Комендант дачи Брежнева: генсек был очень простым человеком

115 лет назад, 19 декабря 1906 года, родился генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета СССР, маршал Советского Союза Леонид Брежнев. Почти 20 лет он занимал высшие партийно-политические и государственные посты, играл важную роль в международной политике и жизни страны. Период его правления одни называют прекрасным, другие — застойным, при этом большинство сходится в том, что это время было самым благополучным и спокойным в истории СССР.

О любви Брежнева к плаванию, роли медсестры в истории страны, поисках стирального порошка для жены генсека и личной жизни семьи главы советского государства рассказывает комендант его дачи "Заречье-6", подполковник 9-го управления КГБ СССР Олег Сторонов, прослуживший на этом объекте около 14 лет.

— Олег Александрович, расскажите, пожалуйста, какой путь вам довелось пройти до того момента, как вы оказались на даче Брежнева?

— Это было непросто и небыстро. После службы в армии меня вызвали в военкомат и предложили вступить в органы государственной безопасности. Собеседование состоялось в марте, а осенью раздался звонок сотрудника отдела кадров Кремля с приглашением в 9-е управление. Пришел в назначенное время и получил предложение о трудоустройстве с хорошей зарплатой и внятной перспективой через пару лет поступить в Школу КГБ.

После Школы КГБ первые пару лет работал в Москве — проверял документы на входе в ЦК, позже меня перевели в Кремль, а потом началась учеба в Высшей школе КГБ имени Дзержинского. Оттуда я попал в 18-е управление Кремля.

В какой-то момент встал вопрос о расширении штата сотрудников на даче Брежнева. Накануне бывший комендант Павел Сулоев обратился к супруге Брежнева Виктории Петровне с просьбой дать ему помощника. Дело в том, что за годы его службы семья увеличилась: у Брежневых появились дети и внуки, работы стало больше, а Сулоев по-прежнему управлялся один. Был организован серьезный конкурс, работала целая комиссия. Я осознал, что вышел в финал, когда мне предложили приехать на дачу для знакомства с семьей.

— Это был 1974 год?

— Совершенно верно. Меня пригласили в дом, и Леонид Ильич с Викторией Петровной принялись расспрашивать обо всем: откуда я, из какой семьи, женат ли, где и как я живу…

— Кто был более пристрастен?

— Скорее Виктория Петровна, поскольку она была наиболее заинтересована в помощнике. Леонид Ильич слушал и внимательно наблюдал за мной — как я реагирую на вопросы и насколько обстоятельно отвечаю.

Вскоре я вышел на работу. Павел Васильевич Сулоев встретил меня тепло, рассказал о членах семьи и представил другим сотрудникам, которые работали в доме. Первое время мы с ним работали вместе, а потом я переключился на основную работу — членов семьи и их поручения, а Павел Васильевич сконцентрировался на работе с персоналом.

— Много людей работало в доме?

— На даче был свой агроном, в его ведении — четверо парковых рабочих, а еще три повара, две официантки и одна сестра-хозяйка. Целый штат сотрудников. У меня со всеми сложились хорошие отношения, да и члены семьи Леонида Ильича увидели во мне человека, способного только на хорошее, и доверяли мне.

Однажды Леонид Ильич рассказал, что увидел на президенте Финляндии Урхо Кекконене красивый теплый свитер, и признался, что мечтает о таком. Он был очень простым человеком, лишенным снобизма. Спросил: "Ты можешь попытаться достать такую вещь? Только сразу скажи, сможешь или нет, потому что я не обижусь, просто поищу другие способы". Я позвонил своим товарищам, они связались с нашим посольством в Финляндии, и через пару дней оттуда привезли три свитера. Я показал их Леониду Ильичу, он выбрал один и сразу поинтересовался, сколько он стоит. Я назвал цену, и Брежнев распорядился, чтобы Виктория Петровна со мной расплатилась. Он был очень доволен покупкой и потом часто носил этот свитер. У него была еще одна любимая вещь — спортивный костюм, который тоже привез ему я. Помню, как специально ездил на фабрику, где шили голубые трикотажные костюмы, напоминающие олимпийские, но без эмблем.

