Режиссер, актер и продюсер Данила Козловский недавно представил свой проект — сериал "Карамора", над которым он работал несколько лет. Масштабные съемки проходили в Санкт-Петербурге, Москве, Тбилиси, Ленинградской области и Подмосковье, и в них было задействовано более 150 актеров. Сериал, который уже можно посмотреть на видеосервисе START, рассказывает об анархисте по прозвищу Карамора в исполнении Козловского, который раскрывает существование тайной организации, вершащей судьбы мира. Действие происходит в начале XX века, и на протяжении сериала зрителям будут встречаться как вымышленные, так и реально существовавшие исторические личности.
В разговоре с ТАСС Козловский рассказал, как создавался "Карамора", почему он не имеет прецедента в российской киноиндустрии и почему он еще долго не решится взяться за такой масштабный проект.
— Я читала, что изначально проект задумывался как фильм. Действительно так? Или "Карамора" все-таки всегда был сериалом?
— Проект задумывался как сериал. В нем в принципе видно, какая там плотность событий. Те, кто уже посмотрел первые три серии, когда я им говорю, что это только начало, в следующих эпизодах все будет гораздо насыщеннее, не сильно верят — куда уж дальше. Поэтому я не очень понимаю, как можно сделать кино из восьми серий при такой плотности сюжета? Это невозможно. Это попытка сделать большой, сложносочиненный, масштабный, не имеющий прецедента в нашей индустрии сериал. Такая была задача. Получилось у нас или нет — это я не берусь сейчас обсуждать. Слово за зрителем.
— Но при этом вы изначально позиционировали его как фильм.
— Чтобы оправдать экономическую модель и затраты, была в какой-то момент идея сделать из этого полнометражный фильм.
— Как "Гоголь"?
— Условно говоря, да. Это успешный пример такой стратегии, можно его использовать как референс. В 2017 году, когда мир и страна были совсем другие, была такая идея, чтобы как-то оправдать затраты и окупиться. А дальше уже, с приходом ковида, когда уже все поменялось, стали появляться платформы с бюджетами, которые готовы тратить серьезные суммы на контент… Не очень люблю это слово, но тем не менее. В общем в новых обстоятельствах я принял решение отказаться от этой идеи, чтобы не девальвировать наши амбиции. Никому же потом не объяснишь: "Ребята, да это на самом деле сериал, а кино мы сделали потом, и оно другое…" Все будут думать: "А, ну понятно, сделали кино, а потом нарубили из него сериал".
— Да и вообще практика нашей киноиндустрии выпускать телефильмы, которые на самом деле сериалы, довольно пагубная.
— Она неудачная, да. Поэтому изначально мы и решили делать большой сериал, вкладываться и не бояться. У нас большое число актеров массовых сцен, улицы, повозки, свои собственные придуманные кареты, экстерьеры, пожары, вампиры. С точки зрения производства и масштаба мы создали беспрецедентный сериал.
— В нем действительно большое количество массовых сцен, куча деталей, грима, массовки. Как удалось вытянуть такой объемный проект?
— Потом, кровью и нервами.
Так, как мы работали, работать нельзя. Это неправильно. Ты уничтожаешь себя и команду, мучишься. Это просто невозможно. Я больше такого не хочу даже ради удовлетворения эго и амбиций
Такие фильмы не должны сниматься таким образом. Должен быть соответствующий бюджет, время подготовки и количество съемочных дней. У нас этого не было. У нас было девять-десять дней на серию. Когда это начало ХХ века и своя собственная вселенная, где ты все придумываешь с нуля, десять дней — это просто преступление. В таких рамках обычно снимают обычный сериал в каких-нибудь привычных интерьерах. Тогда это комфортно. А когда у тебя летающие кареты, пластический грим, лошади, подвешивания на потолке, бег по стенам домов, поезда, экспедиции, двести-триста актеров массовых сцен, каждый кадр готовится несколько часов — это просто невозможно. А у нас это стало возможным путем нервов, воспаления легких, защемлений в позвоночнике, перенесенном неоднократно ковиде. Так работать нельзя, это неправильно.
— И за счет преданности команды, наверно. Одному на себе это все не вытянуть.
— В первую очередь. Это получилось исключительно благодаря команде, и только. Не благодаря мне, а команде. У меня феноменальная съемочная группа, которая в этих непростых обстоятельствах, в абсолютном режиме подвига в пандемию, в Петербурге, зимой сделала это возможным.
— "Карамора" позиционируется как сериал Данилы Козловского, то есть авторский проект. Насколько вы, с вашей точки зрения, могли бы назвать его авторским? Ваш вклад в него был самым серьезным?
— Все-таки режиссер аккумулирует в себе технические и творческие процессы, которые происходят внутри команды. Он устанавливает правила игры и язык, поэтому в этом смысле все кино — авторское. Это вообще странное разделение, я против него. Когда говорят: "Ну, это авторское кино, артхаус, фестивальное, а вот то — фигня". Даже мейнстрим — авторский, и "Карамора" — это чистый мейнстрим. Там все понятно и доступно. Это очень зрительская история, но рассказываю я ее, конечно, как автор. Надо мной не довлеют продюсеры, я на своих проектах всегда выступаю продюсером сам.
— Я скорее здесь имею в виду другое. У нас, да и во всем мире любят превозносить режиссера. Но, например, вот если взять фильм Альфонсо Куарона, его невозможно представить без оператора Эммануэля Любецки, который осуществляет свой вклад в проект. Вот у вас есть такой Любецки или вы все решаете исключительно сам?
