Фигуристы Тарасова и Морозов: закончить карьеру мы всегда успеем

​​​​​​​Российские фигуристы Евгения Тарасова и Владимир Морозов на прошедших в феврале Олимпийских играх в Пекине завоевали серебряные медали в парном катании, уступив менее балла китайцам Суй Вэньцзин и Хань Цуну. Перед олимпийским сезоном спортсмены решились на смелый шаг — вместе со своим тренером Максимом Траньковым они стали частью команды Этери Тутберидзе и начали консультироваться с пермским специалистом Павлом Слюсаренко. В интервью ТАСС фигуристы рассказали, как им помог опыт предыдущих Игр, где они стали четвертыми, о желании попробовать себя в роли комментаторов, дальнейших планах и любимых местах для прогулок в Москве.

— Многие специалисты отмечают ваше отличное взаимодействие в паре и хореографическую выучку. Как удалось этого добиться?

Тарасова. Почти всю жизнь этим занимаемся. Хореография была на протяжении всего времени. 

— В этом плане важнее природная склонность или труд? 

Тарасова. Труд, наверное. Потому что, если ты хочешь иметь красивую осанку, ты будешь работать над этим. В любом случае — труд и желание.

— С этого сезона вы начали работать с Павлом Слюсаренко и пересекаться с его группой. С кем особенно сумели подружиться? Может, показывали более молодым ребятам, как делать какой-то элемент? 

Морозов. Мы с ними работали все лето, вместе на одном катке. Конечно, все ребята хорошие, дружелюбные, с ними поддерживаем контакт. Павел Сергеевич наездами в течение сезона приезжал, работал с техникой выбросов, поддержек, в целом по программе. Конечно, бывало, что что-то показывали, с его парами и Максим Траньков работал, и Леша Тихонов. Такая совместная работа была всех тренеров "Хрустального" и Пашиной группы.

— Вы в течение сезона меняли костюмы и к короткой, и к произвольной программам. С чем это было связано? 

Тарасова. Мы смотрели, как выглядят костюмы на льду. Получали комментарии, пожелания. 

Морозов. Просто в какой-то момент захотелось поменять костюмы, и Этери Георгиевне тоже. Поэтому мы вместе решили и сшили новые. Может, чтобы по ходу сезона что-то лучше получалось.

— В этом сезоне вы стали стабильно делать один из самых сложных тройных выбросов — флип.  В сезоне-2018/19 он получался не так хорошо. Что изменили в технике, чтобы он стал получаться? 

Морозов. Павел Слюсаренко много с выбросом работал. Поставил, заложил его основы на сборе. 

Тарасова. Это было сделано с целью усложнения контента.

— Мне показалось, что в среднем у ваших выбросов слегка уменьшилась высота. 

Морозов. Мы как-то не обращали внимания, изменилась ли высота выброса, главной задачей была надежность. Специально высоту мы не вымеряли. 

— Многие пары усложняют программу прыжками, пробовали ли вы на тренировках какие-то новые для себя прыжки, каскады? 

Морозов. Думаю, на тренировках все это делают время от времени, когда хочется развеяться. Но в этом сезоне мы в основном катали тот контент, в котором мы чувствуем себя хорошо.

— Вы как-то говорили, что хотели бы попробовать исполнить выброс тройной аксель. 

Морозов. В нем нет смысла, потому что он стоит на два или три балла дороже, чем выброс тройной риттбергер. 

Тарасова. Он травмоопасный. За наши выбросы, тот же риттбергер, мы получали хорошо, но усложнять, настолько рискуя, нет смысла. 

— Если говорить о прыжках, чувствует ли один партнер, как прыгнул другой? Сдвоил, оступился. 

Морозов. Да.

Тарасова. Больше по звуку, наверное. Мы всегда понимали. 

Морозов. Когда столько лет катаешься, уже знаешь. 

— Еще в прошлом сезоне я заметила, что во время смены позиции на параллельном вращении командует Евгения. Как в парном катании определяется, кто следит и командует на параллельном вращении? 

