Куршская коса — узкая полоска суши в заливе Балтийского моря между российской Калининградской областью и литовской Клайпедой. Она едва различима на картах, но притягивает тысячи туристов уникальным ландшафтом. Это Национальный парк под охраной ЮНЕСКО, где деревья причудливо изгибаются (здесь говорят "танцуют"), а ветер северных морей "шевелит" текучие песчаные дюны. Но интересна она не только видами и атмосферой: косу называют "птичьим мостом" — здесь проходит Беломоро-Балтийский путь миграции. Весной и осенью через этот небольшой участок суши пролетают около 2 млн птиц в сутки.
В одном из самых узких мест косы — чуть больше 400 метров — находится уникальная орнитологическая станция с самыми большими ловушками для птиц в мире.
"Птиц мы не любили, жить нам не хотелось"
— Это наше советское изобретение, — гордо показывает Леонид Соколов на конструкцию из сетей, лебедок и тросов. Ее масштабы — 15 метров в высоту, 35 в ширину и 75 в длину.
Леонид Соколов — ученый-орнитолог Зоологического института в Санкт-Петербурге. Вот уже 43 года весь "перелетный" период — с апреля по ноябрь — он работает здесь. Профессиональную увлеченность выдает соломенная шляпа, украшенная значками в форме птиц и соколиным пером.
Первая станция кольцевания птиц на Куршской косе появилась в 1901 году, и создал ее немец Иоганн Тинеман. Профессор с богословским образованием, он хотел быть пастырем, но в одной из поездок по Пруссии так был восхищен местным птичьим разнообразием, что забросил служение и переквалифицировался в орнитолога.
— Немцы кольцевали здесь птиц 43 года, но ловили совсем не так: они сыпали еду на землю, сажали туда манную птицу, потом дергали за веревку, и сети падали сверху. Это был старый неудобный метод. Мы решили ловить как рыбу. В 1957 году поставили пробную ловушку, и за осень в нее залетело 10 тыс. птиц. Стало ясно, что метод работает, а ума у птиц не намного больше, чем у рыб.
Первое время на станции работало восемь ловушек, сейчас их две: одна "смотрит" на север и в сентябре-октябре будет ловить летящих на зимовку птиц. Другая — весенняя — развернута в противоположную сторону и работает в основном в апреле.
— Когда в 1980 году было четыре ловушки, мы поставили рекорд — 9 тыс. за день, — рассказывает орнитолог. — Это был кошмарный день, птиц мы не любили в этот день, и жить нам не хотелось, но всех окольцевали. Нас было восемь сотрудников. То есть один человек физически может тысячу окольцевать, но после этого он уже не человек: ничего не может и еще во сне кольцует.
Птичке не тяжело
За 60 лет в ловушки ученых попало 3 млн птиц примерно 250 видов. Но станция не только для науки — за год через ее сети проходят тысячи туристов. В прошлом году здесь побывало 25 тыс. человек, в этом — уже больше 30 тыс. Много приезжает иностранцев, особенно объятых ностальгией немцев.
— Кто повыше — остаемся здесь, мелкие — со мной в лабораторию, — командует Леонид Викторович. Перед ним толпа туристов из разных городов России: дети и взрослые с большим интересом слушают влюбленного в свою профессию доктора наук.
Соколов начинает с демонстрации "бус" из колец разных размеров: для королька и для лебедя. Они выполнены из легкого алюминия, поэтому: "Не волнуемся! Птичке не тяжело".
— Это для королька, для крапивника, пеночки. А вот колечко для синички. Вот так держат птицу не для удушения, не надо волноваться — за 43 года работы здесь я мало кого придушил, и то в основном туристов.
Орнитолог аккуратно защелкивает колечко, проверяет, чтобы оно свободно "гуляло" по лапке, и переходит к регистрации. Синица попалась молодая — "желторотик", около полутора месяцев. Будь птица постарше, орнитолог смог бы определить и записать в книгу ее пол, но в этом возрасте самцы и самки выглядят одинаково. Эта синица уже живет без родителей и в октябре полетит во Францию, рассказывает Соколов. Вместо календаря у нее наблюдательность: она изучает долготу дня.
— Как только день начнет сокращаться — это сигнал: пора рвать когти! Перед этим будет много кушать, запасая жир.
Запас жира тоже оценивается при регистрации. Для этого ученый дует птице на брюшко: между перьев под тонкой кожей хорошо различимы желтый жир или красные мышцы. Мелкие певчие птицы свои запасы жира тратят экономно — одного грамма им хватает на 200–300 километров полета.