— Это правда, что Леонид Ильич предпочитал дачу московской квартире на Кутузовском проспекте?

— Леонид Ильич был простым человеком, он любил после работы переодеться во что-то удобное и погулять по лесным тропинкам или посидеть в беседке. Ему нравилось жить за городом, где ни машин, ни гудков, тишина и покой. Тем более что "Заречье-6" находилось в 15 минутах езды от Кремля. Леонид Ильич периодически бывал и в квартире — порой заходил в свой кабинет, когда у него созревали какие-то мысли или надо было что-то найти. Возьмет, что ему надо, — и снова за город.

После работы Леонид Ильич очень любил смотреть кино. Председатель Гостелерадио Сергей Лапин запрещал какие-то ленты, отправлял на полку, а Брежнев давал хорошим фильмам зеленый свет. Ему очень нравились такие ленты, как "Калина красная" и "Белое солнце пустыни". Практически каждый день мы составляли киноменю для Леонида Ильича и членов его семьи. Они любили фильмы о войне, мультфильмы, телепередачу "Клуб путешественников".

— Леонид Ильич любил какие-то настольные игры, шахматы например?

— На отдыхе в Крыму ему больше нравилось домино. Это же все-таки более живая игра, предполагающая общение. Иногда мы садились часов в девять вечера и могли до часа ночи играть. В Москве не играли, только во время отпуска. Но надо сказать, что и в Крыму Леонид Ильич отдыхал мало, — у него были рабочие встречи с лидерами соцстран, буквально одна за другой, каждую неделю.

— Брежнев хорошо плавал?

— Он очень хорошо плавал. И все же после истории с Алексеем Косыгиным, перевернувшимся на байдарке и пережившим клиническую смерть, у Леонида Ильича увеличили количество охранников. Кстати, в Крыму он однажды прокатился и на водных лыжах. Хорошо, что он начал морскую прогулку не с пирса, а с берега, — к тому времени у него были слабые руки, и помощь охраны действительно понадобилась.

— Это в каком году было?

— 1978–1979-й. ​​​​​

— Как Леонид Ильич относился к людям, которые работали на его даче?

— По-доброму. Он знал каждого в лицо, здоровался со всеми, помнил, когда у кого день рождения. Мне на 30 лет, например, подарил японские часы. Девчатам мог подарить коробку конфет и платочек, цветы — обязательно. А еще он очень беспокоился, если кто-то заболевал. Это я прочувствовал на себе, когда у меня неожиданно случился инсульт. Меня поместили в ЦКБ и лечили месяца два, потом какое-то время ушло на реабилитацию. Три месяца я не был на работе, но моего возвращения ждали. Поскольку 9-е управление, в котором я работал, является силовой охраной, руководство после такой болезни едва не отправило меня на пенсию. Но Леонид Ильич сказал: "Пусть работает! Он неплохо себя чувствует, не мешайте ему работать".

— А за какие проступки сотрудника могли уволить? Водитель Брежнева, например, мог себе позволить выпить в нерабочее время?

— Это было. У Леонида Ильича было три водителя, которые работали посменно: Александр Меньшов, Саша Филиппов и Борис Андреев. Один из них в нерабочее время однажды где-то поддал и немножко пошумел. Его забрали в милицию, позвонили дежурному в 9-е управление. В итоге было принято решение водителя от работы отстранить. День проходит, второй. Леонид Ильич садится в машину и говорит: "Что-то я Андреева давно не видел". Когда ему объяснили, в чем дело, он предложил виновного простить: "Он уже все осознал, пусть завтра приходит на работу".

У нас был очень дружный коллектив, сплоченный. Каждый держался за место и нареканий практически не возникало. Леонид Ильич верил в людей, которые его окружали, и его отношение отражалось на нас. Мы относились к нему как к отцу.

— Скажите, пожалуйста, а как Леонид Ильич сам к спиртному относился?

— Я вам могу сказать только одно: когда собирался ближний круг, включая Устинова, Громыко и Черненко, на столе стояла всего одна бутылка зубровки. И стол был очень простой, без изысков — заливное, рыба… После этих приемов спиртное, как правило, даже оставалось, они очень мало пили. На охоте, не исключаю, пили больше.

