"Я тут слышал, вы животным помогаете. А лося возьмете? А белку? А стрижа?" С лосями только в этом году обращались дважды: просили приехать и забрать. Но для работы со столь крупными пациентами у Центра реабилитации хищных птиц, который неожиданно для всех превратился в Центр реабилитации диких животных, пока нет никаких возможностей.
Но основные пациенты пока все же птицы. "В последние сутки было сразу два козодоя, хотя они редко попадают, — вспоминает своих самых необычных и интересных пациентов координатор центра Алиса Богомолова. — Я люблю сычей и совок. Люди их ошибочно принимают за птенцов, хотя настоящий совенок на самом деле страшный, как вся моя жизнь. Осоед — редкая хищная птица семейства ястребиных — интересен тем, что больше мышей любит яблочки. Всего раз, около пяти лет назад, к нам попадала ястребиная сова. Но самая крутая птица, которая у нас была, — это фламинго. Вот это был топ, конечно! Думаю, такого больше не будет".
Добрый доктор
А семь лет назад все началось с того, что молодой житель Бердска — города-спутника Новосибирска — Александр Милежик вдруг понял, что в стихах Корнея Чуковского Айболит оказывал помощь буквально всем — "и корове, и волчице, и жучку, и червячку, и медведице". Всем, кроме птиц. Оказалось, что пернатым некому помочь и в жизни. Это выяснилось, когда к Александру в руки попал раненый черный коршун. Спасая его, Александр познакомился с профессиональным орнитологом и еще несколькими единомышленниками, а затем учредил Центр реабилитации хищных птиц и стал его первым добровольцем.
Сейчас от руководства центром Александр отошел, но продолжает помогать в качестве волонтера. Координацию работы он передал коллегам, одна из которых — Алиса Богомолова.
Розовый фламинго и десять белок
Покусанного собаками и сильно обмороженного розового фламинго волонтерам центра передали из Алтайского края в ноябре 2016 года. Птица сбилась с пути миграции и оказалась в сибирских снегах. Фламинго отогрели и передали на лечение в Новосибирский зоопарк.
Самые крупные подопечные центра (не считая экзотического фламинго) — совы: бородатая и длиннохвостая неясыти, полярная сова. За семь лет десятки волонтеров помогли вылечить несколько сотен "профильных" хищников (коршуны, ястребы, совы и многие другие) и расширили деятельность до мелких птах.
"Время от времени наши волонтеры, когда могли, принимали еще каких-то интересных птиц: там и утки были, и вальдшнепы, и зимородки, но это было редко, в качестве исключения, а потом что-то такое произошло в этом году…" О центре стали узнавать все больше людей и пациентов предлагать самых разных, включая, как уже говорилось, даже лосей.
Крупных животных пока в центр не берут, но начали принимать снегирей, свиристелей, чижей, клестов, щуров, дроздов. Исключение по разным причинам составляют голуби, чайки, утки и стрижи.
А этой весной центру предложили взять под опеку замерзающего в снегу бельчонка, которого выронила и не стала подбирать мама-белка. Алиса находилась неподалеку и не смогла отказать. За первым бельчонком появилось еще десять. Потом была летучая мышь, во второй половине лета пошли ежи, ласка, зайчата.
Парадоксально, но спасение птиц из Красной книги запрещено.
"Это подсудное дело. Даже держать в руках краснокнижную птицу нельзя. Каждый раз, когда люди сталкиваются с такими животными, они обращаются в Росприроднадзор, который может только усыпить животное. Сейчас мы оформляем официальное разрешение на работу с краснокнижными видами".
Утиные истории
Уток волонтеры центра обычно не выхаживают, но советами помогают. Летом к ним обратился мужчина, который нашел выводок утят на парковке недалеко от центра Новосибирска. Он собрал их в коробку и отвез на озеро, а, вернувшись, обнаружил еще одного утенка — помог и ему.
"Вечером вернулась мамаша. Он был готов вывезти и ее, но наша орнитолог сказала мамашу не трогать, пусть она своими делами занимается — у нее сейчас материнский инстинкт отключится, она будет жить дальше".
Недавно, говорит Алиса, произошел особенно добрый случай — мужчина строил загородный дом и там, где нужно было бурить скважину, нашел гнездо, с которого слетела утка. Дождаться ее возвращения не удалось, и хозяин участка решил "высидеть" утят самостоятельно. Он соорудил из контейнера домашний инкубатор и под контролем специалистов центра неделю ждал, пока все не проклюнулись.
Этих утят потом пристроили в Новосибирский зоопарк, после карантина их выпустят на открытое озеро на его территории.
От людей и гормонов
Примерно половина попавших в центр птиц пострадали от общения с человеком. Кто-то пытается держать в клетке сов и кормить фаршем, а этого делать нельзя: птицы от недостатка движения начинают болеть и . Такие птицы обязательно оказываются в центре, причем одинаковые у них не только симптомы, но даже клички.
В центре примерно пять "гриш" и четыре "кузьмы". Сами волонтеры предпочитают давать птицам оригинальные имена. Коршуна, который никогда не вставал, прозвали Куча, а сову с очень белым "лицом" — Кокос. Есть в центре смешно бегающая Сковородка и потерявшая половину перьев на крыльях Рогатка.
Часто к волонтерам приносят сбитых машинами или врезавшихся в окна птиц. Характер травм зависит от сезона.
"Весна и первый месяц лета — это в основном травмированные птицы. Они только прилетели, у них гормоны: поврезались, попадали — к нам. Дальше начинаются птенцы. В этом году был миллиард птенцов мелких птиц на выкорм: они выпадали из гнезд, их выкидывали родители, крали хищники. Наши бедные волонтеры кормили этих птенцов с утра до вечера — каждые 20−40 минут. Все выгорели и сказали, что никогда в жизни больше не будут этого делать".