Тарасова. Раньше, когда мы встали в пару, командовал Вова. Я стала считать в прошлом году. А почему мы так сделали? 

Морозов. Потому что выезд не получалось сделать одновременно. 

Тарасова. Да, какая-то такая загвоздка у нас была. Я вечно пропускала момент выезда. Мы решили, что буду я командовать, потому что Вова четче слышит. (Смеются.) 

Морозов. На самом деле это такое было нестандартное решение, нетипичное для парного катания, принятое в связи с тем, что было периодически расхождение на выезде. Скажем так, нашли рабочий вариант.

— Это решение вам подсказал кто-то из тренеров?

Морозов. Нет, это я был.

— Если была бы возможность, что поменяли в правилах парного катания в первую очередь?

Морозов. Не будем конкретно говорить сейчас о том, что бы мы поменяли. 

— Ранее вы работали с большим количеством специалистов. Например, с Мариной Олеговной Зуевой. Поздравляла ли Марина Олеговна с завоеванным на Олимпиаде серебром?  

Тарасова. Да, поздравила лично, написала.

— Олимпийские игры — для многих не только главный старт в жизни, но еще и большой праздник. Владимир в одном из интервью говорил, что ехал на первую Олимпиаду с улыбкой. Насколько Олимпиада в Пекине отличалась по эмоциям от Игр в Пхёнчхане? 

Морозов. Вторая наша Олимпиада радикально отличалась от той, что была в Корее. И в плане пандемии, и много чего другого: и ПЦР-тесты, и масочный режим, и изоляция. Совсем другие правила, другая обстановка. И, конечно, другие эмоции все это вызывает. Но в целом мы ехали с хорошим настроением. 

Тарасова. Да, по эмоциям все очень сильно отличалось. В таких условиях с хорошим настроением ехали.

— Если про женское одиночное катание говорят, что чем фигуристка моложе, тем легче ей и физически, и морально, то в парном и танцах на льду чаще побеждают и занимают призовые места опытные пары. Так ли это? 

Морозов. Безусловно, опыт помогает. Но это сугубо индивидуально. Кто-то прыгает всегда, кто-то в юности. За всех не скажешь. 

— Можно ли сказать, что перед прокатом произвольной программы этот опыт помог?

Тарасова. Конечно.

— С кем жили в номере в Олимпийской деревне? Какие условия были там?

Тарасова. У нас были квартиры, в квартире три комнаты. У каждого отдельный туалет, своя комната и общий зал. Я жила с Сашей Бойковой и с Настей Мишиной. 

— Не выбивало ли из колеи то, что приходилось жить вместе с соперниками?

Тарасова. Нет, у каждого была своя комната. 

Морозов. Да, со мной тоже жили парники. 

— Вы заранее знали, с кем будете жить? 

Тарасова. Нет, мы не знали заранее, мы приехали туда, и нас поселили.

— На прошлой неделе вы ездили в Казань, давали мастер-класс подрастающему поколению. Понравилась ли вам такая активность?

Тарасова. У нас были и до этого мастер-классы, это интересно. Детишки всегда излучают позитив. Не важно, что ты будешь им показывать, они просто тебя любят и смотрят широко открытыми глазами. Приятно, когда ты видишь, что детям интересно.

Морозов. Скажем так, это не был мастер-класс, скорее открытая тренировка. То есть там было много групп, все это было сжато по времени. Им было просто действительно за счастье пофотографироваться, пообниматься. Мы особо ничего не рассказывали и не показывали, потому что банально не было времени. За один день прошел мастер-класс и прием у президента Татарстана, на котором наградили Женю и меня. Женя родилась в Казани, она относится к казанской федерации, лично президент республики ее награждал. И плюс к этому в копилку попросили провести условно мастер-класс. Но это было больше похоже на открытую тренировку, еще на час успели заехать на родной каток Жени.

— В апреле запланирован большой тур шоу Этери Тутберидзе "Чемпионы на льду". В каких городах вы будете выступать?

Морозов. Не могу сказать на 100%, меняется расписание постоянно, соревнования переносятся, тут уже, наверное, ни в чем нельзя быть уверенным. Но мы готовы. 

