Охота на бабочек
На забор, окружающий усадьбу, приземляется бабочка крапивница. Если присмотреться, оказывается — она тут не одна. С территории парка летят еще и еще — теперь яркие лимонницы. Короткий танец в воздухе, и вот уже пестрая компания ныряет за забор — как будто приглашает нас в имение.
Есть много фотографий, где уже взрослый загорелый Набоков в шортах и кепке запечатлен с очень сосредоточенным видом охотника. Гонка была за бабочками — например, в Швейцарских Альпах, где писатель провел последние годы жизни. Но первые его "Альпы" были именно в Санкт-Петербургской губернии — рядом с Рождествено.
Володе шел седьмой год, на кусте сирени у веранды он увидел своего первого махаона. Один из слуг угадал желание мальчика и поймал бабочку фуражкой. Добычу заперли в шкаф, где пленнице полагалось за ночь умереть от нафталина.
"Когда на другое утро Mademoiselle отперла шкап, чтобы взять что-то, бабочка с мощным шорохом вылетела ей в лицо, затем устремилась к растворенному окну, и вот, ныряя и рея, уже стала превращаться в золотую точку", — вспоминает писатель моменты усадебного детства в автобиографии "Другие берега".
Увлечение впоследствии подкрепилось благодаря обширной библиотеке Набоковых, где Володя находил свои первые справочники по бабочкам. В будущем писатель еще не раз будет упоминать их в своих романах и даже напишет несколько научных статей. Набоков успел всерьез заняться энтомологией — наукой о насекомых — и открыть новые виды бабочек.
Заведующая музеем-усадьбой "Рождествено" Ирина Авикайнен говорит, что бабочки в этих местах — постоянные обитатели. В прошлом году они буквально облепили стены дома и порывались влететь в окна.
Миллионное наследство
Дядя будущего писателя дипломат Василий Рукавишников, большую часть времени живший в Европе, очень любил баловать племянника гостинцами. Самым крупным подарком от дяди Руки — как называли Василия в семье, — стал именно дом в Рождествено.
Дипломат вел "праздную и беспокойную жизнь", как писал сам Набоков, и в 45 лет "помер от грудной жабы". Дядя оставил в наследство Володе миллионное состояние и свое петербургское имение.
Если ехать из Петербурга по трассе между Гатчиной и Лугой, усадьбу просто невозможно не заметить. Летом серо-голубой дом, окруженный зелеными деревьями, буквально врывается в обзор проезжающих автомобилистов с высокого холма, а зимой становится еще ярче, перекликаясь цветом с небом. Статный, классический, с высокими колоннами и бельведером, "очаровательный, необыкновенный дом", описывал его Набоков. Таким он стоит и сейчас.
При жизни Василий Рукавишников наполнил эти комнаты множеством экзотических предметов из разных уголков мира. Фарфоровые пятнистые кошки, перстни, запонки, здесь стояли даже египетский саркофаг и орган. Наследник дипломата в подробностях помнил обстановку дома и наполняющие его вещи, вплоть до лиловых занавесок, "лапы" для чесания спины и "шашечницы мраморного пола в прохладной и звучной зале".
Сейчас на входе в дом посетителей сразу обволакивает запах затопленной печки, не отпускающий во время всего визита. Все там же и "шашечница" пола — орнамент удачно вписался в интерьер дома и в судьбу его последнего хозяина. Ведь Набоков известен не только как писатель, переводчик и исследователь бабочек. Шахматы были одним из его любимых видов досуга. Роман о шахматном вундеркинде — "Защита Лужина" — одна из наиболее известных книг автора. Мало того, Набоков мастерски составлял шахматные задачи и даже выпустил их в своем сборнике.
Остатки прежней роскоши
Набоков успел побыть полноправным хозяином загородной усадьбы всего год. Революция 1917-го заставила семью эмигрировать, и с тех пор связь с этим местом осталась только в воспоминаниях писателя. Имение национализировали, дом стал общежитием для студентов, во время войны — немецкой инженерной частью, а потом школой и лишь после — музеем, который в 1995 году пережил пожар.
Усадьба в Рождествено — единственное из владений семьи Набоковых-Рукавишниковых, что смогло выстоять после такого происшествия. Дед Набокова — Иван Васильевич Рукавишников, золотопромышленник и миллионер — имел поблизости еще имение Вырская мыза, рядом также было набоковское имение Батово, где тоже часто гостил будущий писатель. Оба они полностью сгорели.
Сотрудники музея годами собирали предметы, которые когда-то украшали дома обеспеченной семьи. Сохранилась посуда, потрепанные временем и обстоятельствами стулья, нашелся даже семейный фотоальбом — все это можно сейчас увидеть в имении.