— Общеизвестно, что Брежнев страдал бессонницей и регулярно просил у медсестры Нины Коровяковой снотворное. Чтобы угодить ему, она снабжала его лекарствами, минуя врача, и дело якобы дошло до того, что Коровякова стала вести себя вызывающе по отношению к Виктории Петровне.

— Я не могу подтвердить эти слухи, поскольку это сугубо семейные дела. Я их не касался, но и разговоров таких не слышал. Одно могу сказать определенно: у этой женщины были свои меркантильные интересы, она была очень хваткой, пробивной. Квартиру в Москве выбила и добилась повышения мужа с капитана до генерала. И, конечно, большой урон нанесла своими таблетками. Через какое-то время ей на смену пришла другая медсестра, Валя Лелеко, очень симпатичная и скромная девушка.

— По мнению Евгения Чазова, Коровякова нанесла стране больший урон, чем десятки выступлений различных групп диссидентов.

— Это я едва ли могу подтвердить. Сколько я прочитал книг о Брежневе — и Млечина, и Роя Медведева, и Сванидзе, и Хинштейна, еще и немка одна написала, — каждый фантазирует как может. Например, написали, что на даче у Брежнева было около 100 машин. Но, если взять эту дачу и эти 100 автомобилей, куда они там поместятся? Ими просто нужно всю территорию вымостить!

— В Советском Союзе очень любили перемывать косточки первым леди. И Виктории Петровне досталось. Кто-то утверждал, что она якобы постоянно вмешивалась в государственные дела супруга.

— Этого не было. Вот если взять Раису Максимовну — тут не поспоришь. Они с Горбачевым фактически взяли семейный подряд на управление государством. А Виктория Петровна занималась исключительно домашними делами, готовила обеды, и политика в сферу ее интересов не входила.

Кстати, с супругой Леонида Ильича связан один очень интересный эпизод.

Виктория Петровна относилась очень по-доброму к людям, и на Пасху, например, просила повара испечь кулич, покрасить яички, освятить все это в церкви. Помню, как Леонид Ильич на Пасху вышел после завтрака, шел по коридору и вдруг сказал: "Ты знаешь, а ведь в этом определенно что-то есть!" Его мама, Наталья Денисовна, к слову, была очень верующей женщиной и, конечно, оказала влияние и на Леонида Ильича, и на его сестру Веру, и на младшего сына Якова.

— Одним из проявлений старости или, может быть, болезни Леонида Ильича была слабость к наградам.

— Тут я бы подчеркнул, что Леонид Ильич был человеком военным. Он прошел войну и видел, как бойцы к этим наградам относились, с каким натиском они шли на врага. Брежнев гордился наградами, относился к ним с почтением, и это свойство осталось у него на всю жизнь. Награды есть награды. Они ведь не сулили денежных выражений, например.

Мало кто знает, что Леонид Ильич однажды отказался от Нобелевской премии мира (имеется в виду выдвижение на премию — прим. ТАСС). Он сказал: "Ее капиталисты получают, а я не вижу себя в их числе. Нет, мне эта премия не нужна". Это было в 1975 году после совещания в Хельсинки.

— Члены Политбюро хотели его выдвинуть?

— Верно. Мне об этом говорил начальник его охраны Александр Рябенко, да и в книгах это упоминается. А потом Леониду Ильичу дали Международную Ленинскую премию.

— Правда, что у Леонида Ильича была большая шкатулка, в несколько ярусов, специально для хранения наград?

— Правда.

— При Брежневе в стране было реализовано немало масштабных проектов, достигнут рост благосостояния населения в 1960-е, за которым последовала экономическая стагнация и кризис системы госуправления. Знал ли Леонид Ильич об истинном положении дел в стране?

