7–8 июля в Нур-Султане прошла очередная международная встреча по Сирии в астанинском формате. Спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев рассказал в интервью ТАСС о судьбе механизма трансграничной помощи, перспективах вывода американских войск из Арабской Республики, о подготовке новых встреч по Сирии, а также призвал переходить к более серьезным программам помощи народу этой страны.
— Как вы оцениваете итоги 16-й встречи в астанинском формате по Сирии? Был ли достигнут прогресс и какой главный итог переговоров?
— Вы знаете, я считаю, что надо всегда работать от позитива. Поэтому, конечно, оцениваем итоги этой встречи, которая прошла в Нур-Султане, положительно. Самое главное, что мы смогли со всеми заинтересованными сторонами очень детально поговорить по всем важным аспектам сирийского урегулирования и наметить пути преодоления тех трудностей, которые стоят на пути решения всех этих задач. Я считаю, что с этой задачей мы справились. Я еще раз повторюсь, я уже говорил это на пресс-конференции, — основное, что мы попытались донести до мирового сообщества, до США, европейских стран, основной сигнал дать, что пора действительно переходить к оказанию действенной помощи сирийскому народу и уделять больше внимания вопросам гуманитарного содействия. Я думаю, что акцент должен быть изменен. Пора уже действительно отходить от практики максимального давления на страну, потому что люди страдают. Это не ограничивается только одним небольшим, хотя и очень важным, аспектом предоставления гуманитарной помощи, 80% из которой является помощь с продовольствием.
Надо переходить к реализации более серьезных программ восстановления разрушенных объектов инфраструктуры, которые помогут самим сирийцам уже наладить нормальную, устойчивую жизнь в своей стране. Поэтому я считаю, что это основное направление, практически все с этим согласны, никто не возражает. Понятно, что многое будет зависеть от тех решений, которые будут приняты в контексте ослабления санкционного режима, который действует в отношении Сирии. Очень многие страны, в том числе и арабские страны, ждут, что такие решения будут приняты.
Остальные аспекты, которые мы затрагивали в ходе бесед с нашими коллегами на всех уровнях, тоже, безусловно, важны, и один из вопросов, которому нужно уделить внимание, — это проведение политических преобразований, политической реформы, тем более что выборы президента республики прошли, Башар Асад переизбран на новый срок. Я думаю, что сейчас открывается хорошее окно возможности для продвижения этого процесса вперед.
— Какие разногласия сохраняются у сторон переговоров? В частности, у сирийского правительства и оппозиции, у России и Турции?
— Основные препятствия, которые сохраняются в налаживании хорошего диалога, это то, что оппозиция по-прежнему рассматривает сирийские власти, центральное правительство в Дамаске в качестве своих политических врагов. Эта формулировка и то, как они это постоянно подчеркивают, мне кажется абсолютно неприемлемым. Если оппозиция будет рассматривать правительство в качестве врага, а правительство рассматривать оппозицию в качестве террористов, я думаю, что к каким-то компромиссным решениям и к их поиску это не приведет. Нужно менять подходы, нужно начинать разговаривать на уважительной основе. Мне кажется, что если удастся сподвигнуть стороны к этому, в том числе при наших посреднических усилиях, задача тогда будет выполнена. Но пока наше общение и с сирийской оппозицией показало, что они стоят на очень жестких позициях и необходимости смены режима.
— Известно, что Россия выступает против механизма трансграничной помощи, настаивает на его сворачивании. На днях состоится голосование в Совете Безопасности ООН по проекту резолюции о его продлении. Как вы считаете, Россия будет голосовать против данного проекта?
— Я не хочу забегать вперед. Впереди еще целых два дня — и сегодняшний день, и завтрашний. 10 июля вечером в Совете Безопасности будет голосование. Опять же, мы считаем, что необходимо придерживаться норм международного права и принципов международного гуманитарного права — то есть оказание гуманитарной помощи и ее направление должны осуществляться через законные власти.
Тот механизм, который был создан, — это уже действительно анахронизм. Он изжил себя. И, конечно же, от него надо отказываться. Но опять же скажу, что никто нам пока еще не представил каких-то весомых доказательств в пользу того, что этот механизм необходимо сохранить, — за исключением общих слов о страданиях сирийского народа и необходимости доставки помощи. Хочу еще раз подчеркнуть, что надо отказаться от политики двойных стандартов даже в этом вопросе.