— Теперь крыло измеряем. Оказывается, чем длиннее миграция, тем длиннее крылья. Эта летит во Францию — крыло 75 миллиметров, а ласточка в ЮАР летит — 130 миллиметров, в два раза почти длиннее. И последняя операция: делаем из нее мороженое! — Леонид Викторович помещает синицу в свернутое в виде вафельного рожка приспособление для взвешивания. — Вот, почти 16 граммов. А ястреба мы в бутылку от кетчупа засовывали.
После всех процедур птицу отпускают. Первые 10 минут она пытается снять кольцо на ближайшей ветке, но потом привыкает и летает с ним всю жизнь.
— Зяблик с нашим кольцом 12 лет возвращался из Франции в эту ловушку, 40 раз мы его ловили. То есть птицы точно находят свой километр, и никто не знает, как они это делают. Нобелевская премия обещана тем, кто разгадает.
Зяблик — самый массовый вид на косе, в некоторые дни орнитологи ловили их по 6 тыс. в день. Название станции — "Фрингилла" — так и переводится с латыни: "зяблик".
Зачем зимовать в Антарктиде
Повторно попавших к орнитологам птиц записывают в отдельный журнал.
— В основном наши, но и иностранцы залетают. Вот 3 апреля попалась синица лазоревка из Литвы, а вот королечек из Дании, — Соколов листает журнал. — И мы сразу туда письма пишем электронные и обмениваемся информацией.
Данные эти для орнитологов крайне важны: они позволяют проследить пути миграции птиц и уже привели к неожиданным открытиям.
— Американские птицы обычно летают только между Северной и Южной Америками, но этих, видно, штормом занесло в Атлантический океан — две небольшие индиговые овсянки (цвета джинсов) добрались сюда. Значит, они пролетели над океаном без остановки 3,5 тыс. километров, и ушло у них на это четверо суток.
Почти 4 тыс. километров без остановки пролетает китайская кукушка, чтобы попасть на родину в Африку. Малый веретенник восемь суток машет крыльями, чтобы добраться из Аляски в Новую Зеландию — 11,5 тыс. километров.
— Но самый дальний мигрант — полярная крачка. Эта достаточно небольшая птица гнездится в Арктике, а зимовать летит, непонятно зачем, в Антарктиду. 35 тыс. километров летит туда и 35 тыс. километров обратно. Зачем? Питается она рыбой. Не обязательно в Антарктиду пилить.
Этот вопрос пока без ответа.
"Умных не кольцуем"
Леонид Викторович показывает туристам специальные "карманы", не дающие птицам выбраться наружу: "Глупые летят прямо туда, а умных мы и не кольцуем".
Орнитолог перечисляет когда-либо окольцованных "Фрингиллой" птиц, начиная с самой крошечной — четырехграммового королька.
— Вот такая кроха ночью летит из Швеции через Балтийское море 400 километров без остановки. Дальше идут зяблики, синицы, покрупнее — дрозды, скворцы. За ними хищники — ястреб-перепелятник очень любит наши ловушки: по 25 ястребов за день ловили.
"Мелочь", по словам ученого, летит на высоте 1–2 километра, а, к примеру, гуси — 6 километров и выше.
— У меня был как-то в группе военный летчик из Мурманска и уверял, что они встретили гусей на восьми километрах. Вы можете себе представить? Там минус 50 за бортом и разреженный воздух, а гуси летают.
Почти все птицы попадают в широкую ловушку сами, но одну ученым приходится заманивать. Орнитолог показывает туристам фотографию ушастой совы. Она, по его словам, интересна тем, что путешествует всего раз в жизни — пока молодая и глупая. Молодняк еще не умеет ловить мышей под снегом, поэтому на первую зиму летит туда, где меньше снега и больше еды, — в Западную Европу. Все путешествие записано в генах.
— Выбираем хорошую лунную ночь в октябре либо в апреле, берем с собой студентку-помощницу и прячемся под сосной, из кармана достаем научный прибор для заманивания сов, — Соколов под хохот туристов достает из кармана резиновую мышь. — Даем студентке, чтобы она пищала, и та пищит, если хочет зачет или курсовую.
За ночь, по словам орнитолога, хорошая студентка способна заманить не 5, не 10, а сотню сов.
— А мы читаем, что сова — мудрая птица. Сказки это все! Наивная и доверчивая. Когда к нам знатоки "Что? Где? Когда?" прилетали — у них же сова мудрость символизирует, — мы говорим: ребята, ну кого вы взяли? Обалдели, что ли? Ворону надо брать!
