В зоне проведения специальной военной операции работают тысячи военных и гражданских медиков: они отправляются туда как по контракту, так и добровольно — в свой отпуск. Одни вытаскивают бойцов прямо с передовой, другие оперируют в полевых госпиталях, третьи — лечат и восстанавливают участников СВО уже в тыловых госпиталях. По данным Минобороны России, благодаря оперативным действиям медиков на поле боя, своевременной эвакуации раненых и высокотехнологичной медпомощи, летальность в госпитальном звене составляет менее половины процента и продолжает снижаться. Это самый низкий показатель за всю историю военной медицины. Как сообщал министр обороны России Андрей Белоусов на итоговой коллегии ведомства, порядка 96% раненых выписываются с выздоровлением. Как организована работа военных медиков в зоне спецоперации — в материале ТАСС.
Когда не медики — медики
В условиях СВО функционирует эшелонированная система оказания медицинской помощи бойцам. Основная задача медиков первого эшелона — как можно быстрее вывезти раненого с поля боя, оказать ему неотложную первую помощь и доставить в полевой госпиталь.
Медики первого эшелона постоянно сталкиваются с необходимостью максимального сокращения кровопотери раненых: тампонируют раны, накладывают жгуты, применяют гемостатические средства. Нередки в условиях боевых действий вывихи, переломы, травматические ампутации конечностей, пневмоторакс. Наиболее распространенными в зоне СВО на сегодняшний день являются минно-взрывные травмы, поражения мелкими вольфрамовыми шариками из кассетных боеприпасов и осколками от FPV-дронов.
Врачи второго эшелона стабилизируют состояние раненого на протяжении его эвакуации из зоны боевых действий — в медицинских отрядах, развернутых за второй линией боевого соприкосновения. Непосредственно же лечение осуществляют уже медики третьего эшелона — в полевых госпиталях, которые располагаются в ближнем тылу. Можно выделить еще два эшелона — четвертый и пятый. Медики четвертого занимаются эвакуацией раненых в распределительные центры, где принимается решение о том, куда их отправлять дальше. Пятый эшелон — это стационарные военные госпитали уже в глубине территории России.
"У медиков первого и второго эшелонов революции в плане возможностей и способов оказания помощи не произошло. Их главная задача — обеспечить "золотой час": если в течение часа пострадавший стабилизирован и доставлен к месту лечения, шанс на выживание очень велик. Операции на передовой никто не проводит — без аппаратов МРТ, УЗИ, рентгена они невозможны. Обычно достаточно транспорта, чтобы эвакуировать раненых в тыл", — рассказал ТАСС парамедик эвакуационной группы Ярослав Манцевич, прошедший Сватово, Кременную и Артемовск.
Эвакуационные группы — это и есть первый эшелон медиков. Они прибывают на место боевых действий и в буквальном смысле вытаскивают раненых бойцов из-под пуль. И в основном это не профессиональные врачи, а бойцы или добровольцы, прошедшие специализированные медкурсы.
Я не дипломированный врач, но в боевых условиях был вынужден стать медиком. Моя эвакуационная группа выезжала прямо на передовую — многие профессиональные врачи не подъезжают к ней ближе, чем на 5 км. У нас нет высшего, а у большинства — и даже среднего медобразования, но есть желание спасти пацанов. И мы не только их спасали, но и обучали коллег, у которых оказывалось недостаточно опыта и умения пользоваться именно в условиях боевых действий препаратами и перевязочным материалом
Медикаменты себе и другим
Что касается первой медпомощи на передовой, то она оказывается медиками раненым (или одним бойцом другому) преимущественно из аптечек пострадавших. Если их содержимого недостаточно, то используется содержимое рюкзака санитара или медика эвакуационной группы. В идеале аптечку должен иметь при себе каждый боец. И не просто один рюкзак, а несколько подсумков, распределенных по экипировке по принципу эшелонирования.
Медснаряжение первого эшелона располагается на видном месте — на груди или напашнике, чтобы в случае ранения не приходилось перерывать все подсумки на снаряжении. В состав аптечки входят жгут, индивидуальный перевязочный пакет и шприц-тюбик с обезболивающим.