— Ах вот оно что. Тут давайте остановимся. У меня феноменальная команда, и, если бы не они, я бы ничего не смог сделать. У меня абсолютно прекрасный художник Тимур Шагиахмедов, который со своей командой сделал прекрасную совершенно работу с 150 объектами, 120 подобъектами. Они не спали ночами, готовили, строили. У меня потрясающий композитор Олег Карпачев, с которым я работал на "Тренере" и "Чернобыле". На мой взгляд, один из сильнейших у нас в стране. А еще Маша Лихачева, режиссер монтажа, которую я очень люблю, которая перелопатила огромное количество материала. Мы с ней вместе всегда монтируем, и то, что она предлагает, то, как она копается в истории и смыслах, — это просто феноменально. Так мало кто работает. Операторы — Илья Авербах и Филипп Южанин — проделали огромную, грандиозную работу, хотя у них не было возможности развернуться, не было достаточно операторской техники, которой заслуживает этот материал. Всех их можно назвать моими Любецки.
— А как вы работали со сценарием? Переписывали, вносили правки или он вас сразу — устроил?
— Сценарий переписывался до самого последнего дня. Дело в том, что пришлось его перелопатить, потому что у нас было 150 объектов и огромное количество экшен-сцен. Мы понимали, что с нашим бюджетом мы такое не сможем снять. Надо было менять, убирать, из-за этого менялись какие-то смыслы. В итоге мы ничего не убивали, а только добавили, но это уже другая история. Потом у нас был год паузы, вызванный пандемией, остановкой финансирования, поиском денег, реструктуризацией проекта. За год мы поменялись, выросли, поменялась команда. Потом я начал читать сценарий, нашел новые возможности для развития внутри текста… Потом мы смонтировали материал, который у нас уже есть, поняли, что нам не хватает каких-то сцен. Нужно было многое дописать. И это не потому что сценарий плохой, он замечательный. Просто это нормальная работа, которую каждый режиссер ведет до последнего на площадке.
Вообще, без команды невозможно ничего сделать. Выражение "Один в поле не воин" — это абсолютно про кино. Ты можешь быть сколько угодно талантливым, великим, я сейчас не про себя говорю, боже упаси, каким-нибудь Спилбергом или Куароном и так далее, но без команды ты ничего не сделаешь
При этом команда может быть блестящей, но без лидера, который все эти процессы может аккумулировать, ничего не получится. Это сообщающиеся сосуды.
— Как вы продумывали стиль сериала? В нем очень много графического насилия, крови, оторванных конечностей. Почему вы решили пойти по этому пути?
— Я не люблю это. Это видно по моим предыдущим работам. Однако здесь мне показалось это правильным. Мне показалось важным поместить зрителя в такую шоковую ситуацию с самого начала, чтобы показать разницу, контраст, разные стороны вампиров — они пьют кровь, но одновременно они обаятельные интеллектуалы, владеющие манерами и языками. Высший свет. Конечно, этот вопрос можно было бы решить по-разному. Возможно, другой режиссер мог бы сделать это изысканнее, чем я, и придумать менее кровавый и более интеллигентный способ. Это уже дело вкуса и задачи.
— В "Караморе" вы постоянно подчеркиваете, что это альтернативная история. Но при этом все-таки она основана на реальных исторических персонажах и событиях, к которым у нас в стране относятся с большой нежностью и внимательностью. Думаете, аудитория поймет, что это все-таки альтернативная реальность?
— Тут можно только гадать. Я не могу прогнозировать, к сожалению. Если бы я мог предугадать это, наверное, было бы гораздо легче. С другой стороны, было бы сложно избавиться от самоцензуры. Мне сложно представить, что мы можем кого-то оскорбить или задеть чувства какого-нибудь комитета, сочувствующего тому или иному историческому персонажу. Даже если, например, брать Сталина. Он у нас появляется как молодой Коба, мы даже не произносим имя "Сталин". Мы говорим про Кобу, про человека, который занимается делами в Тифлисе. Мы не претендуем на реалистичность. У нас вампиры борются с анархистами, о какой реалистичности тут можно говорить.
— У вас в сериале много сложных мужских персонажей, и при этом женщины в основном либо голые, либо мертвые. Из героинь есть только девушка Алина. Но разбавит ли ее компанию кто-то в следующих сериях?
— Вы пытаетесь сказать, что в России мало достойных женских ролей, и я с вами соглашусь. Но в нашем проекте есть Алина в исполнении Дарьи Балабановой, одна из главных героинь, которая будет сильно развиваться. Также есть Пация, которую замечательно сыграла Нино Нинидзе, интересный, объемный персонаж. У нас будут появляться в сериале другие новые героини. В этом смысле у нас там все в порядке.
— Вы уже обмолвились, что этот проект был очень сложным, и тем не менее я все равно вас спрошу. Вы попробовали свои силы в кино, теперь выпускаете сериал. Что вам в итоге интереснее делать — фильмы или многосерийные проекты?
— Тут различие только в одном — длине дистанции. В принципе "Карамору" в плане масштабности мы создавали как кино. При этом "Тренер" и "Чернобыль" не сравнятся по уровню сложности с "Караморой", который в несколько раз сложнее. Это как три полнометражных фильма. Это очень сложно. Я думаю, что я еще не скоро на такое решусь. Как режиссеру мне нужно передохнуть. Иногда кажется, что это мой последний проект, но, конечно, я шучу. Мне хочется снимать дальше. После "Тренера" многие говорили: "Ну поиграет парень и успокоится". Но все-таки после "Чернобыля" и "Караморы" понятно, что я в этом деле всерьез и надолго.
Беседовала Тома Ходова