Некоторые страны настаивают на том, что необходимо сохранить пропуск "Баб-эль-Хава" для фактически снабжения окопавшихся там группировок, потому что помощь поступает именно им, а потом они ее распределяют или даже продают, лишая мирных граждан такого прямого доступа, который бы осуществлялся под контролем международных организаций. А такого контроля нет, так как они там не присутствуют. Все отдается на откуп непосредственно боевикам. Такого быть не должно
Но одновременно с этим в таком районе, как Эт-Танф, который находится под американской оккупацией, где тоже по-прежнему находятся мирные граждане, американцы настаивают на том, чтобы эта помощь шла со стороны Дамаска, и отказываются от налаживания поставок через Ирак, через Иорданию. Хотя, в общем-то, это было бы абсолютно разумно. Такой же подход прослеживается со стороны американцев и в предоставлении помощи сектору Газа, который пострадал после последних событий. Американцы говорят: да, мы готовы поставить гуманитарную помощь, но мы готовы ее направить только через Рамаллу, то есть через законную палестинскую власть, а напрямую в Газу мы поставлять не будем.
Если уж вы пытаетесь придерживаться принципов международного гуманитарного права, то это должно распространяться, естественно, и на Сирию. Сирия остается единственной страной, где этот механизм в такой несколько уродливой форме действует.
— Удалось ли сблизить позиции США и России по Сирии по итогам саммита лидеров двух стран в Женеве? Как вы в целом оцениваете взаимодействие с новой американской администрацией?
— Оценки этому взаимодействию дал наш президент в ходе своей пресс-конференции непосредственно по саммиту. Мы рассматриваем его в качестве действительно позитивного сигнала и готовности Соединенных Штатов к налаживанию конструктивного взаимодействия между нашими странами на различных уровнях.
— В том числе и по сирийскому вопросу?
— В том числе и по сирийскому вопросу. Поэтому мы надеемся на то, что американцы свою готовность к налаживанию такого взаимодействия подтвердят конкретными делами.
Взаимодействуем по различным аспектам. Это не только сирийский вопрос, но и вопрос стратегической стабильности, вопрос взаимодействия по кибербезопасности, о чем говорил наш министр иностранных дел Сергей Лавров. И, естественно, по сирийскому вопросу. Российская сторона готова к таким контактам на экспертном и различных других уровнях.
— Известно ли о сроках визита спецпосланника генсека ООН по Сирии Гейра Педерсена в Москву? Когда он приедет и что будет обсуждать?
— Визит Педерсена в Москву, по последней информации, планируется на июль, скорее всего в 20-х числах.
Сами понимаете, рабочий график нашего министра иностранных дел очень насыщенный, плотный, и у господина Педерсена также. Но есть надежда, что такая встреча произойдет уже в 20-х числах июля.
— Вы недавно проводили переговоры с президентом Сирии Башаром Асадом. Какие вопросы обсуждались? И обсуждалась ли тема поставок вакцин?
— Поставка вакцин не обсуждалась, это рабочий момент, который сейчас вынесен уже на обсуждение профильных министерств. Договоренность о поставках вакцин в принципе достигнута, осталось решить ряд рабочих моментов.
Поставки вакцины уже идут туда. У нас были поставки, сейчас затрудняюсь сказать, в каких количествах, но в достаточно больших. Могу вас заверить в том, что эти поставки будут продолжены, потому что мы должны оказать помощь нашему братскому сирийскому народу, помочь им в борьбе с коронавирусом.
— Речь идет о поставках в качестве гуманитарной помощи или платно?
— Думаю, что здесь вопрос идет и о комплексе мер, которые связаны с поставками на безвозмездной основе, так и о поставках в счет оплаты, определенной оплаты предоставляемых услуг.
— Как вы считаете, в обозримой перспективе все-таки могут иностранные войска покинуть Сирию? И сможет ли Дамаск сам обеспечивать свою безопасность?
— У Дамаска достаточно сил для обеспечения в принципе собственной безопасности. Да, сирийская армия, конечно, устала от продолжительного противостояния, которое длится уже более 10 лет. Но тем не менее, конечно, еще требуется помощь и союзников Сирии, в том числе иранцев, которые, несмотря на призывы со стороны ряда европейских стран в отношении необходимости вывода проиранских подразделений, все-таки оказывают достаточно большое содействие Сирии в борьбе с оставшимися очагами терроризма.