— Леонид Ильич неоднократно говорил о своем желании уйти на пенсию. А Юрий Владимирович (Андропов, с 1967-го по 1982 год — председатель Комитета государственной безопасности (КГБ) при Совете министров СССР — прим. ТАСС) ему неизменно отвечал: "Леонид Ильич, пожалуйста, не уходите. Вы, пожалуйста, меньше работайте, а мы, грамотные, знающие люди, будем за вас все делать. Вы уважаемый человек не только в Советском Союзе, но и в мире, вас все знают, вы только присутствуйте, живите". И Брежнев это услышал и поверил. Ситуацией воспользовался Михаил Горбачев. Это же его инициативы были — продовольственная программа, поворачивание сибирских рек, и он все это до конца не проводил.

— Олег Александрович, расскажите, как реагировала на желание Брежнева уйти в отставку его супруга.

— Как-то они сидели вместе за столом после работы, чай пили и смотрели по телевизору программу "Время". Виктория Петровна говорит: "Леня, ты посмотри, на кого ты похож, как ты ходишь, как ты говоришь. Люди уже смеются над тобой, уходи. Нам ничего не надо, мы уже все сделали — дети у нас выросли, внуки тоже. Уходи!" А он отвечает: "Я Евгению Ивановичу (Чазов, личный врач Брежнева, руководил лечением лидеров СССР Константина  Черненко, Юрия Андропова, Михаила Горбачева — прим. ТАСС) предложил две кандидатуры — Черненко и Андропова, а он мне их зарубил. Сказал, что это очень больные люди: у одного — проблема с почками, у второго — с легкими".

Кстати, Брежневу нравился глава Компартии Украины Владимир Щербицкий, он об этом не раз говорил. На 15 ноября 1982 года был назначен пленум, на котором Леонид Ильич планировал заявить о своем уходе и о том, кого он предлагает на свое место.

— Но 10 ноября он скончался.

— Это было неожиданно. Накануне он приехал из Завидово, поужинал и посмотрел хронику в кинозале. Через какое-то время Леонид Ильич сказал: "Ну, я иду спать". И попросил его пораньше разбудить. Утром мы вошли в спальню, Виктории Петровны уже не было — в это время к ней приезжала медсестра делать уколы инсулина. Она находилась в столовой внизу, когда мы начали реанимационные мероприятия. 15 минут пытались сами что-то сделать, потом подъехали медики с дефибриллятором. В какой-то момент сердце начало работать, но снова остановилось. Врачи сделали прямой укол в сердце — оно забилось и вновь стихло. Врачи сказали: "Все, мы бессильны".

— Получается, за 20 минут до предполагаемого пробуждения он умер?

— Скорее, прошло около часа. Потому что Виктория Петровна говорила, что, когда она проснулась, он крепко спал, посапывал. Прошли, думаю, час-полтора.

— Что было дальше, когда вы поняли, что уже ничего не изменить?

— Дмитрий Устинов (министр обороны СССР — прим. ТАСС) сказал Андропову: "Теперь все в твоих руках". Юрий Владимирович взял чемоданчик Леонида Ильича, небольшой кейс, и уехал. Потом дачу покинул Андрей Громыко, подъехал катафалк, и мы вынесли тело Леонида Ильича. На этом все закончилось. А потом я до 1988 года уже с Викторией Петровной работал.

— Как сложилась после смерти Брежнева судьба других ваших коллег, работавших на госдаче "Заречье-6"?

— Однажды мне позвонил Володя Медведев, который был прикрепленным у Брежнева, а у Горбачева ставший начальником охраны. Говорит: "Дай мне телефон вашего агронома!" Я дал контакт, но посоветовал поднять заработную плату, заинтересовать, потому что в "Заречье" ему живется хорошо и он с удовольствием занимается своим делом. Володя пообещал все так и сделать. Проходит месяца два, наш агроном возвращается: "Олег Александрович, заберите меня!" И рассказывает, как Раиса Максимовна критикует его за якобы плохую работу в оранжерее. "Я видела на рассаде помидоров пять бутончиков, а сейчас их почему-то три. Вы что, хотите, чтобы Михаил Сергеевич не питался витаминами?" Агроном попытался ей объяснить, что все сделано специально, чтобы оставшиеся три цветочка дали хорошие, крупные плоды, но она не желала его слушать.