Как вороны катаются на попе
Серую ворону, говорит Соколов, вы не заманите ни мышкой, ни сыром, ни колбасой. Эта птица научилась раскалывать орехи, закладывая их в стыки рельсов или под колеса машин. Вот интеллект!
— Вороны же и развлекаются интеллектуально. Очень любят кремлевские купола: поднимаются, садятся попой и съезжают. Любят кататься. Возникла проблема: купола покрыты сусальным золотом, они сдирают его коготками и выносят за пределы Кремля. А это криминал.
За помощью к орнитологам, вспоминает Соколов, обращалась целая правительственная делегация во главе с тогдашним премьер-министром Николаем Рыжковым. К тому моменту перепробовали уже многое: и холостыми выстрелами отпугивали, и соколов на охрану нанимали. Был даже особо изощренный способ.
— Услышали, что можно криками ужаса отпугивать. Поймали несчастную ворону, драли ей перья, она орала благим матом, записали на диктофон и по Кремлю с утра этот ор включали. Но ворона — любознательная птица, все слетелись посмотреть: кто так дико орет? Ворон стало в Кремле только больше, — рассказывает байку Соколов.
Рыжкову он тогда посоветовал оставить Кремль воронам, а самим переехать в другое место.
Поймать серую ворону непросто, но именно она стала первой окольцованной немецкими орнитологами птицей Куршской косы. Правда, ловили ученые не сами, а выкупали птиц у местных жителей — "кусателей ворон".
Дикие племена куршей, жившие на этой территории с давних времен, ловили ворон не для науки, а на еду. А "кусателями ворон" их прозвали за оригинальный способ умерщвления пойманной птицы — укусом в голову.
— Из ворон готовили фирменное блюдо: здесь подавалась копченая ворона. Сейчас вам только рыбу копченую дадут, а у них ворона была. Кстати, серую ворону можно кушать, у нее белое мясо, как у курицы, — говорит орнитолог.
Ворон курши не только коптили, но и солили на зиму бочками. Некоторые рестораны Калининградской области и сейчас включают в меню "Куршскую ворону", заменяя основной ингредиент мясом кролика.
Почему зяблик возвращается
Леонид Викторович предостерегает своих слушателей от неразумного кормления перелетных птиц. Обманутые хорошим прикормом осенью, они часто отказываются от планов зимовки и остаются в городах, где о них потом забывают.
— Сейчас на помойках стали оставаться скворцы, грачи, которые раньше всегда улетали. Помните картину "Грачи прилетели"? Так вот теперь грачи всю зиму по помойкам лазят и никуда не собираются лететь.
Решение отказаться от зимовки может стать для птиц смертельным. Соколов привел пример с утками, которые перестали улетать из Москвы и Санкт-Петербурга во Францию из-за хорошей кормежки от добродушных пенсионеров.
— 1991–1992 год, кризис в стране. Зарплаты не платят, пенсии закончились, пенсионеры перестали кормить уток. И все уточки зимой дали дуба. Сейчас опять много уток. Откуда они взялись? Оказывается, среди уток 70% верят пенсионерам и остаются, а 30% не верят — и правильно делают. Вот эти 30% неверящих улетели во Францию и Голландию в 1990-х годах, выжили, вернулись и восстановили нам всю популяцию.
Перед учеными "Фрингиллы" стоит несколько задач, и одна из них связана с предотвращением эпидемий. Птицы, по словам Соколова, настоящее бактериологическое оружие, они способны разносить вирусы на огромные расстояния. Именно они принесли в Россию чисто африканское смертельное заболевание — лихорадку Западного Нила.
Сейчас орнитологи берут у птиц капельку крови и отправляют в Институт гриппа в Санкт-Петербурге. Так выяснилось, что у ласточек есть антитела гриппа, которым мы от них уже заразились, — H5N1.
Основная же задача, для которой станция создавалась, — выяснить, куда птицы летят зимовать и как находят дорогу обратно. Вопрос ориентации и навигации птиц, по словам ученого, до сих пор остается открытым.
— С рыбами более-менее разобрались: рождается малек из икринки, сразу делает химический анализ ручья и запоминает характеристики воды. Пять лет плавает в океане, а затем идет вдоль берега и, как только находит знакомые молекулы, движется в этом направлении и находит родной ручей. Но в воде-то эти молекулы сохраняются, она стабильна. А здесь-то как сохранить? С июля по март все в воздухе перемешается. С рыбами разобрались, а с птицами — нет.
Известно, что для ориентирования птицы могут использовать магнитное поле Земли. Но как это позволяет зяблику 40 раз возвращаться точно на 23-й километр "Фрингиллы", ученым пока не удалось установить.
Дарья Решетникова