Я думаю, что перспектива есть. По крайней мере, нас в этом убеждают и наши турецкие друзья, которые постоянно подчеркивают, что нахождение турецких войск — это временные меры и, как только ситуация стабилизируется, они будут выведены. Ну, будем верить им пока на слово.
Что касается американцев, мы считаем, что их, конечно, присутствие на северо-востоке хоть и продиктовано исключительно необходимостью борьбы с остатками так называемого ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая группировка "Исламское государство" — прим. ТАСС), но все-таки излишне. Как раз их уход мог бы простимулировать развитие диалога между "Силами демократической Сирии" (СДС) и непосредственно центральными властями Дамаска для нахождения каких-то компромиссных развязок и возвращения курдов и арабов, которые проживают на северо-востоке, в лоно единого сирийского государства.
— Сейчас обостряется ситуация в Афганистане, на границе с Таджикистаном идут столкновения талибов (запрещенная в РФ террористическая группировка — прим. ТАСС) и афганских военных. Как вы считаете, эта ситуация может как-то повлиять на дестабилизацию ситуации в регионе, и в Сирии в частности?
— Вывод американских войск из Афганистана, конечно, событие незаурядное. Мы видим, что после вывода американских войск влияние талибов распространяется очень быстро по всей территории Афганистана, и многие уезды переходят под их контроль. Ситуация, конечно, накаляется. Но раз американцами принято такое решение о выводе своих войск и возвращении их на родину, я думаю, что это шаг, может быть, правильный, хотя в определенной степени несогласованный с другими союзниками. И не только с союзниками, но в том числе и с теми странами, которые заинтересованы в сохранении стабильности в этой стране.
Но это четкий сигнал в том числе и тем силам, которым они протежируют непосредственно в самой Сирии, тем же курдам, что в один прекрасный день американцы могут принять [подобное] решение и, я думаю, что они его примут
Как вы помните, решение о выводе было принято экс-президентом США Дональдом Трампом, которое было потом просто пересмотрено и отложено на неопределенный срок.
Я думаю, что вывод американских войск из Сирии может произойти в любое время. Иракские коллеги сказали нам, что Багдад настроен на вывод американского воинского контингента из страны. Если это произойдет и американский контингент будет выведен из Ирака, соответственно, в Сирии его сохранение станет просто невозможно из-за логистических сложностей.
— Есть понимание, когда может пройти очередная конференция по беженцам и на какой площадке?
— В ноябре, когда мы провели международную конференцию по беженцам в Дамаске, это был первый, основной этап, который закладывал основу для дальнейшей работы по этому направлению. Сейчас мы собираемся эту работу продолжить и обсудить опять же в Дамаске. Туда направляется российская делегация, чтобы посмотреть, как продвигается работа по созданию условий для возвращения беженцев в Сирию, то есть с помощью прежде всего российской стороны. К этому мы призываем и всех международных игроков, что хватит предоставлять помощь только на содержание беженцев за рубежом, в лагерях в Турции, Ливане, Иордании, Ираке — хотя и это тоже важно. Но пора переходить к налаживанию нормальных, хороших условий, созданию условий непосредственно в самой Сирии.
Здесь мы, к сожалению, натыкаемся на жесткую позицию ряда европейских стран, которые говорят, что мы ни цента не дадим, пока не увидим реальные подвижки в политическом процессе. Но мне кажется, что все-таки эту позицию надо менять, потому что если они так пекутся о благосостоянии сирийского народа, говорят о страданиях сирийского народа, то, конечно, надо делать какие-то конкретные дела.
— Турция не признала итоги президентских выборов в Сирии. Влияет ли данная позиция Стамбула на работу в астанинском формате?
— Турция не признала. Это их право. Соединенные Штаты не признали, Франция не признала. Многие другие европейские страны считают, что выборы якобы сфальсифицированы. Претензий много выдвигается. Но я скажу, не говоря о конкретных цифрах: было видно, и это было подтверждено нашими наблюдателями, которые находились на президентских выборах в Сирии, что у президента Асада большое количество сторонников — сторонников и его курса, и его лично.
Башар Асад все-таки провел страну через 10 лет этого кризиса и вывел ее, не дал все-таки террористам захватить эту страну. А такая угроза реально существовала. Поэтому такой кредит доверия президенту есть. Этого многие не хотят замечать, в том числе в Турции. Это их право, но это никак не мешает нашей работе в астанинском формате.