Мексиканский режиссер Мишель Франко, который неоднократно становился лауреатом Каннского кинофестиваля, в 2020 году получил первую награду в Венеции — Гран-при жюри за антиутопию "Новый порядок". Картина начинается со сцены роскошной свадьбы представителей привилегированного класса, которая прерывается появлением непрошеных гостей — бунтовщиков, желающих забрать у богачей все самое дорогое, в том числе жизнь. В интервью ТАСС автор фильма рассказал о том, почему не желает давать зрителю простого ответа в финале, в чем он видит сходство своей работы с "Левиафаном" Андрея Звягинцева и можно ли установить новый порядок без насилия.
— Я посмотрела "Новый порядок" на московской премьере и несколько дней после ни о чем другом не могла думать. Меня этот фильм шокировал, напугал и разозлил. Насколько я знаю, вы задумали картину почти семь лет назад, и в это почти невозможно поверить, настолько она созвучна тем событиям, которые происходят по всему миру сегодня: протесты, столкновения и так далее. Что вы испытываете, когда наблюдаете, как реальная жизнь перекликается с вашим сюжетом?
— Мне больно наблюдать за тем, что происходит в мире в целом, начиная с моей собственной страны, где миллионы людей живут в бедности, и именно поэтому я снял эту картину. Люди забывают о том, насколько неправильно построен мир, который совершенно не учитывает интересы большинства. Порой я радуюсь, глядя на то, как люди начинают выражать протест, например, в Колумбии (демонстрации против налоговой реформы проходят в Колумбии с 28 апреля — прим. ТАСС) или во Франции (движение "желтых жилетов" возникло во Франции в знак протеста против роста цен и налогов — прим. ТАСС). Они не представляют никакую политическую сторону, они просто говорят о том, что устали от текущего положения вещей.
Для меня это, с одной стороны, подтверждение того, что такой фильм был необходим, с другой стороны, я испуган. Я очень верю в людей, но совсем не верю в политиков, поэтому пока неясно, каким будет исход, учитывая то, как пандемия обострила социальное неравенство.
Я рад, что "Новый порядок" вас разозлил и заставил думать о нем. Это самая правильная реакция на такую картину. Заметить то, что мы движемся неправильным путем, было легко еще семь лет назад. Я вырос в Мексике и отношусь к так называемой привилегированной части общества, но мне трудно радоваться жизни и делать вид, что все в порядке, как делают, к примеру, герои моего фильма в самом начале, устраивая свадьбу в разгар протестов. По-моему, в мире не хватает сострадания, и об этом нужно говорить
— Смотреть вашу картину довольно непросто, а каково было ее снимать? Какая атмосфера была на площадке?
— Нам было очень интересно, хотя перед съемочной командой стояла непростая задача. Это был настоящий вызов: как именно показать эту свадьбу с большим числом героев, событий, происходящих одновременно в разных частях дома, и тем хаосом, который творился за его пределами. Монтаж на первых этапах был очень сложным, поскольку мы пытались воплотить на экране мою абстрактную задумку с музыкой Шостаковича (в начале картины звучит симфония №11 соль минор "1905 год" — прим. ТАСС) и так далее. Мы находили особое удовольствие в трудностях, потому что для кинематографистов нет ничего скучнее, чем снимать тот же фильм, который они снимали до этого много раз.
Актерам тоже хотелось рискнуть. Я прописал персонажей в сценарии так, как их видел я, а артисты оживили этих героев на экране. Я уверен, что хороший исполнитель может сделать роль еще лучше, если дать ему свободу. Им все нравилось, даже довольно жестокие сцены с участием военных. Кстати, мы снимали настоящих бывших военнослужащих: они невероятно дисциплинированные люди, ко всему относились с большим уважением. Наблюдать за тем, как они взаимодействуют с профессиональными актерами, было очень интересно. Создавалось впечатление чего-то настоящего.
— До "Нового порядка" вы снимали довольно камерные картины, здесь же мы видим что-то масштабное, с большим числом персонажей, которые попадают в центр зрительского внимания…
— Это мой шестой фильм, но ощущался как первый. Мне пришлось забыть старые подходы к созданию кино и принять тот факт, что все может пойти не так, но мне это было нужно. Я должен был следовать интуиции, создать картину о чем-то действительно важном. Я годами обдумывал эту тему, но хотел уйти от камерности, сделать что-то действительно масштабное. Я уверен, что, только рискуя, можно сделать что-то стоящее, рисковать нужно каждый раз.