"Вся посуда была передана из семьи повара Набокова. Управляющий этой усадьбой при Василии Ивановиче Рукавишникове, Евсей Новожилов, по завещанию тоже был одним из наследников. Стулья передали потомки управляющего усадьбой, — рассказывает заведующая музеем, как по крупицам наполнялся дом. — А альбом с семейными фотографиями сохранился в семье повара. Он попал в музей не как набоковский альбом. Это были 1970-е годы — было понятно, кто на фотографиях, но в то время эта тема была закрыта, Набоков — буржуазный писатель, а владельцев усадеб особо не обсуждали".
Обстановка в доме сейчас восстановлена крупными мазками — помимо предметов семьи, усадьба украшена предметами эпохи, напоминающими детство писателя и его жизнь. Здесь есть бабочки, которые появляются на страницах набоковских книг, разные издания книг и шахматы тех времен.
О любви
На территории имения остался парк — протяженностью почти в километр. Со времен расцвета усадьбы сохранилось не все — не осталось, например, статуи и вазонов, которые украшали его периметр. Но по-прежнему растут липы, дубы, березы и ели.
Около ста лет назад шестнадцатилетний Набоков, гостивший тогда в Выре, крепил на свой велосипед "Свифт" карбидный фонарь и крутил педали из соседнего имения в этот рождественский парк — на свидание со своей первой любовью Валентиной Шульгиной — родители девушки снимали неподалеку дачу. Парк в Рождествено был просторным и в то же время укромным местом для встреч.
"Мы встречались за рекой, в парке соседнего имения, принадлежавшего моему дяде: в то лето он остался в Италии, — и мы с Тамарой (Валентиной Шульгиной — прим. ТАСС) безраздельно владели и просторным этим парком с его мхами и урнами, и осенней лазурью, и русой тенью шуршащих аллей, и садом, полным мясистых, розовых и багряных георгин, и беседками, и скамьями, и террасами запертого дома", — вспоминал писатель в "Других берегах" свидания с девушкой.
Велосипедные прогулки и здешние места, видимо, располагают к романтическим настроениям. Ведь именно при таких же обстоятельствах зародилась любовь родителей Набокова — Владимир Дмитриевич сделал Елене Ивановне предложение как раз неподалеку, когда будущие супруги катались на велосипедах. Впрочем, и позже, когда семья уже стала больше, поездки по имению на двухколесном транспорте так и остались одним из любимых видов семейных развлечений.
Здесь же, в парке, находилась площадка для еще одного, можно сказать, элитарного досуга — у Набоковых был свой собственный теннисный корт. Причем площадку выложили по всем правилам, для чего специально выписали рабочих из Восточной Пруссии.
"Вижу мать, отдающую мяч в сетку — и топающую ножкой в плоской белой туфле. <…> Воздушная блуза и узкая пикейная юбка матери (она играет со мной в паре против отца и брата, и я сержусь на ее промахи) принадлежат к той же эпохе, как фланелевые рубашки и штаны мужчин. Поодаль, за цветущим лугом, окружающим площадку, проезжие мужики глядят с почтительным удивлением на резвость господ, точно так же как глядели на волан или серсо в восемнадцатом веке", — вспоминал Набоков в автобиографии моменты семейных игр.
Умение играть в теннис в будущем сослужило писателю хорошую службу. Во время эмиграции в Берлине он давал уроки игры в теннис и зарабатывал в том числе и этим.
"Никого не будет в доме"
Семья Набоковых покинула Россию навсегда в 1919 году, с тех пор писатель менял города и страны. Он жил в Англии, Германии, Франции, США и последние годы — в Швейцарии. И все время — в пансионах, съемных квартирах и отелях. Своей жилплощади в эмиграции Набоков не купил, так что имение Рождествено так и осталось единственной его мимолетной собственностью.
В прошлом веке эти места дачники называли "малой Швейцарией" — все благодаря природе и ландшафтам. Обрывистые берега реки Оредежи, родники, пещеры, холмы и умиротворенная обстановка действительно напоминают те края.
"Дайте мне, на любом материке, лес, поле и воздух, напоминающие Петербургскую губернию, и тогда душа вся перевертывается. Каково было бы в самом деле увидать опять Выру и Рождествено, мне трудно представить себе, несмотря на большой опыт. Часто думаю: вот, съезжу туда с подложным паспортом, под фамильей Никербокер. Это можно было бы сделать. Но вряд ли я когда-либо сделаю это. Слишком долго, праздно, слишком расточительно я об этом мечтал. Я промотал мечту", — с тоской вспоминал писатель.
Набоков так ни разу и не вернулся в Россию, но сюда, в Рождествено, приезжал его единственный сын Дмитрий. В то время усадьба уже стала музеем.
Этому дому скоро 250 лет, он пережил пожар и сейчас находится в ожидании плановой реставрации. Возможно, со временем здесь появится теннисный корт и больше вещей известного хозяина, чтобы еще точнее восстановить атмосферу его "счастливейшего детства".
Кристина Абелян