Сложный путь к вере
Чжан Линьсэнь — так до крещения звали священника — родился в окрестностях Пекина. На его духовные поиски повлиял, казалось бы, незначительный случай: однажды бабушка, человек верующий, отчитала своего сына, отца будущего иерея, за неверие в Бога. Юноша запомнил ее слова и гнев, с которыми они прозвучали, поскольку такие эмоции были несвойственны сдержанной и доброй старушке.
Позже Чжан Линьсэнь часто вспоминал этот спор и к своим 20 годам пришел к выводу: поколение, пережившее Вторую мировую войну, обладало важным знанием, которое утратили сверстники его отца, выросшие в годы культурной революции и государственного атеизма. Когда бабушка умерла, он начал изучать религиозные учения.
"Православие пришло в мою жизнь, когда мне было чуть больше 20 лет. В Китае православную веру сложно найти, и я знаю, что многие на этом пути попадают в другие конфессии. Я научился искать", — признается священник.
Действительно, православных в Китае немного — чуть больше 15 тыс. человек. И это при полуторамиллиардном населении. В основном они живут в Пекине и Шанхае, а еще — в провинции Хэйлунцзян, автономных районах Синьцзян и Внутренней Монголии, которые граничат с Россией. Католиков в КНР больше — почти 12 млн. Вот и Чжан Линьсэнь сначала познакомился именно с этим христианским течением.
Найдя в библиотеке книгу "История православия", он понял, что обрел то, что искал. "В Китае если ты не русский, то православную веру принять почти невозможно", — говорит он. Но Линьсэню повезло: он познакомился с протоиереем Дионисием Поздняевым — православным священником из Гонконга, который ему помог: крестил и благословил на учебу в семинарии.
Перед поездкой в Россию Чжан окончил среднюю школу для чиновников первого управления легкой промышленности города Тяньцзинь. Но вообще он не любит говорить о личной жизни, вспоминать прошлое. Кажется, все его мысли связаны только с верой: о православии Димитрий Чжан рассказывает вдохновенно, и даже трудности русского языка не сдерживают его эмоций.
Саратов, Амурзет, Благовещенск
Около восьми лет назад он впервые полетел в Россию. Первым городом здесь для него стал Саратов. Чжан даже не мог предположить, что он так далеко от его родины — более 5 тыс. км. "А мне говорили, что Саратов рядом с Китаем. И хотя оказалось, что это не так, там была возможность учиться в духовной семинарии. Так что какая, собственно, разница?" — добавляет священник.
На четвертом курсе семинарии, в июне 2015 года, в саратовском храме Сошествия Святого Духа китайца рукоположили в сан диакона. Два года спустя он стал иереем, но прежде окончил учебу и защитил выпускную квалификационную работу на тему "История православия в Китае". Получил за нее "хорошо".
Чжан признается, что учеба далась ему нелегко. Главной преградой стал язык: говорит, что первый год вообще не понимал преподавателей. Но постепенно русский стал ему поддаваться, и ближе к четвертому курсу он начал лучше говорить, но работать с текстом было все равно тяжело. "Уроки нельзя пропускать, но митрополит дал мне год, чтобы я научился читать (в том числе на церковнославянском — прим. ТАСС)", — вспоминает иерей Димитрий.
Около года он служил в саратовском храме Покрова Пресвятой Богородицы. И в это время узнал, что на границе с Китаем находится Еврейская автономная область, где живут и его соотечественники. Понимая, что там его знания и возможности миссионера будут более востребованы, священник получил благословение и весной 2019 года переехал в крупное село Амурзет, расположенное на левом берегу Амура в 180 км от Биробиджана. "Кто знает — всегда [я буду священником] или не всегда, в России [буду жить] или нет? Как Господь благословит. Для меня главное, что я священник, а священник должен служить", — рассуждает батюшка.
Общей проблемой православия священник считает формальное отношение к вере: многие крещеные, говорит он, вспоминают о Боге лишь в самые тяжелые минуты, думают, что крестились — и этого достаточно. "Спрашиваю у человека, ходит ли он по воскресеньям в храм, а он мне отвечает, что времени нет. У князя Александра Невского время было, а у него нет!" — возмущается иерей.
В мае 2019 года, впервые побывав на православной выставке в Благовещенске и побеседовав с архиепископом Благовещенским и Тындинским Лукианом, Чжан решил переехать в Амурскую область, чтобы трудиться в миссионерском отделе епархии и служить на двух языках — русском и китайском, привлекая к православию своих соотечественников.
"Китаец в русской церкви? Еще и в рясе!"
В Благовещенске Димитрий Чжан сразу занялся миссионерством. Будучи клириком кафедрального собора, он до пандемии часто встречался с учащимися в городе студентами-китайцами и преподавателями вузов, проводил экскурсии для православных туристов и даже начал вести службы на двух языках. В епархии отмечают, что отклик на такую деятельность священника есть. Например, исповедоваться к нему ходят как русские, так и китайцы.
С прихожанами из России он беседует по-русски, и они уже привыкли и к акценту иностранца, и к его размеренной речи. При этом на священника в храме до сих пор порой смотрят с удивлением: "Китаец в русской церкви? Еще и в рясе!"
Несколько месяцев назад его назначили настоятелем одного из храмов города. Одна из прихожанок, гражданка Китая, после этого даже сменила место жительства, чтобы быть поближе к месту, где служит батюшка. "Здесь китайцев очень много, и всем им нужен священник, чтобы не ошибиться, не довериться и не попасть в секту", — говорит иерей, отмечая, что многие из живущих в Благовещенске его соотечественников в поисках православной веры по незнанию попадают не в те руки.
Отец Димитрий продолжает работу епархии по созданию в Амурской области православной китайской общины. Пока в его пастве немного выходцев из КНР, но их число растет.
Мы беседуем в канун Рождества, и Димитрий говорит, что очень любит праздники — и светские, и церковные, и российские, и китайские. "Новый год — и русский, и китайский — хороший праздник! Но Пасха для меня — праздник праздников. Рождество — тоже, но все же не так, как Пасха. Пасхальные службы такие красивые", — делится он впечатлениями.
После вопроса о том, на каком языке молится он сам, Димитрий Чжан задумывается и говорит, что бывает по-разному: иногда — по-славянски, а иногда — про себя и на родном китайском. "Разве это имеет значение?" — удивляется он.
Екатерина Киселева