— Когда российский режиссер Андрей Звягинцев представил фильм "Левиафан", получивший приз на Каннском кинофестивале и много других наград, он подвергся критике за то, какой изобразил Россию на экране. В "Новом порядке" мы видим Мексику, пусть и альтернативную, тоже не в самом приятном свете. Какой была реакция на фильм в вашей стране?
— Мне вообще нравятся все фильмы Андрея. Я встретил его на одном из фестивалей, кажется, около пяти лет назад, и сказал, что "Левиафан" мог бы быть мексиканским фильмом, поскольку он показывает, как действует коррупция. Ему этот комментарий понравился. Думаю, Россия и Мексика во многом похожи, но, к сожалению, сходство проявляется не в лучших моментах. Наверное, какой-нибудь из моих фильмов мог бы быть русским. Правда, не уверен насчет "Нового порядка". Мне бы надо приехать и посмотреть Россию своими глазами, я бы очень этого хотел, жаль, что пока ситуация не позволяет.
Мне кажется, и реакция на "Новый порядок" в Мексике была примерно такой же, как на "Левиафан" в России, — мнения разделились. Поначалу все были очень рады, что я получил приз на Венецианском кинофестивале, а потом поняли, о чем именно мой фильм.
Политическая обстановка в Мексике сейчас такова, что ты либо за власть, либо против нее. Как кинематографист, я ни за, ни против. Я вообще далек от политики, как человек, я имею свою позицию, но предпочитаю не обсуждать ее во всеуслышание. Но такой подход "вы с нами или против нас" мне не нравится, поскольку мир не черно-белый, в нем много полутонов. Части зрителей фильм очень понравился, другая часть его возненавидела. Многие поняли картину, и меня это радует, но, думаю, со временем она откроется с другой стороны
— Мне показалось, что важную роль в картине играют цвета. Мы видим много зеленого и красного, как на мексиканском флаге. При этом интересно, что зеленый, который в фильме становится цветом протестного движения, на флаге вашей страны является символом надежды, которой вы зрителям не оставляете. Почему вы решили использовать такой подход?
— Я был уверен, что мексиканцы ко всему прочему разозлятся из-за того, что я использую такую аллюзию на флаг. В финале также звучат ударные, которые можно соотнести с патриотической музыкой. Я хотел сделать так, чтобы зрители встрепенулись. Да, из фильма нет простого выхода, я не говорю аудитории: "Cмотреть, конечно, было тяжеловато, но вот вам счастливый финал". По-моему, надежда как раз в том, какие эмоции зритель испытывает после просмотра. Я не говорю со зрителем покровительственным тоном, я просто хочу сделать так, чтобы они задумались. Все может стать лучше, если мы возьмем ответственность за свои действия.
— Мы живем в странное время, когда крупные фестивали и мировые премьеры проходят онлайн. Важно ли вам, как зрители увидят фильм — на большом экране или дома, на экране компьютера, например?
— Я уверен, что если вы не видели фильм на большом экране, то вы его вообще не видели. Некоторые из своих любимых картин я смотрел по пять-десять раз, но когда их вновь демонстрируют у нас в синематеке, обязательно иду на показ. Это совершенно иной опыт. Конечно, стриминговые платформы или DVD-диски тоже хороши, но как запасной вариант.
— В ходе дискуссии на премьере картины в Москве (проходила в онлайн-формате — прим. ТАСС) вы сказали, что кино — это не сладкий сон, зрители должны проснуться. Как вам кажется, учитывая, сколько бед и трагедий обрушилось на мир в последнее время, будет ли появляться больше таких бескомпромиссных картин?
— Я завершил съемки два года назад, и примерно в тот же период времени состоялась премьера "Паразитов" Пон Чжун Хо, позднее вышел "Джокер" Тодда Филлипса. И я не удивлен, таких фильмов будет сниматься все больше в разных странах. Я надеюсь на это.
— Возможно ли создать новый порядок без применения насилия? Или невидимая черта, когда это было еще возможно, уже пройдена?
— Мне кажется, ответ можно найти в мировой истории, которая полна жестокости. Я прошу прощения, но думать о том, что изменения придут совсем без этого, нереалистично. Безусловно, нам следует избегать насилия, мы должны это делать, но порой это невозможно. Мое мнение в этом вопросе не столь важно, история здесь говорит сама за себя.
Беседовала Валерия Высокосова