Аптечка второго эшелона обычно размещается на правом боку. В ней должны быть жгуты или турникеты, перевязочные пакеты, обезболивающее и гемостатики, спасательное одеяло, прочие медикаменты, расходные материалы и инструменты.
"Медицину" третьего эшелона укладывают в рюкзак — препараты от головной, зубной боли, расстройств ЖКТ. В этой аптечке могут быть препараты на все случаи жизни, которые обычно закупаются и в домашнюю аптечку.
В реальности многие бойцы совмещают аптечки второго и третьего эшелона. Я носил две аптечки второго — по каждую сторону (потому что осколками может снести одну из них), и три — первого: по одной на пояснице, груди и на защите паховой области. Я всем рекомендовал иметь столько же аптечек — для себя и для того парня. Также такое количество аптечек объясняется тем, что может быть не одно ранение — бинтов много не бывает
Основная сложность работы медиков в зоне СВО заключается в людоедских действиях ВСУ. Согласно Женевской конвенции, вести огонь по медикам запрещено. Но она не соблюдается украинскими военными: российские медики для них, особенно эвакуационные группы, работающие на передовой, — цель номер один. Бывает так, что украинцы охотятся на наших военных — ранят одного-двоих с дрона, ждут, пока к нему прибудут врачи, и накрывают их из всевозможных стволов. Поэтому медики, отправляясь к раненым на передовую, стараются максимально скрытно отработать оказание им помощи и их эвакуацию. Скрытность отнимает время — затягивает скорость оказания помощи, но медики делают все возможное, чтобы вытащить раненых с передовой.
Экзоскелеты, криотерапия, смешанная реальность
В зоне спецоперации развернуты мобильные полевые госпитали, в них работают специалисты разных профилей — от хирургов и кардиологов до терапевтов и урологов и даже стоматологов. Госпитали укомплектованы высокотехнологичным медоборудованием. К примеру, в них есть приборы, останавливающие артериальное кровотечение: без полостной операции они вводят в артерию микротампон и закрывают им повреждение.
Есть в полевых госпиталях и прогрессивные операционные, оборудованные прикроватными мониторами, аппаратами для проведения высококачественного наркоза, устройствами с функцией электроножа. Примечательно, что в полевых госпиталях российские медики внедряют технику крупных лечебных заведений — к примеру, аппараты искусственного кровообращения.
На сегодняшний день снабжение полевых госпиталей оборудованием, медикаментами, донорской кровью налажено и осуществляется четко. Легкораненые пациенты поступают сюда, восстанавливаются и возвращаются к службе. Тяжелораненым проводятся операции, и они немедленно эвакуируются дальше, в госпитали в глубине территории России.
В сентябре 2024 года статс-секретарь — замминистра обороны России Анна Цивилева на встрече с президентом России Владимиром Путиным сообщила, что в этом году сдадут в эксплуатацию 7 новых госпиталей, а к середине 2025 года — еще 19. Путин заявил о необходимости создать программу реновации госпиталей, нуждающихся в ней, пообещав, что государство найдет для этого необходимые ресурсы.
В разных госпиталях складывается разная ситуация — в столице она более благоприятна, чем в регионах. К примеру, через московский госпиталь №3, который на протяжении уже 30 лет лечит ветеранов Великой Отечественной войны, афганской и чеченской войн, в первый год СВО прошли 17 тыс. бойцов. Причем, чтобы госпиталь смог работать с ними, московским властям пришлось кардинально его изменить. Дело в том, что ветеранов Великой Отечественной, большинству из которых уже за 90 лет, врачи госпиталя лечили преимущественно от хронических заболеваний. А участники СВО — в основном молодые люди со свежими травмами. Для них переоборудовали стационар и усилили штат специалистами. В госпитале появилось отделение реабилитации с электросветолечением, крио- и ударно-волновой терапией, бассейном. Есть и блок лечебной физкультуры (ЛФК) с уникальным оборудованием — например, экзоскелет. Это вид роботизированной механотерапии, который позволяет восстановить моторику конечностей пациента и повысить его физическую активность.