Затем приходит пора слетков — птенцов, которые только учатся летать и могут казаться брошенными. Специалисты центра активно ведут разъяснительную работу, объясняя, что это впечатление почти всегда ошибочное — родители слетков не бросают и обязательно о них позаботятся, подбирать таких птенцов не надо.
Инновации и носок
В заботе о хищных птицах волонтеры во многом стали новаторами: это именно они придумали фиксировать сломанные крылья капроновыми носками, а поврежденные спины — самодельными гамаками. Весной пришлось искать совсем уж продвинутый способ и уговаривать инженеров компаний — резидентов технопарка "Новосибирск" разработать и напечатать на 3D-принтере протез лапки.
Первой в стране хищной птицей с напечатанным на 3D-принтере протезом лапы стала самка сокола-пустельги Гром. У ее хозяев — волонтеров центра Миши и Даши — живет еще один сокол-пустельга без одной лапы — Нельсон. Ему протез еще подбирают. Искусственные конечности не позволят вернуть птиц в естественную среду, но исправят смертельно опасный перекос туловища. Волонтеры строят Грому и Нельсону гнездо в надежде когда-нибудь получить потомство.
В центре есть волонтер, у которого живут сразу четыре сокола. Она специализируется на гамаках, которые успешно спасают от усыпления птиц с повреждениями позвоночника. Гамак представляет собой натянутую ткань с несколькими отверстиями. Через них птица фиксируется в подвешенном состоянии, может шевелить лапками, но не вставать. В таком положении она остается от одного месяца до полугода.
"Если есть перелом позвоночника, это почти всегда усыпление. Но у нас был случай, когда длиннохвостая неясыть с травмой позвоночника пролежала в гамаке несколько месяцев и начала ходить. У нее все восстановилось, она даже может немного летать. Но выпускать ее нельзя, она инвалид и осталась жить в центре".
Методом кукушки
Всех диких птиц, которые успешно прошли реабилитацию в центре и способны самостоятельно охотиться, выпускают в естественную среду обитания, предварительно окольцевав и внеся в единый реестр.
В этом году волонтеры начали активно использовать метод реинтродукции — подсаживать откормленных птенцов в стайки и гнезда других птиц.
"Подкидываем приемным родителям совят, воробьев, синиц, дроздов. Почти никто подвоха не замечает, все кормят" — говорит Алиса. Она допускает, что кукушки, подкладывая своих птенцов в чужие гнезда, используют именно это свойство птиц — выкармливать всех подряд малышей, не деля их по принципу "свой — чужой".
Несколько самых крупных птиц содержатся в так называемом модуле. Его центр оборудовал в бытовке — строительном вагончике, купленном на деньги гранта, — и разместил на площадке в новосибирском Академгородке. Обитателями модуля сейчас являются около 15 коршунов, несколько ворон и сорок. Почти все они содержатся там временно, но пара коршунов — постоянные жильцы, которые в естественную среду уже не вернутся. Рядом с вагончиком оборудованы вольеры — просторные настолько, чтобы у птиц была возможность размять крылья. Около десятка коршунов скоро отправятся на волю, чтобы затем улететь в Индию, где птицы зимуют.
Серьезно пострадавших птиц усыпляют, чтобы избавить от мучений, а инвалидов пристраивают к волонтерам или просто в добрые руки.
Аккаунт-контроль
В центре сейчас работают несколько координаторов, эксперты и волонтеры. Помимо профессионального орнитолога — председателя Союза охраны птиц России в Новосибирске Елены Шнайдер, за животными ухаживают студенты медицинских вузов и будущие ветеринары, но большинство с медициной и птицами по работе не связаны. Тут есть психолог, юрист, биолог, культурные работники. Иногда координаторы обращаются за помощью к "бёрдвочерам" (от англ. bird — "птица" и watching — "наблюдать") — полевым орнитологам-любителям.
Координируется работа центра через чат в социальной сети. Обращения распределяют по районам и волонтерским специализациям по видам птиц.
Чтобы записаться в добровольцы, нужно заполнить анкету и пройти серьезный отбор. Алиса признается, что, хотя волонтеров постоянно не хватает, требований к кандидатам здесь не снижают. И первый этап — психологический.
"Обязательно я и еще пара координаторов смотрим на страничку "ВКонтакте". Смотрю на аватар, общих знакомых, что репостит, какие статусы ставит. Иногда бывают склонности к самостраданиям, и видно, что человек будет ныть и ничего не делать, — говорит Алиса. Аналогичным способом изучаются психотипы других соискателей.
Волонтер должен быть морально зрелым, способным к самостоятельным решениям, поиску выхода из ситуации. В центр берут с 16 лет, но недавно всех поразил 14-летний школьник из Бердска, который прислал очень грамотное и рассудительное сообщение. Ему решили пока поручить перевозку птиц из Бердска в Академгородок. Как правило, волонтерам не более 40 лет. Пенсионеры в центр не рвутся — они больше любят заниматься собачками и голубями, шутит Алиса.
Два раза поперек, один повдоль
Центр сотрудничает с несколькими ветеринарными клиниками Новосибирска, которые предоставляют ему скидку в обмен на рекламу и возможность поработать с необычными клиентами.
Любые трудности окупаются статистикой спасенных, которая подсчитывается каждый год, и с каждым годом число спасенных птиц увеличивается примерно на полсотни. В 2017 году через центр прошли около 200 птиц. Уже понятно, что из-за многообразия "непрофиля" этот год станет рекордным, но впереди осень, которая, как обычно, принесет много работы.
Дарья Решетникова