— Планируется ли в будущем постановка нового показательного?

Морозов. Когда точно, не скажем, но будет.

Тарасова. Все увидите на показательных.

Морозов. Думаю, когда мы его сделаем, это как-то анонсируем. Постараемся поставить в этом году.

— Владимир, вы капитан команды фигуристов по компьютерной игре Counter-Strike. Как еще удается расслабиться после тяжелых тренировок?

Морозов. Когда хочется отвлечься, погулять обязательно. По центру Москвы, например.

— Есть ли у вас любимые места для прогулок?

Морозов. Наверное, это Никольская улица, Пушкинская площадь, где красивая подсветка.

— Евгения, вы очень давно дружите с Елизаветой Туктамышевой. Помните, на каком турнире впервые с ней познакомились? Сразу ли подружились?

Тарасова. Мне кажется, это были мои первые выездные соревнования в одиночном катании. Недавно вспоминали с ней, это было в Нижнем Новгороде. Мне, наверное, было лет 10–11. Быть может, 2005 или 2006 год. Примерно с того времени и сдружились, списываемся, созваниваемся, по возможности встречаемся.

— Владимир, знаю, что вы пересекались еще в детстве с Никитой Кацалаповым. Как давно дружите?

Морозов. Довольно давно. Сейчас даже не припомню, в каком году познакомились. На Олимпиаде до выступлений мы старались ни с кем не пересекаться. Понятно, что друзья, хочется пообщаться, но была опаска сдать положительный тест. И поэтому мы с Женей вдвоем минимизировали по возможности контакты с другими спортсменами.

— Виктория и Никита приходили смотреть соревнования пар.

Тарасова. Да, мы выступали последними, у ребят было свободное время, они закончили выступления.

— После событий вокруг нашего спорта некоторые стали мечтать о своей лиге фигурного катания, где могли бы выступать не несколько фигуристов от страны, а спортсмены согласно рейтингу, вне зависимости от национальной принадлежности. Как относитесь к такой идее?

Морозов. Не думаю, что в таком формате это принесет какие-то плоды. Это надо планировать, чтобы все было интересно и честно.

— Каким словом можно охарактеризовать прошедший сезон?

Морозов. Насыщенный.

Тарасова. Согласна, тоже хотела сказать это слово. Насыщенный событиями и соревнованиями.

— Скажите, пожалуйста, какие на данный момент планы по дальнейшей карьере. Вы остаетесь в спорте?

Морозов. Закончить мы всегда успеем.

— Если говорить о будущем, согласились ли бы вы прокомментировать соревнования в парном катании?

Тарасова. Я думаю, да. Прямо чтобы целенаправленно пойти работать комментатором, наверное, нет. Но если пригласят, то можно попробовать.

Морозов. Попробовать можно.

— Владимир, есть стереотип, что фигурное катание — не совсем мужской вид спорта. Максим Траньков в своей книге писал, что мальчишкам, с которыми общался, говорил, что занимается коньками, не было ли у вас чего-то подобного, когда вы учились в школе?

Морозов. У меня не было. Конечно, все знали. До девятого класса я учился в обычной средней школе, там расписание как раз накладывалось на ледовые тренировки, какие-то уроки пропускал. Конечно, все завидовали, возникали вопросы "Как так?", "Почему?". Оформили у директора свободное посещение. А уже с девятого класса в училище олимпийского резерва, которое больше заточено под спортсменов. Школа начиналась с часа дня.

— Владимир, на пресс-конференциях вы стараетесь общаться на английском. Где вам удалось его выучить?

Морозов. Часто ездим на сборы, общаемся с иностранными спортсменами, в Америке год прожили. И лет в 14–15 я ходил на курсы английского языка. Может, год или полтора.

— Какой университет вы окончили? Были ли интересные случаи, студенческие истории?

Тарасова. Педагогический имени Шолохова.

Морозов. По возможности ходили на лекции, но такого, чтобы прямо какие-то студенческие истории были, — нет. Все, конечно, было посвящено спорту.