Поистине первоклассную помощь могут получить участники СВО в Национальном медицинском исследовательском центре хирургии имени Вишневского. Он интенсивно работает, здесь ежедневно проводится множество различных операций. Министр обороны России Андрей Белоусов, посетив госпиталь летом, распорядился проанализировать вопрос строительства нового хирургического комплекса в головном учреждении. В госпитале работают специалисты настолько высокого уровня и он оснащен таким высококлассным оборудованием, что прежде уникальные операции сегодня здесь стали обыденностью. Сегодня госпиталь располагает широким спектром реабилитационных комплексов и программ. Большое развитие получила реабилитация при травмах опорно-двигательного аппарата и ожогах. В области восстановления пациентов с поражением центральной нервной системы, помимо экзоскелетов, госпиталь применяет технологии виртуальной и смешанной реальности. Они погружают пациентов в игровую среду, что ускоряет формирование новых нейронных связей.
Гражданские и военные госпитали
Для госпиталей же, к примеру, Белгородской и Курской областей все это пока фантастика. Как рассказал ТАСС военный хирург, работающий в госпиталях этих регионов, в них весьма ограничен объем медикаментов — расширяют ассортимент гуманитарные поставки.
"Передовые технологии? Из новинок — в РНИМУ им. Н.И. Пирогова разработана достаточно удобная система электронного документооборота. Но в медучреждении, где работаю я, нет даже компьютеров, поэтому электронный документооборот — волшебство для амбулатории", — сообщил он.
Что касается реабилитации, то она не проводится на этих направлениях, однако задача от Минобороны на ее организацию в приграничных госпиталях есть.
К сожалению, оборудование закупить невозможно даже за счет гумпомощи. В реабилитации есть большая нужда, решаем вопрос замены медоборудования на аналог из косметологической сферы. Для этого нужна помощь от Минобороны, иначе придется делать все, как обычно, за свой счет и прибегать к гуманитарной помощи
Дело в том, что закупить такое оборудование могут только отделениям с лицензией на реабилитацию. Практически любое физиооборудование имеет аналоги в косметологии: биостимуляторы, аппараты УВЧ и фототерапии. Однако для оборудования реабилитации нужно полноценное отдельное помещение, так как сроки восстановления обычно превышают сроки, отведенные для оказания помощи раненым в приграничных госпиталях.
"К тому же это отдельный документооборот. Соответственно, нужно или "сесть на хвост" гражданским реабилитационным отделениям, что может дорого обойтись для Минобороны, или сделать закупку от ведомства, а не при помощи сил и средств сотрудников госпиталей. Мы часто вкладываем свои средства из зарплаты на решение поставленных от Минобороны задач. Медоборудование для реабилитации дорогое. Минимальный комплект для обслуживания 150-коечного отделения стоит около 6,5 млн рублей", — рассказал врач.
Из малых расходов — приграничным госпиталям требуется ЛФК для восстановления пациентов после обострения хронических заболеваний опорно-двигательного аппарата. А для восстановления функции конечностей после ранений, где повреждены нервы, одной ЛФК недостаточно. Обширные раны требуют специального оборудования. "Из-за его отсутствия приходится отправлять "раны" дальше в ЦВМО (центральные военно-медицинские организации — прим. ТАСС): сроки лечения превышают 14 дней, а у нас нет возможности из-за большого потока раненых долго держать пациентов в стационаре", — пояснил военный хирург.
Чтобы военный мог восстановиться после ранения, он отправляется на военно-врачебную комиссию (ВВК). По ее решению боец может отбыть домой и лечиться в гражданских больницах и реабилитационных отделениях. Постановление о том, что участники СВО во время отпуска могут получать амбулаторную медицинскую помощь в ближайшей государственной (муниципальной) медорганизации, было подписано в октябре этого года по поручению Путина.
Ирина Альшаева
Полный текст опубликован в Вестнике ТАСС "Россия. Юго-Запад"