела спортсменов из списка Макларена, то эта сумма возрастет до 1 млн швейцарских франков.

— Знаю, что IAAF​ до сих пор не дала четкого ответа на вопрос, в какую сумму обойдется ВФЛА деятельность рабочей группы международной ассоциации. Может быть, сейчас эту цифру вам озвучили?

— Рабочая группа продолжает свою работу, поэтому я думаю, что сумма будет озвучена после того, как все завершится. Я вообще предлагаю вопросы взаиморасчетов вывести в отдельную плоскость и обсуждать в формате, не связанном с моментом восстановления. Мы не отказываемся выполнять данные требования, но нам нужно понимать, за что, сколько и на каком основании мы должны возмещать расходы IAAF.

— Не рассматриваете ли вы возможность отказа от возмещения расходов за слушания в CAS дел российских легкоатлетов, если процесс возврата членства ВФЛА в IAAF​ затянется на неопределенное время?

— Если мы себя ассоциируем как часть международного спортивного сообщества, в котором установлены определенные правила игры, мы должны нести ответственность за те решения, где нарушения были подтверждены международным спортивным арбитражем. Поэтому вопрос только в четком понимании этих сумм, разумном их распределении между участниками процесса.

— Недавно в эфире одной из российских радиостанций вы сказали, что сейчас у ВФЛА "идут определенные консультации" с определенными юридическими компаниями, с которыми мы ведем переговоры. Понятно, что подобная деятельность не нуждается в публичности. Но тем не менее хочется узнать немного, о чем идет речь. Может быть, рассматривается возможность поставить под сомнение правомочность выполнения федерацией некоторых критериев, предъявляемых ей международной организацией​?

— Мы рассматриваем многие варианты. Ведь теоретически можно обжаловать все. В том числе решения совета международной ассоциации и предъявляемые к нам критерии восстановления. Часть требований не выполнена на сегодняшний день по причине того, что их реализация выходит за полномочия ВФЛА и IAAF. Важно, что будет потом. Насколько подобные шаги помогут нашей федерации в деле восстановления, ведь нам неинтересен сам процесс и шумиха вокруг него, нам нужен результат.

— Если угроза летнего отстранения наших нейтральных спортсменов реальна, то, может быть, стоит уже сейчас подготовить план их защиты? Заранее подготовиться к подаче иска в CAS на такое решение IAAF, чтобы увеличить шансы наших спортсменов выступить в августе на чемпионате Европы в Берлине.

— Конечно, мы рассматриваем различные варианты исхода данной непростой ситуации. Проходят в постоянном режиме обсуждения различных вопросов и с членами президиума ВФЛА, и с юристами, как российскими, так и зарубежными. Но мы не хотели бы переводить решение вопроса с IAAF в судебные инстанции, все-таки нами вместе пройден большой путь. Мы много сделали для объективного, а не формального реформирования российской легкой атлетики и антидопинговой инфраструктуры у нас в стране.

Всех российских спортсменов, которые хотят выступать в нейтральном статусе, ВФЛА поддерживает, хотя в 2016 году это решение было воспринято некоторыми в штыки. Конечно, мы поддержим и тех спортсменов, чьи аргументированные иски о допуске будут поданы в CAS.

— Получила ли ВФЛА от IAAF фамилии легкоатлетов из украденной базы данных Московской антидопинговой лаборатории (за период с 2012 по 2015 год)? Сколько легкоатлетов находится под подозрением? Кто-то из них уже получил отстранение от участия в российских стартах?

— Пока фамилии этих спортсменов нам неизвестны. Но мы уже сейчас осознаем всю серьезность ситуации.

— Поставлена ли точка в расследовании скандала, связанного с массовым неучастием заявленных спортсменов в январских региональных стартах в Иркутске?

— Рабочая группа международной ассоциации в последнем докладе выразила недовольство тем, что ВФЛА по горячим следам начала проводить собственное расследование. Но в создавшейся ситуации мы не могли не реагировать, да и сама наша позиция по реальной борьбе с допингом требовала активных действий. Поэтому нами сразу же после окончания соревнований были посланы письма в адрес всех губернаторов, прокуратур, министров спорта регионов Сибирского федерального округа, а также в иркутское медицинское учреждение "Здоровье", которое выдавало справки об освобождении от соревнований по медицинским показаниям. Кроме того, мы получили объяснения от каждой региональной федерации по каждому спортсмену, а также от судейской бригады, проводившей соревнования, и сейчас можем сформулировать четкие выводы. 

Во-первых, представители команд и судейская бригада халатно отнеслись к проведению мандатной комиссии, которая состоялась накануне соревнований. Из предварительных стартовых протоколов не были выведены спортсмены, которые реально не приехали на соревнования. В стартовых протоколах оказались спортсмены и даже тренеры, которые не имели медицинских справок о допуске к соревнованиям.

Но надо понимать и проблемы: регионы имеют трудности с финансами и командируют свои команды на данные соревнования в неполном составе. Многие спортсмены приезжают на соревнования за свой счет, поэтому и нельзя реально спрашивать, почему тот или иной спортсмен не прибыл на старт.

Далее, судейская бригада, работавшая в Иркутске, либо по халатности, либо по незнанию неправильно интерпретировала два понятия: DNS и DNF (не стартовал и не финишировал). То есть те спортсмены, которые вышли на старт, но не финишировали по каким-то объективным причинам, почему-то попали в список уклонившихся от стартов. Возникла путаница с легкоатлетами-однофамильцами Поповыми, и оба они были отнесены к не стартовавшим. Ряд спортсменов стартовали в первый день (когда был допинг-контроль), но из-за травмы не стартовали во второй и тоже вошли в список якобы уклонившихся.

Надо понимать, что судьи — это не профессионально занимающиеся этим делом люди. Как правило, это тренеры, которые за очень небольшие деньги, а зачастую и бесплатно, выполняют обязанности по проведению соревнований. И опять же дело в реально низком финансировании спортивных мероприятий в регионах.

В итоге подозрительными можно было считать не более 10–11 снятий с соревнований из выявленных 36.  Все, что мы выяснили, было передано в отдел расследований Российского антидопингового агентства. Их сотрудники выехали на место в Иркутск, провели большое количество опросов, взяли внесоревновательные пробы у спортсменов. Насколько я знаю, была одна положительная проба на мельдоний у 16-летней спортсменки, чья мама, врач по специальности, давала ей этот запрещенный препарат для профилактики нарушений сердечной деятельности.

— ВФЛА, не секрет, испытывает определенные финансовые проблемы. Есть какая-то ясность в вопросе создания попечительского совета федерации, о необходимости которого вы говорили в начале прошлого года?

— Попечительский совет нашей федерации был создан в конце 2017 года. 11 апреля состоялось очередное заседание совета, на котором в том числе обсуждались вопросы восстановления ВФЛА и возможности исполнения финансовых обязательств перед IAAF. Состав совета и фамилию его руководителя я бы пока не хотел озвучивать.

Беседовал Альберт Стародубцев